Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной)

За это время путешественники, включая пони, отъелись и отдохнули. Их одежду починили. В них укрепилась надежда на успех и даже характеры улучшились. Дорожные мешки наполнились продуктами: легкими, чтобы можно было взять больше, и питательными, чтобы путники не ослабели, переходя горы. Точно накануне Дня Середины Лета они снова были готовы в путь. Им дали несколько добрых советов.

Элронд умел читать любые руны. В тот день он рассмотрел мечи, принесенные, из логова троллей, и сказал:

— Это работа не троллей. Мечи старинные, они принадлежали западным Эльфам Высокого Рода, которые мне сродни. Очень старые мечи, их ковали в Гондолине для битв с гоблинами. Наверное, они стали добычей Драконов или орков, ибо Драконы и орки много столетий назад разрушили этот город. Меч Торина — это прославленный Оркрист, что на древнем языке Гондолина означает «Разитель Орков», а меч Гэндальфа — Гламдринг, в переводе — «Молот, сокрушающий Врага». Его когда-то носил сам Король Гондолина. Берегите это оружие!

Торин задумался над этими словами.

— Я буду носить этот меч с честью, — сказал он. — Да придется ему вскоре опять разить орков!

— В горах это может очень скоро произойти, — заметил Элронд. — Но покажите Карту!

Он долго смотрел на нее и качал головой, ибо хотя не одобрял некоторые привычки гномов и их любовь к золоту, драконов он ненавидел за жестокость и Коварство, и с горечью вспомнил о гибели города Дейла и опаленных берегах светлой реки Руны, над которой раньше звенели веселые колокола.

В небе ярко светила молодая луна. Элронд поднял Карту и белый лунный свет прошел сквозь нее.

— Смотрите, — сказал он. — Здесь Лунные Знаки, рядом с обычными рунами про то, что «Дверь Горы пять локтей высотой и в нее входят трое в ряд».

— Что такое Лунные Знаки? — спросил хоббит. Он обожал карты и, как я уже вам говорил, любил руны и всякие буквы и таинственные письмена, хотя когда писал сам, то получалось что-то вроде паутины — очень тоненько и не всегда разборчиво.

— Лунные Знаки — это те же руны, но в обычное время невидимые. Они видны, только когда через них проходит лунный луч, а если они написаны совсем хитро, то этот луч должен светить от луны, находящейся в той же поре, как в ту ночь, когда их писали. Лунные Знаки изобрели гномы. Твои друзья могли бы рассказать, что их наносят серебряными перьями. Эти были начертаны в канун Середины Лета давным-давно, при свете молодого месяца.

— Что там написано? — спросили хором Гэндальф и Торин, несколько уязвленные тем, что не они, а Элронд обнаружил надпись, хотя на самом деле они и не смогли бы ничего увидеть при другой Луне.

«Стой за большим камнем, когда щелкнет дрозд, — прочитал Элронд, — и последний луч солнца, заходящего в день Дарина, укажет замочную скважину».

— Дарин, Дарин, — сказал Торин. — Я ведь его наследник, он был предком предков Гномов Длиннобородых, основателем нашего рода.

— Тогда что такое «День Дарина?» — спросил Элронд.

— Первый день Гномьего Нового Года, — ответил Торин. — Все его знают как первый день последнего осеннего полнолуния, между осенью и зимой. Тогда и луна и солнце стоят на небе вместе. Но сейчас трудно точно определить, когда это будет, так что вряд ли нам это поможет.

— Поживем — увидим, — сказал Гэндальф. — Больше там ничего не написано?

— Ничего, что можно было бы прочитать сегодня, при этой Луне, — ответил Элронд и отдал Карту Торину.

Потом они вместе пошли к реке, где в канун Середины Лета пели и танцевали эльфы.

Утро Середины Лета выдалось свежим, как никогда. Небо было синим и безоблачным, блики яркого солнца плясали на волнах веселой речки, эльфы па прощание пели добрые песни с пожеланиями удачи, начало дороги Отряду было известно, и наши путники бодро двинулись к выходу из Долины Эльфов по направлению к Мглистым Горам и неведомым землям за ними.

Через горы проходили бесчисленные тропы и много тропинок вилось вверх и в направлении восточных склонов, но большинство из них были ложными и приводили в тупики или к обрывам; там орудовали зловредные силы, и путников на каждом шагу поджидали опасности. Следуя мудрым советам Элронда и полагаясь на хорошую память Гэндальфа, гномы и хоббит старались все время придерживаться правой стороны. Прошло много дней с тех пор, как они начали подниматься в горы. Много миль отделяло их от Последнего Убежища, а они все шли вверх и вверх. Дорога была грудной, опасной, пустынной, извилистой и долгой-долгой.

Они уже поднялись так высоко, что, когда остановились и оглянулись, увидели покинутые места глубоко внизу. Далеко-далеко на западе, где все расплылось в голубой дымке, остался Хоббитшир, а в нем уютная хоббичья норка, покой и безопасность. Бильбо зазнобило. Здесь, на высоте, был жестокий холод, в скалах свистел ветер. Полуденное солнце подтопило снега, и время от времени по склону скатывались камни: то мимо них (повезло), то через головы (страшновато). Ночами не было ни уюта, ни тепла, они боялись не только петь, но и говорить, слишком громким казалось эхо; тишина, кажется, соглашалась терпеть только шум воды, вой ветра и грохот камней.

«А там, внизу, лето, — думал Бильбо. — Сено косят, пикники устраивают. Урожай будут собирать и ягоды, а мы еще не начнем спускаться с гор». Остальные тоже приуныли, хотя, прощаясь с Элрондом в то ясное утро, бодро обсуждали, как пройдут торы, как быстро поскачут дальше по равнинам. Они надеялись дойти до потайной двери в Одинокой Горе не позднее первого осеннего новолунья. «А может быть, в День Дарина», — говорили гномы. Один Гэндальф тогда покачал головой и промолчал. Гномы много лет не ходили по этой дороге, а Гэндальф ходил и знал, как опасно стало Глухоманье с тех пор, как здесь поселилось зло. Драконы выгнали людей с их земель, а гоблины тайно расселились по всем горам после Битвы в Копях Мории. Иногда срываются планы даже мудрых магов вроде Гэндальфа и добрых друзей, таких, как Элронд, — ведь путешествовать приходится уже по краю Глухоманья. Маг Гэндальф был достаточно мудр, чтобы все это понимать.

Он боялся, что может случиться непредвиденное, и почти не надеялся, что им удастся благополучно миновать горы с высокими пиками и глухие ущелья, где не было законного Короля. Им и не удалось! Началась гроза, да не просто гроза, а небесное сражение. Представляете, какой страшной может быть сильная гроза на равнине или в речной долине, особенно когда сталкиваются две большие грозы?

Ночью в горах все это гораздо страшнее, а в ту ночь была настоящая небесная война между Востоком и Западом. Молнии расщеплялись, ударяя в вершины, скалы дрожали, громкие раскаты рассекали воздух и отдавались эхом в каждой пещере и щели. В черной тьме, заполненной страшным грохотом, то и дело вспыхивали молнии.