Ник Перумов - Война мага. Том 4: Конец игры

— Ты ж знаешь, Сфай.

— Знаю, Клархен, знаю… — отвернулся дракон.

— Не могла… не хотела. Видеть их, слышать, снова во всём этом барахтаться… Даже Аглая. Не могу. Ну, никак. Весточку ей послала, она знает, что я жива — а больше никак не могу. Даже дом тамошний — видеть и то не могу.

— Не кручинься. — Дракон обнял жену, стал укачивать, словно ребёнка. — Всё у нас хорошо, а будет — ещё лучше. Вот увидишь. И Зоську я завтра на крыло, как обещал…

Он говорил что-то ласковое, мирное, повседневное. Клара кивала, поддакивала и улыбалась. А потом обернулась — по самому краю ночного полумрака и последних остатков закатного пламени шли трое. Вернее, шли уже двое, потому что третья расправила крылья и взлетела, заложив лихой кульбит, от которого Кларин старший, Чаргос, навеки потерял бы покой и сон.

Чародейка потрясла головой.

Наваждение. Привиделось.

Нет ничего на границе света и тени, дня и ночи, никто не шагает по великому пределу.

Или всё-таки?..

Три тени растворяются в сумерках. Летит жемчужный дракон, идёт мужчина с посохом и воительница с двумя саблями. Сквозь миры и времена. И — где-то рядом с ними — воин с василиском на броне.

— Идём спать, Клара — тихонько говорит Сфайрат, и руки дракона крепче обнимают чародейку. — Сегодня хорошая ночь.

Волшебница краснеет. До сих пор, словно девчонка.

— Вот всё и кончилось, брат. — Ракот стоял у стрельчатого окна, смотрел на испещрённое протуберанцами небо. Крепость Хедина — одна из тех, где Познавший Тьму разрешал себя навещать.

— Ну что ты. Всё ведь только начинается. — Пальцы Познавшего Тьму гладили новообретённый шрам, протянувшийся от левого уха до уголка рта по низу щеки. — Мы вырвались из ловушки Дальних, мы получили их залог. Теперь им некуда деваться. Придётся идти на открытую войну.

— А замок? Замок-то им зачем понадобился? — не оборачивался Ракот.

— Слишком очеловечились. Слишком заигрались. Стали испытывать эмоции, что-то чувствовать. Вот и не выдержали — так хотелось сделать хоть какую-нибудь гадость. Мелкую. Подлую. Бессмысленную. Показать, что и здесь мы тебя достанем. Твою цитадель, куда не допускается даже Хаген, — найдём и отправим в пекло.

— Действительно, мелко. Но ведь всё равно — от нас они ускользнули. И Спаситель скрылся.

— Верно. — Хедин кивнул, не глядя на брата. — Он — наш главный враг. Он, а вовсе не Дальние.

— С ними, кстати, у тебя хорошо получилось.

— Спасибо. — Познавший Тьму поклонился с невеселой усмешкой. — Я знал, что Эйвилль не выдержит. Но… мне хотелось бы ошибиться.

— А мне хотелось бы знать, что они ей наговорили. Что пообещали, чем сманили? Это ведь первая измена в рядах наших подмастерьев, верно?

— Верно. А чем сманили… какой-то тайной, высшим предназначением. Эйвилль ведь потому и сдалась, что внутри у нее не осталось ничего, кроме зияющей пустоты. Вечная жизнь — это ловушка, куда угодили многие вампиры.

— Хорошо, что не угодили мы, — съехидничал Ракот.

— Мы не угодили, потому что вечная жизнь — не про нас, — серьезно, совершенно в ином тоне ответил Хедин. — Мы с тобой только называемся «бессмертными». Наша смерть отодвинута надолго, но не навсегда.

— Ты умеешь радоваться победе, брат, — рассмеялся бывший Повелитель Тьмы.

— Я радуюсь, поверь. От всей души. Ведь сделано немало — остановлен Спаситель, сохранен Эвиал, закрыт Разлом. Два мира слились в один, и, мне кажется, они в надежных руках нового Хранителя. Старые же…

— Станут ему надежными помощниками.

— Верно. Во всяком случае, надеюсь. Наллика не из тех, кто цепляется за «власть».

Молчание. Оба думали об одном и том же.

— Спаситель.

— Да, Спаситель. Он не успокоится.

— Пока мы, наконец, не потолкуем с ним по-свойски, — рыкнул Ракот.

— Мы попытались, брат. И ты сам убедился, что обычные заклятья, доставшиеся нам еще из арсеналов Поколения, на Него не действуют.

— Верно, — согласился Владыка Мрака. — Но есть нечто иное, Ему ненавистное и для Него нестерпимое. Ведь Он дрогнул — тогда, на золотой лестнице, когда двое магов Эвиала пожертвовали собой, чтобы только остановить Его.

— Вряд ли Спасителя остановит некромантия, — покачал головой Хедин.

— Не некромантия, вовсе нет. — Ракот нахмурился, потер лоб ладонью — скорбные воспоминания ожили вновь. — Готовность отдать жизнь за других… нет, не так, хотя и это, конечно, тоже. Встать рядом с богом, бросить ему вызов. Не польститься на обещаемую «вечность Спасения»… прости, брат, я сам еще не могу сформулировать это. Но Спаситель претерпел куда больше от погибших мага и волшебницы, чем от всех моих чар.

— И тем не менее, мы Его не уничтожили, — заметил Хедин. — Он уцелел даже в обвале миров. Я согласен, хитроумные маневры и многоступенчатые заклинания Ему нипочем. Он лишь воплощение Силы, а она-то сама — в сознании тех, кто в Него верит.

— Мы слишком долго боролись с Неназываемым, считали его главным врагом, — хмуро бросил Ракот.

— Он таковым и остается, — пожал плечами Хедин. — Во всяком случае, Спаситель берется за один мир, в то время как Неназываемый готов поглотить сразу все сущее.

— Но с последним мы научились справляться, — возразил Ракот. — Границу всеобщего разрушения мы пока что сдерживаем. А вот Спаситель одерживает победу за победой.

— Не везде. Ему пришлось убраться из Мельина.

— Но зато ему едва не достался Эвиал. И я не поручусь, что мы так же сумеем отстоять следующий мир, куда Он соизволит явиться.

— Знать бы еще, куда именно, — заметил Хедин. — Мы не стремились иметь «глаза» во всех и каждом мире Эвиала, слишком положившись на Читающих.

— А они-то в решающий момент и подвели, — буркнул Ракот.

— Да. И, должен признаться, брат, это волнует меня едва ли не больше, чем Неназываемый, Спаситель и Дальние вместе взятые.

— Не удивляюсь.

— Да. Если Спаситель обрёл власть даже над провидением Читающих… Если Ему удаётся затуманить им взгляд… — Хедин покачал головой.

— То у нас выходит уже совсем другая история. — Ракот смотрел в окно, взглядом следя за чем-то среди бушующих протуберанцев. — Давай не торопиться. Пока что я бы не слишком уповал на Читающих…

— И не прибегал бы пока к их услугам, — докончил Хедин.

— Точно. О-о, постой, кажется, мне пора. Сдается мне, к тебе пожаловали гости. А я пойду. Поразмыслю в одиночестве.

— Г-гости? — запнулся Познавший Тьму.

— Ну да, — ехидно бросил его названый брат. — Вот, видишь? Летит… Красивый такой…

Среди пламенных фонтанов, бесстрашно ныряя в огонь и стряхивая с великолепных крыльев алые брызги, к парящему над океаном магмы замку мчался величественный феникс.

— Пойдём мы, — ухмыльнувшись, повторил Ракот. Все трое шагнули к двери — она распахнулась им навстречу.