Дженни Вурц - Проклятие Деш-Тира

Он остановился, чтобы перевести дыхание. По лбу и щекам струился пот. Аритон несколько раз глотнул воздух, рука его, сжимавшая меч, вздрогнула. Теперь можно было разогнуть побелевшие от напряжения пальцы и заставить разум скинуть с себя путы безумия. Закрыв глаза, дрожа как в лихорадке, Аритон собрал воедино все магические знания и навыки, чтобы подавить в себе нарастающий порыв забыть про Джирета и броситься вперед. Не ради спасения, а ради убийства. Ему было с кем сразиться. В мозгу без конца стучала мысль: он познал нечто худшее, чем собственные страхи. Когда Аритон смотрел магическим зрением на то, что имело лишь косвенное отношение к его брату, у него внутри рождался чудовищный сумбур. Как же он не учел этого раньше?

Его захлестнуло отчаяние: выхода из этого тупика не существовало. Аритон противопоставил отчаянию свою волю. Несколько совладав с собой, он огляделся.

Помимо Джирета на него смотрели глаза одиннадцати стойких и непреклонных бойцов. Эти люди не задумываясь покинули линию обороны и бросились ему на помощь. Их доброта была искренней, но для истерзанного страхами сознания Аритона она таила немалую опасность. Она искушала его, толкая поддаться зудящим призывам ядовитого семени, оставленного в нем Деш-Тиром.

Разъяренный внутренней двойственностью, которая мешала ему думать и действовать, Аритон не знал, как поступить. Первой мыслью было спрятаться за слова и отправить бойцов с каким-нибудь поручением подальше от себя, дабы не повредить им. Но имеет ли он право помешать этим людям защищать жен и дочерей, если тем грозит опасность? Сейчас он должен отбросить все внутренние переживания и понять, как наилучшим образом выстроить защиту.

Не говоря ни слова, Аритон взял меч и передал его ошеломленному Джирету. Потом, развязав оружейный пояс, бросил его ближайшему бойцу.

— Возьми и крепко свяжи мне ноги. Пусть кто-нибудь тетивой от лука покрепче стянет мне руки за спиной.

Бойцы недоуменно глядели на него.

— Сделайте это! — прикрикнул на них Аритон. Соленый пот жег ему глаза. А может, то были слезы.

— Даркарон вас побери, я не шучу! Мне это очень нужно.

Пояс лежал в траве, поблескивая пряжкой. Никто из бойцов не шевельнулся.

— Умоляю вас, свяжите мне руки! — закричал тот, кому они совсем недавно приносили клятву верности. Голос Аритона дрожал от душевной муки. — Я ничего не придумал. Ясновидение показало мне... это очень опасно. Не знаю, что может произойти, если я не буду связан по рукам и ногам.

— Нечего поручать мальчишке такие дела! — крикнул ему боец с испещренным шрамами лицом.

Он вышел вперед, готовый вмешаться и оттеснить Джирета.

Аритон мог бы ему сказать, что не так давно другие мальчишки занимались совсем уж не детскими делами. Но смолчал. Воин неохотно принялся связывать ему ноги.

— Стяни их потуже, — потребовал Аритон.

— Ты, должно быть, спятил, — сказал кто-то сбоку от него.

— Да, — сверкая глазами, ответил наследный принц Ратана.

У него не было времени на объяснения. Джирету, опасливо держащему в руках Алитиель, он сказал тихо, но со всей возможной убедительностью:

— Клятва обязывает нас помогать друг другу. Поэтому слушай, что я скажу. Я попробую с помощью магии выяснить обстановку на берегу. Ты должен стоять наготове с мечом в руках. Если увидишь, что со мной происходит нечто вроде припадка, позови меня по имени. Если я не очнусь или если вдруг начну рвать путы, кольни меня мечом. Кольни хорошенько, чтобы показалась кровь.

— Но зачем? — удивленно воскликнул кто-то из бойцов. Аритон продолжал смотреть только на Джирета.

Джирет Валерьент не дрогнул под этим острым, испытующим взглядом. Железные кольца, пришитые к его мальчишеской куртке, тускло вспыхивали на солнце, выдавая его учащенное дыхание. Но мальчик ни разу не отвел серо-карих глаз. Пока только они с Аритоном знали о бойне на пригорке, к востоку от Талькворина. И принц, и будущий кайден Ратана, не сговариваясь, понимали: другим незачем знать об этом зверстве. Аритон глядел на маленький квадратный подбородок Джирета, который тот унаследовал от Стейвена, на волосы цвета темной меди — наследство Дэнии — и чувствовал застрявший в горле комок.

— Ты мне веришь? — спросил у мальчика Аритон. Он не собирался скрывать от Джирета тягостных предчувствий. — Ты можешь ради своей семьи сделать то, о чем я прошу?

— Постараюсь, — тихо ответил Джирет.

На мгновение суровое лицо Фаленита просветлело и на губах появилось что-то вроде улыбки. Затем Аритон скрестил за спиной руки и с нетерпением стал ждать, пока лучник их свяжет.

— Моих распоряжений не менять ни в коем случае, — предупредил он с оттенком угрозы в голосе. — Слышите? От этого зависит жизнь каждого из вас.

Лучник умел связывать руки. Он потрогал тетиву и убедился, что она не развяжется. Где-то вдалеке заливался дрозд. Легкий ветер шелестел в папоротниках, играл листьями берез и бузины. Пахло разогретой хвоей и землей; запахи были нежными, как материнское объятие. Терзаемый этой безмятежностью природы, Аритон поспешил закрыть глаза. Столь же поспешно он вошел в транс, чтобы не тратить силы на обуздание взбудораженных чувств. Бойцы, окружавшие его, перестали существовать. Он не ощущал прикосновения залитых солнцем листьев, коснувшихся его тела, когда у него подогнулись колени и он рухнул на землю. Его сознание пребывало сейчас в другом месте...

В ельнике явно кого-то рвало. Эти звуки заставили Пескиля, в это время разглядывавшего талисман на шее убитого мальчишки, выпрямиться и обратиться в слух. Его воины, забрызганные грязью и чем-то напоминавшие сейчас грабителей, забравшихся на скотный двор, сделали то же самое. Но звуки больше не повторялись. Сгорая от нетерпения, предчувствуя, что они наконец-то наткнулись на неуловимых дозорных Стейвена, Пескиль велел своим людям окружить это место и прочесать кусты.

Прежде чем кольцо сомкнулось, из-за кустов выскочил ребенок и опрометью понесся к реке. У этого мальчишки не было кинжала и куртки с железными или костяными застежками — только рубаха, перепачканная травой и илом. Совсем еще сопляк, не более семи лет от роду, он, не чуя под собой ног, удирал от страшных людей с окровавленными мечами. На голове у него была взрослая лисья шапка, и ее светло-коричневый мех то мелькал в просветах, то скрывался во мраке леса.

— Догнать, — коротко приказал Пескиль.

Его зубы блеснули в улыбке, а в следующее мгновение он даже негромко присвистнул от удивления.

Маленький беглец сорвал с головы шапку, обнажив гриву длинных темных волос.

— Раздави меня колесом Дейлиона! — воскликнул Лизаэр. — Да это же девчонка!

— Совершенно верно. — Пескиль вытащил меч. — Вперед. Скальп ценится независимо от пола его бывшего носителя. Если я прав, мы разыщем лагерь, в поисках которого погиб Гнадсог.