Игорь Ковальчук - Черно-белая война

Мороженое решили разделить на всех. Никому уже не хотелось есть, но, непринужденно лакомясь, можно было приятно провести время. Иногда Руин поглядывал на большие антикварные часы в углу столовой, но часовая стрелка еще не добралась до двенадцати, и он не торопился. Ели тонкими серебряными ложечками с хрустальных блюдечек, и порой, особенно когда взгляд становился рассеянным, а мысли уплывали вдаль, Арману казалось, что он снова в Провале, в собственных покоях, а отец в отъезде и всем во дворце заправляет Киан. В конце концов, Руин вырос в Провале и видел там не одно лишь плохое. Были у него и приятные воспоминания, связанные с Черной стороной.

Молодожена разморило, и он уже вяло подумывал о том, чтоб подняться в спальню и устроиться рядом с женой, поспать до девяти утра, когда должен будет позвонить агент туристического бюро и сообщить номер зарезервированного для них коттеджа. На море можно будет ехать на собственной машине, через целую систему порталов, и уже к полудню они окажутся на месте. Раз уж решили отдыхать на море, то Руин предложил супруге поселиться в заповеднике – стоило это намного дороже, чем простой курорт, но зато каждый домик стоял на отшибе, и, если соблюдать необходимые требования, там можно было с приятностью, наедине друг с другом, провести месяц. На больший период путевку в заповедник не продавали.

От приятных мыслей Руина отвлек Мэлокайн. Он придвинул к себе последнюю неоткрытую бутылку вина, вооружился штопором и вдруг спросил:

– Что ты собираешься дальше делать?.. Нет, ну не могу я пить это благородное пойло. Дэйн, притащи мне пива, а? Будь другом.

– Ладно. Руин, где у тебя пиво?

– У меня сейчас нет. Позвони в службу доставки, пусть привезут. Мэл, ты тут с сестрой поживешь, пока я с Катриной буду на море, да? Дэйн, тогда закажи сразу бочонок.

– Это дорого.

– Ничего страшного… Что я собираюсь делать? Патриарх велел учиться магии. Буду выполнять его распоряжение.

Братья покатились со смеху; Моргана им вторила.

– А плодиться и размножаться патриарх тебе не велел? – смеялся Дэйн. – Вот какое распоряжение надо было отдать.

– Дэйн, подвяжи язык за ухо. Всего за двадцать лет стал таким хамоватым.

– Я не хамоватый, я просто изобретательный.

– Заодно я собираюсь заняться одной интересной задачей, – продолжил Руин. – У меня как раз было к тебе несколько вопросов, Мэл.

– А?

– Расскажи мне о клановом проклятии Мортимеров.

Мэлокайн поднял бровь. Он вертел в руках старый замшелый штопор с насаженной на него пробкой. Пробка была великолепная, с тиснением, номером и знаками, которые подтверждали подлинность этого дорогого напитка и происхождение его именно с того виноградника, который был указан на этикетке. Дэйн, обернув бутылку салфеткой и лихо заложив руку за спину, разливал вино по бокалам. Получалось у него очень хорошо, совсем как у официанта из «Аэвы».

– Самое время интересоваться, – сказал ликвидатор. – Прошло уже двадцать лет. Правда, вопросов возникает очень много, так что…

– Постой, ты начал с конца. Я же толком не знаю даже, что за проклятие лежит на клане.

– Сейчас попробую рассказать. Видишь ли, отец рассказал мне о проклятии не так давно. Конечно, до того, как я узнал, что у меня есть братья…

– Излагай, не томи.

Даже Дэйн притих, будто почувствовал, что над ним нависла неотвратимая опасность. Над беспокойным младшим сыном Мэльдора уже висело одно проклятие, со злости наложенное на него Арманом-Уллом. Его пока не слишком волновало его наличие, потому что оно касалось будущих отпрысков Дэйна, а юноша пока даже не собирался жениться. Женщины его совершенно не интересовали. Но ощущение обреченности порой тревожило душу юного Армана, и он затихал, нахохливался, становился сам на себя не похож.

Он подумал о том, что теперь, оказывается, над ним будет висеть еще какое-то проклятие. Даже Моргана подобралась поближе и. притихнув, прижалась к плечу Мэлокайна.

– Насколько я понимаю, – начал излагать ликвидатор, – проклятие было наложено больше пятисот лет назад. Может, и раньше. Его называют «проклятием младших сыновей». Так уж получилось, что любой представитель нашего клана может иметь только одного сына. Дочерей – сколько угодно, а сын – только один. В любой семье Мортимеров. Конечно, сыновей, имеющих преобладающие генетические признаки других кланов или классифицируемых как внеклановые, это не касается.

– Постой… То есть получается, что в данном случае конкретно тебе, Мэл, ничего не угрожает?

– Нет. Мне, как старшему сыну, не угрожает ничего. В опасности находишься ты и Дэйн.

– А Моргана?

– Она же девушка, не парень.

– Я хочу точно убедиться, что ни тебе, ни ей ничего не угрожает. У тебя и так слишком опасная работа, чтоб еще рисковать.

– Тронут твоей заботой, – пробормотал Мэлокайн. Получилось у него несколько развязнее, чем хотелось бы, но Руин, успевший неплохо узнать своего старшего брата, понял, что на самом деле, развязность или наглость здесь ни при чем. Мэл просто засмущался. – Хм…

– Значит, опиши мне действие этого проклятия. Что происходит, если в семье Мортимеров появляется второй сын?

– Младший рано или поздно гибнет. Самый больший возраст, через который он может переступить – возраст полного совершеннолетия бессмертного, сто пятьдесят лет. Но даже до сотни доживали единицы. К примеру, Дэвен Мортимер, который двадцать лет назад попал в плен в Провале, был значительно моложе.

– Он был младшим сыном?

– Именно.

– Значит, мне осталось жить не больше ста лет? – рассмеялся Руин. – Ну-ну… В каком обычно возрасте младшего настигает проклятие и он гибнет?

– В возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет. Самым опасным считается возраст от двадцати до сорока. Как я уже говорил, редко кто доживает до ста. Один из таких редких счастливчиков жив до сих пор.

– Кто же это? – заинтересовался Арман.

– Наш с тобой отец.

– Мэльдор? Он младший сын?

– Нет. У него есть брат, Мэлдан. Ситуация очень сложная. По хронологии Асгердана наш отец является старшим сыном Мабэйро. Но поскольку Мэлдан долгие годы жил в области ингеминированного времени…

– Я не знаю такого термина, – заинтересовался Руин. – Что он означает?

– Ну это область Вселенной, где время бежит в два раза быстрее, чем в других мирах. По счету прожитых лет Мэлдан старше отца. Но, как бы там ни было, кто-то из них является старшим, а кто-то – младшим. Пока оба живы. Мэлдану значительно больше ста пятидесяти лет, папе вот-вот стукнет стольник, и, хотя он весьма нервничает, хоть и скрывает это, пока все сходит благополучно.

– Как любопытно, – задумался Руин. – Насколько я понимаю, проклятие действует вне зависимости от того, где находится младший сын, и от того, знает он о проклятии или нет.