Людмила Астахова - Наемник Зимы

«Одно из двух, – решил Мариал Шанрод. – Или королева каким-то чудом сумела уговорить Роенсора, или его самого сейчас обезглавят, чтобы в качестве ответа прислать Эверанду голову его лорда-генерала».

Он не стал преклонять колено, чувствуя, что никто этого и не ждет. Время тянулось медленно, и молчание густым туманом повисло в тронном зале. Мариал дал себе зарок, что не разомкнет первым уст даже под угрозой смерти.

– Вы еще хотите услышать мое решение, милорд? – молвила королева.

– Да, ваше величество, – твердо ответил лорд-генерал. Он уже знал ответ.

– Мы не собираемся капитулировать ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Мы сочли за оскорбление со стороны Игергарда и короля Эверанда смерть нашего супруга и наследника престола Островных королей. Гнев наш соизмерим с нашей неизбывной скорбью, и потому Игергард будет наказан со всей жестокостью и без пощады.

Мариал поразился ее невероятной, сверхъестественной наглости. Он не ожидал ни подобного ответа, ни тона, коим все было сказано. Столько холода, ненависти и ярости он не встречал даже в гуще самой жестокой битвы.

– Мы с тобой, Островная королева, – сказал Роенсор, низко кланяясь. – Мы все умрем за тебя.

– Никому не нужно будет умирать, лорд Геррит. Теперь на нашей стороне могущественные силы, – спокойно заверила женщина.

– Вы все сошли с ума! – ахнул Мариал. – Вы хоть понимаете, что наделали? Вы понимаете?

– Я? – жестко ответила она, вскидывая на него пылающие гневом глаза. – Это вы убили Анрада, законного правителя Островов, но вам было мало взрослого мужчины, и вы убили моего мальчика. Это вы НАДЕЛАЛИ. Постарайтесь запомнить это и ПОТОМ никогда не забывайте, кто и в чем провинился первым.

– Вы уведете за собой в могилу и эту девочку!

Ильимани усмехнулась сначала слегка, а потом и вовсе во весь рот, сверкнув зубами. Но только никому не было смешно.

– Эта девочка станет королевой Игергарда еще до того, как вступит в пору женственности, и я желаю, чтобы вы, милорд, дожили до того дня, когда лично принесете ей присягу как королеве и своей государыне. Я не стану пророком, если даже скажу, что сегодняшние верные вассалы Эверанда приползут на коленях к этой девочке и предложат ей корону Игергарда. Те, разумеется, кто останется жив.

– Вы помешались, ваше величество, – пробормотал Мариал, с ужасом вглядываясь в лицо королевы в поисках отпечатка безумия.

В ясных светлых глазах плескалось лишь горе, но совсем не безумие.

– Возможно, вы не знали, милорд генерал, возможно, даже Эверанд не удосужился поинтересоваться, кем была жена Анрада Быстрого до того, как стала его королевой. Правда? Я так и думала.

Внезапно она встала и подошла к Мариалу вплотную. Роенсор схватился за меч, но королева жестом остановила его. Вассал повиновался мгновенно, будто хорошо выдрессированный пес.

– Пойдемте со мной, милорд, я вам кое-что покажу.

Они вышли в соседний зал, гораздо меньше по размеру, зато с большим окном, открывавшим вид на залив. Ильимани его распахнула настежь, и внутрь ворвался мокрый ледяной ветер. Королева ткнула пальцем в сплетение свинцово-серых туч, похожее на клубок рассвирепевших змей.

– Шестнадцать лет назад я стала королевой и надела корону, но прежде, прежде я сняла синие одежды жрицы бога Оррвелла. Я отвергла силу, что нашла приют во мне, но не перестала быть Повелительницей ветров, Владычицей небесных вод и Царицей погод.

Ветер сорвал с ее головы белое вдовье покрывало и подхватил черные, как вороново перо, волосы. Они шевелились точно живые, трепетали за ее спиной, как крылья, как черное шелковое знамя. Ильимани рассмеялась разрывающим душу смехом:

– Сегодня ночью я заплатила сполна за то, чтобы моя сила и власть вернулись ко мне в полной мере. И всю эту силу я направила против Игергарда. Всю без остатка, милорд Мариал. Спросите у верховной жрицы Оррвелла или у самого Хозяина Сфер, сколько могущества можно купить ценой невинной крови, жизни и духа нерожденного ребенка. Теперь я стану терпеливо ждать, когда первые из великих лордов Игергарда принесут корону Эверанда для моей дочери, для дочери Анрада Быстрого. Убирайтесь, лорд-генерал!

Королева порывисто вышла, звонко хлопнув дверью, и Мариалу впервые стало жутко. Его никто не задерживал, незамедлительно подали коня, и только выезжая из ворот, лорд-генерал решил обернуться.

Маленькая принцесса смотрела ему вслед не по-детски серьезно. Девочка знала, что они скоро встретятся, а лорд Мариал еще этого не знал. Потому что девочка безоговорочно верила своей матери, а лорд Мариал пока не верил.

Дождь усилился, словно разозлился, стегая нервными жесткими струями одинокого всадника-парламентера, несущего своему королю недобрую весть.

«12-го числа весеннего месяца Альсира года 1179 небо над землею заволоклось тяжелыми черными тучами, и хлынул дождь, длившийся без остановки 100 дней и 100 ночей. Ни единое зерно не взошло в ту весну на пашнях, ни единый плод не завязался на деревьях. Реки вышли из берегов и смыли плодородные земли, превращая целые провинции в болота и топи. Скот пал от холода и голода. Затем тучи рассеялись, и выглянуло солнце, но его тепло обернулось вместо блага бедствием. Все, что не размыл дождь, изжарилось под палящими лучами немилосердного светила. Так было ровно пятьдесят дней, а затем снова пошел дождь, быстро сменившийся снегом и морозом. Моря же кипели от штормов и ураганов без устали и перерыва.

И пришел в Игергард лютый мор, коего не знали люди от начала времен. Голод и нужда распахнули врата, в которые вошла Великая Чума. И те, кого пощадила голодная смерть, позавидовали мертвым, ибо их пленил еще более могучий и страшный враг. И ни барон в высоком замке, ни монах за стенами обители, ни даже король не смогли оградиться от ниспосланных богами напастей. Игергард обезлюдел, и только падальщики кружили над бескрайними погостами…»

( Безымянный летописец. «Слова Зрящего», 1190 г .)

– Она пришла, мама, – сказала негромко Кайира.

– Пусть войдет.

Губы с трудом шевельнулись на желтом, иссушенном болезнью лице. Островная королева умирала. Мучительно, медленно и тяжело от неведомой лекарям хвори, беспощадной, как лютый зверь, терзающей тело и душу. Королева смирилась с немощью и болью, а ожидание смерти стало для нее почти сладким, как ожидание любовного свидания. Одно было плохо: она умирала в чужом ей и ненавистном городе – в Орфиранге.

– Кто ты? – спросила Ильимани, щуря почти слепые глаза.

– Меня зовут Ттаса, – медленно сказала высокая женщина в широком темном плаще. Голос у нее был удивительно мелодичный. Как у эльфов. Но нет, Ттаса не эльфийка. Ильимани осторожно коснулась руки гостьи. Широкая ладонь выдавала простое происхождение. Впрочем, для высшего иерарха Бога-Странника происхождение не имело никакого значения.