Алсана Злолотце - Линия Огня

– Но зачем тебе это было нужно?!

– Затем, что я… калека. Понимаешь, жизнь дриады сводится к тому, чтобы верить. На доверии строится наше отношение с Ардарой. А я… Я попала в Рощи только в семь лет, через четыре года после того, как убили маму. И эти четыре года были не лучшими в моей жизни. Я стала злым и холодным зверенышем, который никому не верит, никого не жалеет и делает только то, что ему нравится или выгодно. У меня были очень хорошие учителя. Знаешь, это так ужасно, когда сначала ты начинаешь понимать всю красоту слияния с миром, делаешь шаг за шагом к тому, чтобы научиться быть единым целым с Ардарой, а потом однажды тебе говорят: "Все. Приехали. Дальше тебе нельзя, потому что ты… калека".

"У кого язык повернулся сказать такое маленькой девочке?!" - маг закусил губу.

– Нет, конечно, мне не сказали открыто, но эта жалость… А еще от меня начали что-то скрывать. Как будто стену поставили, на вопросы отвечали молчанием… Выход был, я это чувствовала, а потом… Я его нашла. Сама, не сказав никому. Есть такая медитативная формула, которая позволяет пройти напрямик в Хаос и там измениться. Этим пользовались некоторые дриады во время особо тяжелых войн Эпохи Стали, но потом формулу забыли. И теперь я понимаю почему.

– Почему? - эхом откликнулся Хранитель.

– Потому что Хаос позволяет тебе измениться, но взамен требует обещания стать… Как это сказать, чтобы ты понял… Оружием Ардары. Понимаешь, я теперь не могу долго существовать без "вспышек", без того, чтобы чувствовать его в себе. Не могу долго обходиться вашей системой мышления. С людьми жить - учиться думать, но это всего лишь налет. Чутье - вот что важно. Так было с волками, так было во время танца… Это "вспышки". А после них Ардара на некоторое время уходит. Мне хочется надеяться, что замолкает, но на самом деле уходит.

– И ты пообещала?

– Конечно. По сравнению с тем, что я получала, это сущие мелочи.

– Ничего себе! Убийственные мелочи получаются!

– Это тоже часть платы. Понимаешь, я сама выбрала свою судьбу, никто не заставлял меня принять это решение. А откат… Ты никогда не задумывался над тем, почему заклинания, вызывающие откат, используются так редко?

– Они очень сложные…

– Ничего подобного. Когда Ардара дает тебе свое знание, ничего сложного уже просто быть не может! Но такие заклинания или танцы изменяют нечто в масштабах целого мира и использоваться могут только с его собственной подачи. Это тяжело, это очень тяжело, и Ардара как бы просит прощения за то, что невольно сделала мага своим оружием, забирает себе почти весь откат. А я… я очень даже сознательное оружие. Поэтому и откат мне достается во всей своей красе… и силе. Ты мне жизнь спас, кажется.

– Ага, - Велен кисло ухмыльнулся. - Во второй раз. Но я не понимаю все-таки, почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал. Ведь это все случилось из-за танца, дриады обязаны были помочь тебе и поддержать…

– Они бы, конечно, помогли, - неожиданно зло фыркнула Таисс. - А потом заблокировали бы мою связь с Ардарой. На всякий случай. Чтобы - не дайте боги - этот кошмар не повторился. А я… Я не смогу жить без мира. Он единственный, кому я могу безоговорочно верить.

– Так уж и единственный!

– Слушай, что ты обо мне знаешь?! Кто тебе дал право язвить по этому поводу?

Маг осекся. Потом вздохнул и поднялся на ноги.

– Тебе нужно поспать.

– А ты?

– А мне нужно подумать.

Он долго сидел в кресле, уложив подбородок на сложенные треугольником пальцы и глядя на дверь. Пытался представить, до какой ступени отчаяния нужно дойти, чтобы осмелиться на договор с Хаосом. И что должен был предложить Хаос, чтобы Таисс согласилась заплатить такой болью. Думал, за что сам готов заплатить такой ценой. Пытался вспомнить, каким был в девять лет, еще до пробуждения Силы. Пытался представить, что ждет их всех дальше и сколько еще раз придется вытаскивать хранимую из-за грани.

"Столько, сколько нужно, - равнодушно констатировал заметно поумневший внутренний голос. - Ты Хранитель. Ты должен".

Легко сказать…

Когда тьма превратилась в предрассветные сумерки, он в последний раз взглянул на спящую ведьму и откинулся на спинку. Ему тоже стоит поспать.

Дремота закружила, понесла и вышвырнула то ли в сон, то ли в явь крайне неприятного свойства.

…В этом сне не было темноты, не было даже тумана, который в детстве вызывал в володайце желание забиться под одеяло с головой. В этом сне были только он сам и лес, по которому он несся с сумасшедшей скоростью. Воздух обжигал легкие, сердце грозилось вот-вот разорвать грудь, но Велен знал, что останавливаться нельзя.

Он бежал, не соображая, где он и что он, словно его и вовсе не было. Только стремление, обретшее человеческое тело. И ветер в ушах. Странно, что он еще ни разу не споткнулся, хотя и под ноги не смотрел. Странно, что еще не умер.

Длинные, кривые деревья хлопали ветвями на заунывном ветру. Странно, жара стоит летняя, а на деревьях ни одного листочка. Не думать об этом, не удивляться. Просто бежать.

– Спеш-ш-ш-ишь, мальчиш-ш-ш-ш-ка? - неприятный змеиный шепот разорвал свист ветра, словно вену вскрыл острым лезвием. Велен обернулся, но никого не увидел. И не мудрено: таинственная собеседница уже уютно устроилась в шаге от его груди. У нее были бледные желто-зеленые волосы и такие же глаза, а все остальное тело, казалось, было соткано из темноты. - Не успееш-ш-ш-шь!

Он молча прибавил ходу.

"Успею".

– Она моя, слыш-ш-ш-и-ш-ш-шь? Ты ступил за черту, ты позволил себе то, что не должен был! Хранитель с дырявыми ручиш-ш-ш-ш-ками! Она умрет. Из-за тебя. Потому что ты не успееш-ш-ш-шь! Мальчиш-ш-ш-ка с дырявыми ручиш-ш-ш-шками! Ты не спасеш-ш-ш-ш-шь!

"О чем она? Кто она такая?"

Он споткнулся и, падая, понял, что действительно не успел. И пустота, пустота без малейшей надежды захлестнула, поволокла за собой, заставляя в кровь кусать губы и выть на бездушное светило ночи…

Его долго мотало по этому кошмару, так долго, что в мире успело наступить утро. Солнце лениво выкарабкивалось из-за горизонта, еще не видимое, но уже ощутимое. Велен рывком поднялся из кресла, потянулся и тихо, чтобы не разбудить сладко спящую дриаду, выбрался наружу. И ничуть не удивился, увидев гостя.

В нескольких шагах от входа в дриталль, на большом сером камне, скрестив по-тахански ноги, сидел Лэо Капельный Голос собственной персоной.

– Доброго начала дня, человек, - улыбнулся менестрель, не меняя позы.

– Доброго начала дня, эльф, - в тон ему ответил маг, складывая руки на груди. Откуда ему знать, чего можно ожидать от этого белобрысого, манерного остроухого…

– Да не бойся ты так, парень, - улыбка эльфа приобрела откровенно ехидные черты. - Неужели тебя еще никто не просветил касательно отношений, которые связывают меня с Рысью? Я мог бы быть ее отцом, знаешь. Не очень-то приятное ощущение.