Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной)

Но Торин был непоколебим:

— Снег и мороз одинаково кусают и людей и эльфов, — сказал он. — Им придется туго в холодной Пустоши. Если мои друзья и родственники подойдут одновременно с морозами, то мы легче договоримся.

В эту ночь Бильбо решился реализовать свой план. Небо было черным и безлунным. Как только совсем стемнело, хоббит пошел в свой угол в каморке за воротами и вытащил из тряпья веревку, а также завернутый в лохмотья Аркенстон. Потом поднялся на стену. Там маячил один Бомбур, потому что была его очередь стоять на часах, а гномы могли выставить только одного часового.

— Жутко холодно! — сказал Бомбур. — Вот если бы можно было здесь зажечь костер, как там, в лагере!

— Внутри тепло, — сказал Бильбо.

— Конечно, но я должен торчать здесь до полуночи, — буркнул толстяк. — Вообще обидно, что так получилось. Я не смею спорить с Торином, пусть растет его борода, но он всегда был твердолобым.

— А у меня ноги болят, — сказал Бильбо. — Я устал от лестниц и каменных переходов. Я бы с удовольствием побегал по травке.

— А я бы с удовольствием пропустил рюмочку, а потом улегся в мягкую постель!

— Ну, рюмочку я тебе дать не могу, пока продолжается осада. Но мне сегодня не спится, в карауле я давно не был, давай я за тебя тут постою.

— Ты прекрасный товарищ, Торбинс, и я принимаю твое предложение. Если что-нибудь заметишь, сначала меня разбуди, а потом остальных. Я буду в каморке слева.

— Иди ложись! — сказал Бильбо. — Я разбужу тебя в полночь, сам передашь вахту следующему.

Как только Бомбур ушел, Бильбо надел Кольцо, привязал веревку, соскользнул вниз по стене и был таков. В его распоряжении оставалось около пяти часов. Бомбур, конечно, будет спать (он мог спать, когда и сколько угодно, а после своего лесного приключения засыпал с особым удовольствием, все надеясь опять посмотреть те замечательные сны); всех остальных займет делом Торин. Вряд ли кто-нибудь, даже Фили или Кили, полезет на стену, если не его очередь стоять на часах.

Было совсем темно. Хоббит довольно скоро свернул с новой дорожки и стал спускаться к реке. Здесь дорога была ему незнакома. В конце концов, он добрался до излучины, где надо было перейти брод, если он хотел оказаться в лагере. Речка здесь была неглубокая, но уже широкая, и в потемках маленькому хоббиту пришлось нелегко.

Почти дойдя до противоположного берега, он поскользнулся на круглом камне и шумно плюхнулся в холодную воду. Не успел он вылезти на берег, как из темноты набежали эльфы с яркими факелами и фонарями. Он весь дрожал, с него текла вода, а эльфы бегали вокруг, выясняя, откуда шум.

— Это была не рыба! — сказал один из них. — Здесь рядом шпион. Спрячьте фонари! Если это чудной невысоклик, который, как говорят, у гномов в услужении, свет ему поможет больше, чем нам.

— В услужении, как же! — фыркнул Бильбо и при этом громко чихнул.

Эльфы бросились на звук.

— Свет давайте! — сказал хоббит. — Если я вам нужен, так вот он я!

Он снял Кольцо и выглянул из-за камня. Эльфы очень удивились, но тут же его схватили.

— Ты кто? Гномовский хоббит? Что здесь делаешь? Как ты прошел мимо наших часовых? — спрашивали они.

— Я — господин Бильбо Торбинс, — ответил он. — Если хотите знать, я компаньон Торина. Вашего Короля я знаю в лицо, хотя он, наверное, не догадывается, на кого я похож. Но Бард должен меня помнить, а я хочу встретиться именно с Бардом.

— Да ну! — сказали они. — А по какому делу?

— По какому бы то ни было, это мое дело. Добрый Народ. Но если вы хотите вернуться в родные леса, покинуть этот холодный безрадостный край, — продолжал он, вздрагивая, — то отведите меня, пожалуйста, к костру и побыстрее, сначала я высохну, а потом поговорю с вашими вождями. У меня всего час или два свободного времени.

Вот так случилось, что примерно через два часа после ухода с поста, Бильбо уже сидел у костра перед большим шатром, и его с удивлением рассматривали Бард и Король эльфов. Хоббит в эльфийском вооружении, закутанный в старое одеяло, — такого они еще не видели.

— Знаете, — говорил Бильбо самым деловым тоном, — это все становится невыносимым. Лично я уже от всего устал. Я бы хотел очутиться в своем доме на западе, где народ более рассудительный и трезвый. Но я имею здесь право на свою долю — точнее, на одну четырнадцатую часть сокровища, согласно письму, которое я, к счастью, сохранил.

И он достал из кармана куртки (надетой под кольчугой) смятое и в несколько раз сложенное письмо Торина, которое Гэндальф вынул из-под часов на камине еще в мае!

— Это всего лишь доля в прибыли, — продолжал хоббит, — я это прекрасно понимаю. Лично я готов принять все ваши притязания, рассмотреть их по справедливости, и по справедливости ответить вам всем. Я мало чем располагаю. Но Торина Дубощита знаю лучше вас. Я вас уверяю, он будет сидеть на горе золота и голодать, пока вы не уйдете.

— Так ему и надо, — сказал Бард. — Пусть голодает, раз он такой дурак.

— Вы по-своему правы, — сказал Бильбо. — Мне понятна ваша позиция. Но скоро зима. Скоро будет снег и все такое, и даже эльфам станет трудно с провиантом. И скоро начнутся другие трудности. Вы слышали про Даина и гномов с Железного Кряжа?

— Слышали, только давно: какое нам до них дело? — спросил Король эльфов.

— Я так и думал. Видите ли, у меня есть сведения, которых у вас нет. Даин, я вам скажу, находится отсюда ближе, чем в двух днях пути, и с ним не меньше пятисот свирепых воинов-гномов. Многие из них закалились в ужасных войнах с орками, о которых вы, без сомнения, наслышаны. Если они окажутся здесь, могут начаться серьезные неприятности.

— Зачем ты нам все это говоришь? Ты предаешь своих друзей или угрожаешь нам? — сурово спросил Бард.

— Дорогой Бард! — почти взвизгнул Бильбо. — Не спеши! Я еще не встречал таких недоверчивых. Я просто пытаюсь уладить дело так, чтобы все заинтересованные лица избежали неприятностей. Я пришел к вам с предложением.

— Послушаем! — сказали они.

— Можете даже посмотреть! — сказал Бильбо и вытащил Аркенстон. — Вот.

Сам Король эльфов, чьи глаза привыкли к удивительным и красивым вещам, замер, пораженный. Даже суровый Бард застыл, не в состоянии глаз отвести от камня. Он был, как шар, пронизанный лунным светом, и как бы покоился в сети этого света, преломленного и рассыпанного им самим.

— Это Аркенстон Фрайна, — сказал Бильбо. — Сердце Горы. И это также сердце Торина. Он ценит его дороже золота. Я даю его вам. Он поможет вам договориться.

И Бильбо, не без дрожи и не без сожаления, протянул чудесный камень Барду, а тот принял дар и будто оцепенел.

— Но как он стал твоим настолько, что ты отдаешь его? — спросил он наконец, с усилием переводя взгляд на хоббита.