Ник Перумов - Война мага. Том 4: Конец игры

Спаситель замер, затем принялся неторопливо срывать с себя яростно трещащие молнии Анэто, что изо всех сил пытались сейчас задушить своего великого врага. Молнии, словно белые змеи, сопротивлялись до последнего, но всё-таки не выдерживали — заскорузлые тёмные пальцы Спасителя рвали их и роняли на празднично сверкающие ступени.

Люди. Пусть не простые, волшебники, и, по меркам Эвиала — из первых; но пришли, встали на гибельный для себя бой, не испугались и не согнулись.

Продержаться ещё чуть-чуть — должны же сработать его заклинания! Почему не получилось, где он ошибся — неужели Хедин применил бы нечто совершенно иное?!

Ракот яростно гикнул, налетел сбоку — и тут Спаситель впервые удостоил его вниманием. Повёл посохом — уже не лениво и медленно, а быстро, резко, по-боевому — Владыка Тьмы с ходу врезался в незримую преграду, обратившую его вепря в кровавое месиво, а сам Ракот низринулся вниз, навстречу тёмной, озаряемой лишь пожарами земле.

Его слуха достиг тяжкий стон мира — из Эвиала с кровью выдирали его естество. Но Спаситель потратил слишком много на этот удар, и теперь…

Тело в чёрных доспехах глухо ударилось о землю.

Лёгкость, с какой Спаситель расправился с могущественным противником, ужасала. Великий чародей оказался смят и опрокинут в считанные мгновения.

Что могут сделать они, два человека, два обычных волшебника, не смеющие и помыслить, скажем, о таких полётах?

Шипя, погасла последняя молния. Однако на хитоне Спасителя остались следы гари. Значит, всё-таки наша магия не совсем уж бессильна?!

В дело вступила Мегана — пока Анэто отхаркивался кровью. Отката не было, просто маг отдал слишком много сил.

— Я ведь верила в тебя, — с расстановкой прошипела она прямо в Его лик с гневно сдвинувшимися бровями. — Молилась. Читала и перечитывала священные книги. Пока не поняла, что ты такое на самом деле. — Мегана усмехнулась, выразительно показав длинные, готовые к бою клыки. — Ты мой брат. Мой и Эфраимов. Только очень высоко поднявшийся. Но взамен, чтобы насытиться, тебе нужно куда больше. Я права, верно? И ты шляешься по мирам, выжидая только момента, чтобы вонзить клыки и присосаться. Ну, давай, покажи зубки. Ручаюсь, что у меня и длиннее, и белее.

На лице Спасителя не дрогнул ни один мускул, лишь в глазах медленно разгоралось жёлтое пламя. Однако же он не напал, не ударил — медленно переступая, подходил всё ближе, надвигаясь на преградивших ему дорогу человека и полувампиршу. Полу — потому что Мегана не умирала. При ней остались и все умения хозяйки Волшебного Двора.

Мегана чувствовала пришедшие в движение силы, напиравшие откуда-то из-за пределов Эвиала, и догадывалась, что, быть может, это работа сгинувшего воина в чёрном и алом. Могущественные заклятья, нацеленные на Спасителя, могущественные… и бесполезные.

Такую пустоту не заполнишь. Тем более что это не просто пустота. И даже не тупо-ненасытная утроба обычного хищника.

Тем не менее удар в спину заставил Спасителя пошатнуться, а скорбное лицо потемнело. На миг промелькнуло выражение лёгкой досады, ещё одно отстраняющее движение посохом — и в этот миг Мегана прыгнула.

Одновременно с порывом ветра, бросившего прямо ей в руки горящую сосновую ветку. Обычную ветку из обычного эвиальского леса, сейчас погибавшего в разожжённом иномировыми силами пламени. Время почти остановилось, волшебница успела ощутить аромат смолы и хвоинок, разглядеть чуть слезящийся излом, заметить даже крошечную гусеницу, невесть как угодившую на обречённую ветвь; трепещущее, срывающееся пламя обволокло ладонь чародейки, но не обожгло — та ощутила лишь приятное тепло, словно сам Эвиал, как мог, пытался её поддержать.

И этой пылающей веткой она что было сил хлестнула по глазам ту сущность, что сейчас поворачивалась к ней. Не «человека», не «Спасителя» — безымянную и жуткую Сущность, неведомым капризом вселенских сил заполучившую несказанную, не полагающуюся ей мощь.

Иглы и искры так и посыпались в разные стороны. По-прежнему безмолвный, словно немой, Спаситель дёрнулся и отступил на шаг, выпустил посох, пытаясь оторвать от себя взбешённую чародейку. А Мегана, чувствуя под руками плоть, с яростью вонзила клыки противнику в шею.

Пришёл в себя Анэто и, несмотря на льющуюся из носа кровь, тоже кинулся в схватку. Мелькнул короткий кинжал, вокруг лезвия плясали белые огоньки, словно снежинки. Маг забыл сейчас обо всём, он видел лишь открытый бок врага и знал, что лезвие должно найти цель.

В спины им дохнуло тёплым, словно неслышно подступил исполинский конь, дружелюбно фыркнул; ветка по-прежнему горела в руке Меганы, а та, забыв обо всём, хлестала и хлестала ею, куда придётся, не разжимая челюстей. Языка коснулась холодная, словно у змеи, кровь, волной накатила дурнота; но все четыре клыка новообращённой полувампирши лишь впились ещё глубже.

Спаситель наконец оторвал от себя волшебницу — хитон на плече разодран, из четырёх аккуратных проколов на шее течёт нечеловечески-яркая кровь, больше похожая на краску. Лицо оставалось почти спокойным, только уголки губ опустились, да хищно сощурились глаза. Кинжал Анэто он отбил мягким, неразличимым движением, от удара в спину маг увернулся каким-то чудом — а то бы лететь ему с золотой лестницы вниз, вслед за воином в чёрных доспехах.

…Они помогли друг другу подняться, Анэто и Мегана, дрожащие, едва удерживаясь на ногах. Казалось, все чувства исчезли, осталась одна лишь боль. Маг лишился кинжала, платье на боках Меганы разорвалось, на лопнувшей, покрасневшей, как от ожога, коже отпечатались ладони Спасителя. А он всё никак не спешил обойти двух отчаянно цепляющихся друг за друга людей, всё чего-то ждал, медлил, как будто Ему отчего-то никак невозможно было оставить их за спиной или сбросить в бездну одним мановением посоха, как он уже поступил с первым противником.

А в руке Меганы так и осталась гореть сосновая ветка, гореть ровным и чистым огнём, пламенем самой природы, порождающей и сжигающей, одинаково доброй ко всем своим детям.

— Что… делать… Мег? — прохрипел Анэто. Маг лихорадочно перебирал в памяти подходящие заклятья — и ничего не мог найти.

Вместо ответа чародейка провела пальцами по обнажившемуся боку — подушечки окрасились алым. Тяжёлая капля сорвалась с длинного и по-вампирьи острого ноготка, полетела вниз, коснулась золотой ступени… и сияние погасло, по гладкой, сверкающей поверхности стремительно расползалось тёмное пятно.

Спаситель бросил быстрый взгляд вниз. И — подхватив посох наперевес, угрожающе надвинулся на мага и волшебницу.

— Заклятья его не остановят… — прошептал Анэто.