Джон Райт - Последний страж Эвернесса

Холодный ужас коснулся сердца Ворона. Питер тем временем рассматривал молот. Наконец он сказал:

– Каждый солдат, стоящий на пути зла, готов получить рану или даже умереть ради возможности нанести врагу удар.

Пока он говорил, его голос, в котором поначалу слышалась нотка неуверенности, наливался решимостью. Недрогнувшей рукой, но осторожно и с уважением, словно огнестрельное оружие, поднял он могучий молот.

Питер смотрел во все глаза. Больше всего талисман походил на кузнечный инструмент, за исключением более короткой рукояти. И чувствовалось, что он сбалансирован для метания. Предмет, казалось, пульсировал в ладони и был теплым на ощупь.

– Эта зараза живая! – прошептал старый вояка. Один из орлов прокричал:

– Встаньте на защиту небесного света и сокрушите яростных и угрюмых великанов, коим этот свет внушает страх и трепет! Клянитесь не использовать его для темных целей, не откладывать в сторону, не передавать никакому агенту врага, пока не кончится ваша служба или пока Король не вернется и не освободит вас от ваших обязанностей!

Орел склонил голову набок, пристально глядя на Питера желтым глазом.

Тот задал орлу несколько вопросов, но птица молчала. Затем старший Уэйлок отсалютовал орлу молотом и произнес:

– Настоящим клянусь поддерживать и защищать конституцию от всех врагов, внутренних и внешних.

Орел прокричал и исчез. Он не пропал внезапно и не угас постепенно: просто, как бывает с образами из сновидения, стало трудно вспомнить, что он тут был, словно дымка скрыла его от взгляда и памяти.

– Ух ты! – воскликнула Венди. Она посмотрела на другого орла и помахала рукой. – Можно мне взять жезл Моли?

Ворон шагнул вперед.

– Дорогая! Не прикасайся к этому жезлу!

– Почему?

– Я… я… я не знаю, как это сказать, но, я думаю, ты станешь очень несчастна, если коснешься его! Не забывай, он же заклятый!

– Ой, правда? Вы утверждаете, что у меня имеются дорогие сердцу иллюзии, мистер Ворон, сын Ворона? Наверное, вы полагаете, что у меня галлюцинации! – И она фыркнула от смеха.

Питер поднял глаза от молота у себя на коленях.

– Эй, может быть, жезл возьмет кто-нибудь еще, а? Кто-нибудь уже ожесточившийся и циничный. Разочарованный. А не славное маленькое создание вроде вас.

Венди только закатила глаза.

– Ну, давай же! – И она потянулась к нему.

– Погоди! – В голосе Ворона появились панические нотки.

– Ну, что еще?

– А если ты перестанешь верить в волшебные сказки, когда коснешься жезла? Что, если ты перестанешь верить в отца и мать?

Венди хихикнула.

– Ой, Ворон, не будь глупым!

– Нет! Послушай! Не приближайся к этому жезлу! Он заставит тебя потерять родителей! Ты осознаешь, что они никогда не существовали! Ты поймешь, что в детстве никогда не летала! Это был сон! Никогда не висела в воздухе за кухонным окном, чтобы помахать матери! Мамы не было! Это был сон! Чудес не бывает!

Венди выгнула бровь (ее любимое выражение лица).

– И, полагаю, я только вообразила, будто мне стало лучше в больнице? И вчера не произошло чудо? Ты хочешь сказать, что это тоже всего лишь сон? Ха! Некоторые совсем ничего не понимают в жизни!

Сын гор побледнел.

– Ворон? Что такое? Тебе нехорошо? – забеспокоилась жена.

Питер, пытаясь отвлечь ее, произнес:

– Знаешь, Венди, может, он и прав насчет того, чтобы взять кольцо вместо лука и стрел.

Юная женщина хихикнула.

– Но я не собираюсь позволять ему отказаться от любви! Пока он мой муж – ни за что!

– Я подумал о парне по имени Уил. Он бы идеально подошел… Но где среди всех этих денег может быть кольцо?

– Я знаю! – обрадовалась Венди. – Волшебник Франклин поймал молнию бечевкой от летучего змея, говорил Гален. Спорим, он держит кольцо в Зале независимости. Видите, здесь? – Она указала рогом единорога на стодолларовую банкноту в рамочке.

Питер шепнул Ворону:

– Что нам делать, приятель? Никто не может воспользоваться двумя талисманами, таковы правила. Жезл нужен нам, чтобы побить сэлки. А взять его может только невинная душа. Ты невинен? Уверен как черт, что это не так. А искать еще кого-то нет времени.

Ворон посмотрел в окна. Армии Азраила подтягивались стройными рядами. Подавляющее большинство составляли сэлки.

– Я знаю, о чем ты думаешь, парень. Пусть сначала разнесут дом, а? Но этого не случится. Послушай, ты сможешь любить свою жену так же сильно, как сейчас, когда она станет нормальной…

Бородач послал Питеру мрачный взгляд.

– Она зачахнет и умрет без своих фантазий. Сделать ее жестче? Обыкновеннее? Без любви и восторга? Я бы скорее убил, чем позволил… – И тут он поперхнулся, сообразив, что говорит.

Когда Ворон отошел поговорить с Питером, Венди шмыгнула к сидящему на столбике кровати орлу и прошептала ему несколько слов.

Мужчины вздрогнули, когда орел выкрикнул:

– Это так!

– Видите! – защебетала Венди. – Орел говорил, что все будет в порядке. Не тряситесь вы так. Кроме того, кто сказал, что мужчины имеют право голоса?

И прежде, чем кто-то успел ее остановить, она взяла жезл Моли.

– Венди! – заорал Ворон. – Брось!

Он метнулся вокруг кровати к ней. Она что-то говорила орлу, чего охотник не расслышал, закончила словом: «… обещаю».

Свет потускнел. Второй орел, окруженный венком из звезд, пропал.

Ворон схватил жену за плечи.

– Венди! Говорил я тебе не…

– Отпусти меня, глупый! Со мной все в порядке! И я по-прежнему помню родителей, и по-прежнему верю в фей, и по-прежнему верю в чудеса…

Голос ее умолк.

Он отпустил ее плечи и попятился, зажав рот тыльной стороной ладони. Глаза его наполнялись страхом.

– Нет… – простонал он.

Выражение мудрости, памяти, мысли хлынуло в синие глаза Венди, и они стали похожи на глубокие озера чистой воды. Она заговорила:

– Полагаю, это не было чудом, так? Кощей говорил, что я могла бы взять жизнь другого человека, если бы согласилась. Но я не согласилась. Видимо, согласился кто-то другой, иначе Кощей не смог бы взять жизнь Азраила у Галена из рук и вложить ее в тело Галена. Галена притянуло ко мне, потому что во мне была его жизнь, не так ли? Ты сказал Питеру, что его сын мертв. С чего бы тебе говорить такие вещи?

Она настойчиво смотрела на своего мужа.

– Это не я… – сказал Ворон. – Я не знал, что получится.

Глупец! Тогда почему ты это сделал?

Он ничего не ответил.

– Мой папа говорит, что сильные люди в состоянии признаться в своих поступках. Знаешь, я всегда хвасталась, какой ты сильный.

Ворон молчал. Пронизывающая холодная боль в сердце, позабытая на время, теперь леденила его.

– Ты ничего не хочешь мне сказать, Вран Вранович? – В голосе Венди послышались четкие металлические нотки.

– Какого черта тут происходит? – не понял Питер. – О чем она, черт подери, толкует?