Ник Перумов - Война мага. Том 4: Конец игры

Кажется, Спаситель что-то почувствовал. Одна бровь поднялась, словно бы иронически. С немалым трудом собранная Ракотом сила потянулась бесчисленными щупами к фигуре в сером хитоне, тщась обнаружить если не содержание, то хотя бы форму.

Воздух начал потрескивать, невидимая доселе зола вспыхивала, словно проживая вторую жизнь, с тем чтобы умереть на сей раз последней и окончательной смертью.

Ракота и Спасителя разделяло всего пять ступенек.

Посох мерно ударял по золоту. Каждый шаг — лишняя строчка в приговоре Эвиалу. Брат Хедина не мучил себя сомнениями, не терзался — а не стоит ли за его нынешним противником какая-то «его собственная правда». Перед ним — лютый и беспощадный враг, ещё более ненавистный из-за того, что с ним нельзя схватиться, как достойно истинного воина. Молодые Боги тоже струсили, не выйдя на поединок, когда он, Ракот, стоял под стенами Обетованного; но они хотя бы боялись, и это было понятно. А тут — конечно, чего страшиться, если никакое оружие не в силах тебя зацепить. Никакое? Совсем-совсем никакое?

Магическая сущность такого масштаба не может не оставлять следов в тонких, нематериальных сферах, в тех слоях Упорядоченного, куда нет хода даже богам. Но туда дотянутся заклятья познания, в коих так силён брат Хедин. Эх, Познавшего Тьму бы сюда — пусть бы просто стоял в любимой позе, скрестив руки на груди и полупрезрительно сощурившись.

Текли мгновения, посох постукивал о золотые ступени — их между Ракотом и Спасителем оставалось всего три — а мощь, пущенная Ракотом в ход, не находила ничего. Ни формы, ни содержания, ни даже пустоты. Надвигавшегося на Владыку Тьмы просто не существовало, как и золотой лестницы у того под ногами.

Не может быть. Любой враг, даже козлоногие твари Неназываемого, даже сам Неназываемый, ненасытный пожиратель всего и вся, оставались познаваемыми, хотя бы до некоего предела. Здесь же заклятья натыкались на дыру, провал во плоти Упорядоченного, квинтэссенцию «отсутствия всего», как выразился бы Хедин.

Две ступени. И прежний взгляд. Не пустой, не мёртвый — но чужой, совершенно и полностью чужой.

Прежний Ракот, Истинный Маг, принадлежавший к Поколению Мерлина, наверное, взъярился б до последней крайности, слепо ринувшись на врага; Ракот нынешний, Бог Равновесия, не пошевелился.

Пустота — это вместилище. Когда-то Познавший Тьму проделал ловкий ход с обрушившейся на Хединсей лавиной Лишённых Тел: даровал голодным и алчным призракам тела, когда они всей ордой мчались на бастионы острова.

Что, если?..

Когда-то Истинным Магам было строго запрещено творение. Только изменение. Беспощадный закон Равновесия многое запрещал и Новым Богам. Они не могли по мановению руки создать из ничего неисчислимые армии.

Но заполнить одну-единственную пустоту, выеденную непонятной болезнью каверну в плоти несчастного мира — закон не запретит?!

Думай, бывший Владыка, думай — как поступил бы сейчас твой названый брат, что бы он решил? Потому что он, Хедин, победил там, где ты проиграл. И, если бы не Познавший Тьму, ты так бы и пребывал развоплощённым, на проклятом Дне Миров. Поэтому тебе надо рассуждать так же, как Хедин, смотреть на Спасителя глазами Хедина и надеяться, что ты решишь задачу так же удачно, как он в своё время, сокрушив многажды сильнейших врагов — магов Поколения, самого Мерлина, а потом и Молодых Богов.

Заклятья Ракота тянулись далеко за пределы Эвиала — сквозь многочисленные прорехи в некогда несокрушимой тёмной броне. Сейчас сгодится любое, любые подонки, любая гниль из Межреальности. Ничего лучшего этот вампир, прозвавшийся Спасителем, и не заслуживает.

Ракот не маскировал своих намерений — когда стоишь лицом к лицу с таким противником, это не поможет.

Дать твари перед ним плоть. Превратить ничто в нечто.

Губы Спасителя слегка дрогнули, неуловимый намёк на печальную улыбку. Именно печальную, отнюдь не глумливую.

Небо над Ракотом вскипело, меняя цвет с чёрного на тёмно-вишнёвый, словно раскалённое железо. Из-за пределов Эвиала потекли незримые реки, набирая мощь и разбег, властно раздвигая закрывавшие мир плиты. И без того приоткрывшийся удел Западной Тьмы начинали продувать вольные ветра Межреальности, свободнее текла животворная сила, и под горами — чувствовал Ракот — всё ярче и ярче разгорались Кристаллы магии.

Природа не терпит пустоты. Выболевшую каверну следует заполнить. Не знаю имя твоей «болезни», Спаситель, но голодную бездну, странствующую от мира к миру меж светилами, так оставлять нельзя. Я даже не лекарь, я — скальпель в руках великого Упорядоченного.

Одна ступень. Стук посоха отдаётся неожиданной болью во всём теле Ракота, и названый брат Хедина невольно удивляется — он привык терпеть, особенно странствуя в облике черноволосого варвара-воителя, но эта боль идёт словно из самой сердцевины костей. Сознание туманится, перед мысленным взором откуда ни возьмись появляются картины далёкого прошлого, молодость Поколения, навек потерянный Джибулистан и лицо той, кого он так хорошо и накрепко забыл.

Нет! — беззвучно кричит сам себе Ракот. Ты устоишь, Владыка Тьмы, а ты, Спаситель, великая пустота, бездна, что хуже Неназываемого — ты не пройдёшь. Ты требуешь поклонения, слёз и покаяний — нам с братом не нужно ничего, кроме чести. Тебе молятся, ползая на брюхе и покупая за деньги «отпущения грехов», частенько только и исключительно мысленных — мы не знаем, что это такое, мы судим по делам, мы хотим, чтобы кровь вольно текла по жилам и те, кому назначено умереть, уходили бы с поднятой головой, как воины, сделавшие для победы всё и даже больше.

Ты — Спаситель плакс, трусов и слабаков, тех, кто боится взять меч, выпрямиться и принять бой. Устами твоих адептов ты называешь себя «любовью», служащие тебе толкуют о милости и снисхождении — так почему ж после вас остаются пустые миры?!

Нет, мы не опустим клинков. Ни я, ни брат.

Ракота душила ярость — но то была высокая и чистая ярость идущего в последний бой. Лёгкая усмешка на тонких губах Спасителя — посмотрим, сколько ты ещё просмеёшься!

Поперёк золотой лестницы сгущается иссиня-чёрная завеса. Барьер Богов, заклинание, созданное Ракотом уже после победы над Ямертом и его присными. Свет и ветер, вода и лёд, пламя и небо — всё отдало по частице сущности, чтобы он, Ракот, в нужное время смог остановить или хотя б задержать то, что преодолеет любые иные преграды. Пока заклятья, заполняющие пустоту, ещё не начали работать.

Спаситель приостановился, с лёгким интересом, не отменяющим общей скорби, бегло взглянул на тёмный занавес, разделивший его и Ракота.

— Ага! — хрипло каркнул брат Хедина. — Проняло-таки, плакальщик!