У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 4

– Почтенный отец! Как же это у тебя промокли священные книги, одежда и вещи? – удивился Чэнь Чэн, обращаясь к Танскому наставнику.

– В том году, когда мы были здесь, – ответил Сюань-цзан, – нам удалось переправиться на западный берег благодаря большой белой черепахе, которая перевезла нас всех через реку на своей спине. И теперь она снова любезно взялась перевезти нас обратно, на восточный берег. Когда мы были уже совсем близко от берега, черепаха вдруг спросила меня, передал ли я Будде ее просьбу, с которой она в прошлый раз обратилась ко мне: узнать сколько лет ей осталось жить на свете. Я же не спросил Будду об этом. Вот поэтому черепаха нарочно погрузилась в воду, и мы все вымокли.

Затем Танский наставник подробно рассказал обо всем, что было до этого события и после него.

Чэнь Чэн опять стал просить пожаловать к нему, и просил так искренне и настоятельно, что Танскому наставнику пришлось уступить, и путники начали собирать книги. Они никак не ожидали, что несколько тетрадей из книги «Деяния Будды» присохнут к камням. Поэтому, когда отдирали эти тетради, в которых был конец книги, нечаянно порвали их. Вот почему книга «Деяния Будды» так и осталась до наших дней неполной, а на камнях, где сушились тетради, сохранились отпечатки письменных знаков. Танский наставник был весьма огорчен.

– Это наше упущение, – говорил он с сожалением, – сами недоглядели.

Сунь У-кун лишь посмеивался.

– Дело не в этом! Вовсе не в этом! – повторил он, утешая наставника. – Ведь во всем этом есть изъян, между тем священные книги были даны тебе полными. То, что теперь они присохли и порвались, совершилось по сокровенному умыслу, чтобы и книги тоже стали с изъяном. Разве могли мы что-нибудь сделать?!

Учитель с учениками собрали книги и отправились вслед за Чэнь Чэном.

Жители селения быстро узнали о прибытии путников: один передал десятерым, десятеро передали сотне, а сотня передала тысяче, и вот старые и малые – все собрались для встречи. Когда младший брат Чэнь Цин узнал об этом, он сразу же воскурил фимиам и выбежал за ворота, чтобы встретить благодетелей, отдав распоряжение бить в барабаны и играть на музыкальных инструментах.

Вскоре показались путники, и Чэнь Цин ввел их в дом. Затем он велел всем своим чадам и домочадцам показаться праведным монахам и приветствовать их поклонами, благодарить за благодеяние, которое они оказали в прошлом, когда спасли их детей. После этого он приказал подать чай и приготовить трапезу. С того времени как Танский наставник поел волшебные яства небожителей и вдобавок освободился от бренной оболочки и стал Буддой, он совсем перестал думать об еде, которой питаются люди. Чэнь Цин и Чэнь Чэн всячески уговаривали его поесть хоть что-нибудь, и Танскому наставнику пришлось согласиться. Великий Мудрец никогда в жизни не ел стряпни, приготовленной на огне. Поэтому все время повторял: «Хватит». Ша-сэн тоже не очень налегал на пищу. И даже Чжу Ба-цзе лишь «пригубил» и тотчас же отставил плошку с едой.

– Ты что, Дурень, не ешь? – удивился Сунь У-кун.

– Сам не пойму, что случилось, – ответил Чжу Ба-цзе, – почему-то аппетит совсем пропал!

На этом трапеза закончилась, еду убрали и начались расспросы. Танский наставник принялся обстоятельно рассказывать, как сперва он совершил омовение в монастыре Юйчжэнь, как затем у Заоблачной переправы на другом берегу почувствовал, что сделался невесомым, как прибыл в храм Раскатов грома и они удостоились лицезреть Будду Татагату, как им устроили угощение, а затем повели в Драгоценную палату и передали священные книги. Упомянул он и о том, что сперва оба досточтимых ученика Будды потребовали у них дары, но ничего не получили и в отместку дали им священные книги без письменных знаков. Лишь вторично поклонившись Будде Татагате и пожаловавшись на его учеников, удалось получить целый свод. Танский наставник рассказал также, как белая черепаха нырнула в воду и как злые силы Темного царства безуспешно пытались похитить книги. Закончив рассказ, он тут же хотел было распрощаться. Но все домашние Чэнь Чэна и Чэнь Цина никак не хотели отпускать монахов. Они говорили:

– С того времени как вы облагодетельствовали моих детей и спасли им жизнь, я не знал, чем отблагодарить вас за такое милосердие, и решил построить монастырь, который назвал «Спасение жизни». В нем непрерывно возжигают фимиам и поддерживают огонь в светильниках в честь вас.

И он тут же позвал своих детей, мальчика Чэнь Гуань-бао и девочку И Чэнь-цзинь, которым велел поклониться до земли и поблагодарить праведных монахов. После этого он пригласил путников осмотреть монастырь. Танский наставник сперва спрятал узлы со священными книгами в молельне дома, причем прочел одну тетрадь из священной книги «Драгоценное постоянство», а затем направился в монастырь.

Домашние Чэнь Чэна и Чэнь Цина устроили угощение в храме, но гости не успели еще сесть, как их пришли приглашать другие. Не успели они взяться за палочки, как опять пришли с приглашениями. И так продолжалось без конца.

Танский наставник и его ученики не решились отказываться от еды, а сами тем временем разглядывали помещение. Монастырь действительно был выстроен на славу. Вот послушайте:

Осмотрев храм, Танский наставник поднялся на башню, где действительно оказались четыре изваяния, изображающие самого наставника и его троих учеников.

Увидев изваяния, Чжу Ба-цзе дернул за одежду Сунь У-куна.

– Братец, гляди-ка! – воскликнул он. – До чего же этот идол похож на тебя!

– А тот идол очень похож на тебя, Чжу Ба-цзе, – подхватил Ша-сэн. – Наставник же получился чересчур благообразным, он ведь не такой на самом деле.

– Все же изваяния сделаны очень хорошо! – похвалил Танский наставник и стал спускаться с башни.

Внизу его уже ожидали, чтобы пригласить на трапезу.

– Ну, а что стало с храмом Великого князя? – спросил Сунь У-кун у почтенных старцев.

– Его в том же году снесли, – ответили старцы. – С того времени, как выстроили этот монастырь, – продолжали они, – поверишь ли, отец наш, из года в год собираем обильные урожаи: что ни год, то все больше и больше плодов земных! Вот уж воистину пребываем под покровительством всех вас, уважаемые отцы наши!