Дарья Иволгина - Степная дорога

– Винитарий, – Бигела понизил голос, – истребил веннское племя не силой, а вероломством. И хоть обычаи веннов кажутся мне такими же странными, как и твоему другу, но не называй их слабым народом! Они не слабы и не глупы. Иной раз бывают и страшны!

Гостевать у Бигелы нравилось Соллию. Беседы за трапезой, дневные работы по дому (Соллий взялся помогать в мастерской, увлеченно обучаясь новому делу – а заодно за разговорами вовлекая Бигелу в свою веру), вечерние посиделки на берегу Светыни – все это ласкало беспокойную душу Соллия, приносило в нее свет и тепло.

Арих же тревожился. Часами метался по двору и дому. Иной раз по целым дням пропадал в лесу и возвращался смущенный, с листьями в волосах – спал он под деревьями, что ли? Никакой работой в доме Арих не занимался – степняки считали все эти домашние хлопоты делом женским, для мужчин презренным. Ремеслом же, занятием оседлым, бывший вождь рук осквернять не пожелал.

Настал день, когда решено было между бывшими товарищами по несчастью, что пришла пора им разойтись в разные стороны.

– Бигела говорит: на излучине реки стоит замок здешнего хаана, – сказал Арих. – В этих краях не быть мне вождем, а на земле сидеть я не привык. Пойду к хаану – стану его человеком. Я – воин. Пахать землю и мять кожи мне не с руки.

Соллий вздохнул и обнял Ариха.

– Ты мой друг, – сказал Ученик. – Помни об этом.

Арих вдруг рассмеялся.

– И ты – мой друг, Соллий! – сказал он. – Ты тоже помни об этом!

Среди ночи Алаха неожиданно проснулась. Она заночевала в пещере Праматери Слез вместе с другими девушками, явившимися сюда в священный десятиднев пытать судьбу. Некоторые мечтали связать свою жизнь со служением милосердной Богини, другие искали здесь ответов на вопросы, поставившие в тупик даже старейшин их рода.

Здесь царила вечная ночь. Тьму лишь немного разгонял тревожный свет факелов и масляных ламп, горевших в святилище постоянно. Неприветливая и суровая жрица Кера, которая встретила Алаху у порога храма, привела девушку во внутреннюю пещеру, где таинственно мерцал огонь, отражаясь в золотых и серебряных сосудах с благовонными маслами и заставляя сверкать волшебным пламенем драгоценности, которыми был выложен причудливый узор на полу пещерного храма. Посреди святилища находилось изваяние коршуна с широко расправленными крыльями и хищно раскрытым острым клювом. Рассказывали, будто эти птица унесла в своем клюве слезы Праматери. И когда она пролетала над морем, то выронила свою ношу, которая превратилась в драгоценные жемчужины. Перед статуей стоял медный треножник с горящим светильником.

Семь юных девушек в синих с золотом одеяниях медленно двигались по пещерному храму, тихо и мелодично ударяя в маленькие бубны с колокольчиками. Алаха, наотрез отказавшаяся облачиться в длинные чужие одежды, сняла сапоги и присоединилась к процессии. Она умела чтить Богов, но не считала нужным принимать жреческое посвящение. Довольно и того, что у ее тетки Чахи была странная, трудная жизнь. Становиться итуген, принять на себя власть разговаривать с духами – нет, этого Алахе не хотелось. Она противилась подобной судьбе всеми силами души. И надеялась, что Боги будут милостивы к ней и избавят ее от шаманской участи. Ведь не сам человек решает сделаться шаманом – его избирают и принуждают к этому духи.

Но монотонное пение и звон колокольчиков, дым курильниц, ритмичное шлепанье сандалий и босых ног по каменному полу – все это постепенно завораживало Алаху, затягивало ее, как в водоворот, и постепенно, исподволь, превращало в участницу таинственного обряда, смысл которого был непонятен самой девушке.

Наконец пение смолкло. По знаку Керы все девушки опустились на колени перед статуей птицы и склонили головы. Алаха уселась, скрестив ноги, на холодный пол. Ей было страшновато, но признаваться в этом она не желала даже самой себе. Еще не хватало! Дочь и сестра хаана – она не склонит голову перед страхом. Пусть поддаются слабые – она, Алаха, не из таких.

Послышался тихий шорох – девушки поднялись и медленно направились к выходу из святилища. Алаха последовала за ними. Шествие возглавляла Кера с пылающим факелом в руке.

Она отвела их в другую пещеру, меньшую по сравнению с первой. Там были приготовлены ложа – матрасы, набитые соломой, мягкие одеяла. Здесь им предстояло устроиться на ночлег.

Алаха не стала задавать вопросов. Просто выбрала матрас у стены, забралась под одеяло и почти мгновенно провалилась в сон. Она не слышала, как переговариваются девушки, как обсуждают события сегодняшнего дня, как разглядывают восьмую участницу ритуала, которая появилась так неожиданно прямо посреди величальной песни в честь милосердной Праматери Слез.

Алаха не ощущала никакой опасности, находясь здесь, в самом сердце пещеры. И потому спала крепко.

Но еле слышный звук, донесшийся до ее слуха посреди глухой ночи, таил в себе тревогу, и потому Алаха проснулась.

Она бесшумно села и прислушалась. Рядом посапывали спящие. Нет, звук доносился издалека. Может быть, от порога святилища. Там словно били тараном в ворота.

Невозможно! Неужели здесь ведется какая-то война, и она, Алаха, угодила как раз в самый центр военных действий? Или это венуты разведали ее убежище и явились требовать мести?

Она покачала головой. Что за глупости! Нет, не может быть. Салих? Не выдержал одиночества – явился освобождать свою госпожу из мнимого заточения? Не так он глуп, этот Салих, чтобы гневать ее по пустякам.

Донесся треск, словно ворота подались, и сразу вслед за тем – торжествующий хриплый крик, исторгнутый глотками нескольких мужчин. Этот вопль почти совсем заглушил тихий стон. Однако каким бы тихим этот стон ни был, Алаха его расслышала.

Рядом заворочалась другая девушка. Алаха слышала ее имя – Итарра. Донеслось сонное бормотание.

– Что за шум? – прошептала одна из паломниц, дочь богатого земледельца Йори. – Что там случилось?

– Ты тоже слышала? – спросила Итарра, приподнимаясь на локте.

Алаха досадовала на болтушек. Они мешали ей прислушиваться. Но теперь не нужно было напрягать слуха. Отчетливо донеслись мужские голоса, грохот, треск дерева, звон оружия.

– Бандиты! – громко выкрикнула Алаха.

Она хотела добавить: "К оружию!" – и с ужасом сообразила, что находится среди беспомощных девчонок, безоружная, как и они. А охраняется пещера одной-единственной старухой, к тому же, сидящей на цепи… Вот когда Алаха пожалела о том, что Салих не сумел настоять на своем и проникнуть в пещеру вместе с ней. Как отбиваться от разбойников? Рано или поздно они доберутся до девичьей спальни, и тогда… Алаха слишком хорошо знала, что происходит в подобных случаях.