Людмила Астахова - Наемник Зимы

Самый старший, гнусного вида мужик, заросший по самые поросячьи глазки пегой щетиной, нагло ухмылялся, демонстрируя черные пеньки, оставшиеся от зубов. Вся вонь, к слову, исходила от него. В двоих парнях по обе стороны от сего красавца текла изрядная примесь орочьей крови, четвертый же, несомненно, имел тангарских предков, судя по характерным крупным чертам лица, которое еще не успело превратиться в разбойничью харю. Альс, изрядно поднаторевший в таком деле, как смешение пород, и безошибочно определявший примерное соотношение кровей, решил, что у парня как минимум дедушка был тангаром. Вся компания нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, глумливо скалилась, всем своим видом демонстрируя серьезность намерений.

– Чего надо? – довольно хмуро поинтересовался эльф, медленно переводя взгляд с одной рожи на другую.

– Ты был проводником в караване Онарзона.

Дядька не спрашивал, он констатировал факт. Впрочем, ни для кого это и не являлось секретом. Альс, не снисходя до словесного ответа, лишь пожал плечами.

– Где Онарзон?

– В Хэйе, где же еще.

– Значицца так, братанчик. Поведешь нас в Хэй – останешься с ухами, заартачишься – прощевайся и с ухами, да и с яйцами тоже. Понял, братанчик? – нагло заявил гнилозубый.

В таверне установилась настороженная тишина. Те, кто знал Альса не понаслышке, приготовились к срочной эвакуации, а те, кто видел эльфа впервые, а таких было меньшинство, наблюдали за развитием событий с нарастающим интересом. Поваренок же, наученный горьким опытом, бросил на произвол судьбы недожаренного барана и резво метнулся на поиски хозяина.

Альс нехорошо ухмыльнулся и ответил на неожиданное предложение очень неприличным тангарским ругательством. Не просто похабным, а сильно оскорбительным. Кое-где за такие слова можно было в одночасье схлопотать пол-локтя стали в живот, причем оскорбленный мог не опасаться виселицы за совершенное убийство. Любой судья встал бы на его сторону без долгих раздумий. Для самого эльфа всегда оставалось неразрешимой загадкой, каким образом язык столь богобоязненного народа, как тангары, обогатился набором таких убийственных выражений, граничащих с богохульством. То ли «братанчики» не ожидали столь жесткого ответа, то ли их неправильно информировали о нраве Альса, но тип с вонючим ртом сначала просто-напросто опешил.

– Чего? – промычал он.

И, естественно, Альс не смог удержаться от развития приятнейшей темы, оповестив благодарных слушателей о противоестественном способе зачатия своего непрошеного собеседника, добавив парочку непристойностей. Да и заканчивалась фраза почти ласково – «братанчик». Отвлекшиеся от питья тангары восхищенно прищелкивали языками, не в силах выразить иначе свое преклонение перед великим искусством сквернословия.

Первым пришел в себя тангарский внук-правнук, видимо, кровь предков поспособствовала наилучшему усвоению произнесенного. Малый удался вширь и ввысь, а потому удар его меча должен был рассечь излишне языкастого эльфа на две ровные половинки, но пострадала лишь толстенная столешница. Альс уклонился, отскочил в сторону и, нырнув под руку одному из полукровок, быстро отпрянул в сторону, чтобы как следует размахнуться и с наслаждением врезать окованным носком сапога в пах второму. Суровое плоскогорье Хейт – это не благословенные холмы Лаго-Феа, где можно ходить в мягких сапожках из тонкой замши и безнаказанно получать удовольствие от ношения национальной обуви.

К мечам Альс даже не попытался прикоснуться, а вот стилет очень пригодился, хотя в глазнице у главаря, того самого гнилозубого дядьки, изящная рукоять с традиционным растительным узором смотрелась не лучшим образом. Выведя таким образом из строя самого опытного бойца, Альс решил, что остальных он убивать не станет. Даже тангарского полукровку, невзирая на все его усилия нарваться на серьезные неприятности. Меткий бросок тяжелого табурета по уцелевшим, поставивший последнюю точку в сражении, исторг из глоток зрителей одобрительный вой. Далеко не каждый взрослый мужчина мог с такой легкостью поднять хозяйскую мебель, а уж бросить увесистое произведение неведомого плотника было и вовсе за пределами возможностей. Если посмотреть на эльфа со стороны, никогда не догадаешься, сколько силы таится в его тощем, костлявом теле.

Только одно обстоятельство по-настоящему обрадовало Альса, а именно то, что он успел завершить небольшое сражение до появления Кампая Соога во главе небольшого, но хорошо вооруженного отряда домочадцев. Хозяин сильно не любил драк, и если таковые случались, доставалось всем, кто подвернется под тяжелую руку орка. Оглядев поле недавнего боя, Кампай громко выругался. Справедливо пригрозив расчетом вышибалам, которые во время драки стояли, распахнув рты, вместо того чтобы навести порядок, орк грозно оглядел попритихшую толпу.

– Жрать и пить не перехотелось, гости дорогие? Кому не понравилось – смело может выметаться.

Желающих покинуть гостеприимный «Приют» не сыскалось. Народ вернулся к выпивке и более мирным развлечениям, благо тем для обсуждения прибавилось.

– И чего тебя нелегкая занесла к нам с Хейта? – мрачно спросил у эльфа Кампай. – Кто теперь кровищу будет убирать? А?

Эльф удивленно изогнул бровь. Похоже, зря он надеялся, что его отказ от использования мечей кто-то сумеет оценить по достоинству. Пусти он их в ход, крови было бы не в пример больше.

– И тебе привет, Кампай, – ответствовал Альс.

– Не сильно-то тут соскучились по тебе.

Эльф вздохнул. Ничего не изменилось за последний год: вкус пива, раскрасневшиеся лица, запах перегара, визг терзаемой цитры и неприязнь старикана Кампая Соога. На самом деле орк был совсем еще не так стар. В его пышном хвосте на макушке хватало седых волос, но в плечах он по-прежнему оставался необычайно широк, а в руках его имелось столько мощи, что Кампай мог без всякого видимого усилия гнуть подковы. Темно-коричневое жесткое лицо орка уже прорезали глубокие морщины, но Альс сильно сомневался, что его законная жена и десяток не менее законных наложниц имели основание жаловаться на своего супруга и господина.

– Мы тут все надеялись, что ты останешься зимовать в Хэйе. Чегой-то тебя назад потянуло?

– Дела, – легкомысленно махнул рукой эльф. Ему не хотелось ругаться. – Хочу заночевать в «Приюте». Ты не возражаешь?

– Я распоряжусь насчет комнаты, Ириен Альс, но только до утра. Понял? – проворчал орк. – И держись подальше от моих детей!

– Мы уже говорили на эту тему, – нехотя ответил Ириен. Собственно говоря, ничего иного он и не ожидал.

Разговор сочли состоявшимся только после потасовки, завершившей долгий обмен оскорблениями, когда эльф попытался отдать Кампаю оружие его погибшего сына. Тот бросился на Альса с тесаком, и эльфу стоило немалого труда отбиться и не поранить потерявшего голову орка. Их с трудом разняли, но орк не торопился менять гнев на милость и признавать, что в смерти Дориная Альс ни в коей мере виноват не был и быть не мог.

Читать дальше