Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной)

— Все здесь? — спросил Гэндальф, с поклоном протягивая Торину меч. — Раз — это Торин, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… Где Фили и Кили? Ага, вот они!.. Двенадцать, тринадцать… Вот и господин Торбинс — четырнадцать! Ну-ну, могло быть хуже, но могло быть и лучше, конечно. Пони нет, еды нет, мы не знаем, где мы, а в горе полно злющих орков. Пошли дальше!

И они пошли дальше.

Гэндальф был прав — орки хрипели и кричали где-то совсем рядом, их жуткие возгласы заставили гномов впять бежать, что они при необходимости умеют делать очень быстро, а так как бедняга Бильбо за ними не успевал, его по очереди тащили на спине.

Но орки вообще бегают быстрее гномов, а эти еще и лучше знали дорогу (сами ведь выкапывали ходы) и были до крайности обозлены, так что расстояние между беглецами и преследователями все время сокращалось.

Гномы уже слышали топот вражьих ног за ближайшим поворотом и видели красноватые вспышки факелов, а сами так устали, что, казалось, вот-вот упадут.

— И зачем только я ушел из моей родной хоббичьей норки! — ныл Бильбо, трясясь на спине Бомбура.

— И зачем только мы взяли этого жалкого невысоклика в поход за сокровищами! — бормотал несчастный Бомбур, обливаясь потом и чувствуя, что у него самого сердце в пятках от страха.

Гэндальф резко обернулся. Тории тоже остановился.

— Кругом! — закричал Гэндальф. — Тории, доставай меч!

Больше ничего не оставалось делать, ибо орки наконец их настигли. Они высыпали из-за угла и остановились, увидев два сверкающих меча.

— Кусачий! Лупило! — заорали передние, побросали факелы, но уйти от удара не успели. Задние заорали еще громче и отступили, сбивая друг друга с ног. Проход очистился.

Орки не скоро осмелились снова напасть на гномов и дали им уйти далеко в темные туннели. А потом послали вперед самых ловких бегунов, которые помчались босиком, без факелов, бесшумно, как летучие мыши. Ни Бильбо, ни гномы, ни даже Гэндальф их сразу не заметили.

Внезапное нападение удалось оркам еще и потому, что Гэндальф светил своим товарищам Жезлом, и гномов было хорошо видно. Напали орки снова из-за угла.

Дори, который в тот момент нес на спине Бильбо, почувствовал, как кто-то схватил его из темноты, — он вскрикнул и упал. Бильбо скатился с него, ударился головой о камень и потерял сознание.

Когда Бильбо открыл глаза, ему показалось, что он не смог этого сделать, — так темно было вокруг. И он был один! Представьте, как он испугался! Он ничего не слышал, ничего не видел и ни до чего не мог дотянуться, кроме каменного пола пещеры.

Очень медленно Бильбо поднялся на четвереньки и дополз до стены. Она была совсем гладкой и по ней определить ничего не удалось. Не было слышно ни орков, ни гномов. Голова у хоббита кружилась, он никак не мог сообразить, в каком направлении они шли до того, как он упал.

Так он довольно долго ползал и шарил руками, надеясь найти хоть какой-нибудь ориентир, и вдруг нащупал что-то холодное и гладкое. Оказалось — металлическое колечко. Бильбо его машинально подобрал, не подозревая, что этот случайный поступок станет поворотным пунктом в его жизни. Подобрав, он так же машинально сунул его в карман, ибо в данный момент оно ему было ни к чему, авось, потом пригодится. После этого он сел на холодный пол и принялся оплакивать свою несчастную судьбу.

Там, на белом свете, наверное, наступило время обеда. Бедный хоббит вообразил, как он обычно в это время жарит у себя на кухне яичницу с ветчиной, — и только пришел от этого в еще большее отчаяние. Потом он долго лежал без всяких мыслей, потому что не мог понять, как все случилось, почему так сильно болит голова, почему про него забыли и почему орки его не поймали, раз он остался один. (А случилось именно потому, что он был один в самом темном месте и, стукнувшись головой, долго пролежал очень тихо.)

Немного придя в себя опять, он нащупал трубку. Она оказалась целой и немножко табака в кисете осталось, но увы! Огонь достать было негде, ни одной спички он не нашел. Потом он подумал, что особого горя в этом нет, ибо кто знает, какую еще беду можно привлечь к себе из темных закоулков вспышкой света и запахом табака. Щупая карманы в поисках спичек, он наткнулся на кинжал из логова троллей, висевший на поясе, под штанами, орки его поэтому не заметили, да и сам он про него совсем было забыл, а теперь вытащил за рукоятку из ножен.

Кинжал засветился бледным светом.

«Значит, это тоже эльфийский клинок, — подумал он, — и раз он светится, то орки где-то недалеко, хотя не так уж и близко». Странно, но это его даже успокоило. Замечательно было носить меч, выкованный в Гондолине для битв с гоблинами; об этих битвах столько песен пелось! И он успел заметить, что на орков такое оружие производило внушительное впечатление.

«Вернуться?.. — продолжал он рассуждать. — Нет, не годится. Пойти вбок, свернуть с дороги? Невозможно: я не знаю, где дорога. Пойти вперед? А больше ведь и делать нечего. Итак, вперед!» — приказал он сам себе и пошел, сам не зная, куда, одной рукой держа впереди себя маленький мечик, а другой щупая стену, сердце у него прыгало, как у зайца, и давно было где-то в пятках.

Бильбо, конечно, попал в безвыходное положение. Но надо помнить, что для него оно было не настолько безнадежным, каким было бы для меня или для вас. Хоббиты все-таки от людей отличаются, и хоть норки у них светлые, и хорошо проветриваются, и вовсе не похожи на орчьи пещеры, они все-таки к подземным туннелям привыкли больше нас и ориентироваться под землей умеют — особенно когда очухаются от удара головой о камень. Они могут очень быстро передвигаться, легко прячутся, легко переносят синяки и падения, для поднятия духа у них большой запас смекалки и мудрых поговорок, которые люди давно забыли или никогда не слышали. Но все равно я бы не хотел оказаться на месте господина Торбинса.

У туннеля, по которому он шел, кажется, конца не было, и он явно опускался вниз, причем почти не изгибался. Иногда от него отходили боковые ходы, хоббит догадывался о них, если попадал рукой в пустоту или по свечению меча, но не решался в них сворачивать, а все шел вперед и вниз, вперед и вниз и никого не встречал, только иногда мимо его ушей с легким свистом проносились летучие мыши. Сначала он каждый раз вздрагивал от страха, потом привык: они слишком часто пролетали.

Не знаю, долго ли он так шел, ужасно боясь, но не смея останавливаться, все вперед, пока не устал так, что сильнее устать было просто невозможно. Ему казалось, что он уже идет по дороге в завтра, и она никогда не кончится.

И вдруг — шлеп! — под ногами стало мокро. Уф! Вода была ледяная.