Дженни Вурц - Проклятие Деш-Тира

Лизаэр был болезненно бледен, лишь золотистые волосы выделялись ярким пятном на фоне белой кожи и бескровных губ. Когда пришлось пройти мимо толпы оборванцев, издевавшихся над привратником из богатого дома, Илессид не дрогнул, лицо его осталось таким же каменным. Он не реагировал на зловоние разлитых нечистот. Его не ужаснула жестокость, с какой люди Дигана расправились с шайкой каменщиков, рвавшихся в дверь мясной лавки, чтобы добыть тяжелые мясницкие ножи. Глаза принца отражали мерцание факелов и блеск алебард, но оставались холодными, как два самоцвета.

Откуда-то с темной боковой улочки донесся умоляющий женский голос. Следом раздался зычный мужской, выкрикивающий проклятия, но оборванный на полуслове звонкой пощечиной. Под ноги охраны Дигана метнулась дворняга и тут же с воем отлетела, зашибленная кованым сапогом. Когда заворачивали за угол, Лизаэр все с тем же непрошибаемым равнодушием перешагнул через искалеченного пса.

Диган поежился и застегнул плащ.

— Это правда? — тихо спросил он. Отрешенные сапфировые глаза обратились на него.

— Что? — Лизаэр заморгал и, похоже, начал приходить в себя. — Вы о какой правде?

Голос принца был мягким, но глаза — по-прежнему холодными. Диган сердито закусил губу. При всем своем щегольском облике Лизаэр отнюдь не был трусом. «Он должен узнать и узнает, — решил Диган. — Прямо сейчас».

— Я говорю о вашем происхождении. Вы действительно королевских кровей? И этот прихвостень магов — он и в самом деле ваш единоутробный брат?

Глаза Лизаэра глядели сквозь Дигана.

— А вы признали бы братом незаконнорожденного ребенка королевы, которая была похищена и забеременела не по собственной воле?

Эта маленькая ложь далась Лизаэру без труда; к тому же союз его матери с ее любовником-Фаленитом продлился всего год. Принц нахмурился, вспомнив, что когда-то он совсем иначе говорил о тех событиях и даже умолял отца простить мать. Тогда он не знал, каким ублюдком вырастет его так называемый брат.

Но все это было слишком давно, в каком-то ином мире. Даже воспоминания показались Лизаэру нереальными. Впрочем, ему было не в чем упрекнуть себя; он действовал по законам чести и справедливости. Но каким же наивным глупцом он оказался! Из-за никому не нужной честности сломать собственную жизнь, лишиться амротского престола... Ложь тогда обошлась бы ему несравненно дешевле. И чего он добился? Он навсегда потерял Амрот, а Аритон показал свое истинное лицо. Выдумка, которую он сейчас соорудил для Дигана, вполне могла оказаться правдой. Лизаэру вдруг стало легко и весело, словно с его плеч снялась непомерная тяжесть.

— Значит, и в ваших жилах течет королевская кровь, — вполголоса произнес Диган, обращаясь в основном к самому себе.

От него не ускользнула неожиданная перемена в настроении Лизаэра. Диган понимал: истерическое веселье, как и полное оцепенение, — скорее всего, последствия того, что пришлось пережить этому человеку за последние несколько часов. Проникшись симпатией к своему светловолосому спутнику, Диган уже мягче сказал:

— Как странно. Просто уму непостижимо.

— Ничего странного. — Новая ложь далась Лизаэру еще легче. — Поскольку я законный сын короля, то мог бы унаследовать престол, но не на земле Этеры. Мое королевство невообразимо далеко отсюда. Но Фаленит обманом лишил меня наследия.

— Получается, вы — принц в изгнании? — допытывался Диган.

Улыбка Лизаэра была неожиданной, как оттепель среди мороза.

— Друг мой, я вообще больше не принц. Меня официально лишили прав на престол. Я такая же жертва грязных ухищрений этих магов, как и вы. Но я обязательно должен помочь жителям Итарры. Не волнуйтесь, месть будет для меня достаточной наградой.

Они подошли к очередному перекрестку. Диган по привычке внимательно огляделся: перекрестки были излюбленными местами засад на важных сановников.

— Так значит, ваша мать была не из рода Фаленитов? — продолжал он расспросы.

— Неужели вы до сих пор не догадались, что нет?

Лизаэр поморщился; его обдало жгучей волной давнишней, глубоко спрятанной боли, пережитой в раннем детстве.

— Моя мать была просто несчастной королевой, жертвой насилия, да покарает Даркарон всякого, кто вздумал бы стыдить ее за это.

Впереди показалась рыночная площадь. Входную арку слабо освещали масляные светильники. Под резными фронтонами располагались так называемые «ниши удачи», густо заляпанные воском свечей, которые торговцы зажигали и ставили туда на счастье. Сейчас в неясном свете эти ниши казались диковинными пещерами. Тут же висели маленькие жестяные обереги, бряцанием своим долженствующие охранять от ийятов.

Площадь бурлила. В одном углу толпа крестьян, ратовавших за королевское правление, швыряла камни в ремесленников. Со всех сторон летели булыжники, с грохотом врезаясь в круглые щиты солдат. К отряду Дигана примкнули новые воины. На их мундирах сияла подпаленная огнем позолота украшений, а к копьям, которыми они размахивали, были прикреплены разноцветные ленты. При более благоприятном стечении событий этим солдатам предстояло охранять порядок во время коронации. В блеске их неуместного теперь великолепия Гнадсог в видавшем виды мундире казался просто жалким наемником.

Передняя шеренга смешалась. Им навстречу выбежал человек, судя по одежде писец из государственного совета. Он задыхался от спешки и зажимал рукой пораненную щеку. Стремясь перекричать общий гвалт, он требовал, чтобы его пропустили к главнокомандующему Дигану.

— Здесь человек с каким-то известием! — проревел Гнадсог. — Но вряд ли стоит выслушивать его прилюдно. Пусть идет с нами в зал заседаний, там и доложит.

— Нет! — с ужасом возразил посланец. — Только не там! Эти зловредные маги накрепко заперли зал.

— Трайт, — только и произнес Лизаэр.

Поймав гневный взгляд Дигана, он сделал успокаивающий жест.

— Никто из находящихся в зале не пострадает.

В сумраке блеснули аметисты и бриллианты. Главнокомандующий резко повернулся и потребовал:

— Пропустите гонца ко мне. Я выслушаю его здесь.

Солдаты расступились. Рубашка посланника была разодрана на плече, исцарапанные пальцы правой руки кровоточили.

— Это чудо, что я вообще добрался до вас, господин главнокомандующий. Чернь вооружается, троих советников Морфета уже забили до смерти.

Диган, поморщившись, дернул посланца за воротник.

— Давай говори дело!

Увидев, кто является спутником главнокомандующего, гонец сник.

— Не могу, господин Диган. Этот светловолосый — прислужник магов!

Главнокомандующий поднял руку, чтобы позвать Гнадсога — пусть сам выбивает сведения из этого дурня. Заметив пристальный взгляд Лизаэра, Диган остановился.