Людмила Астахова - Наемник Зимы

Что-то было такое в голосе эльфа, что заставило остановиться и жаждущую милосердия леди Лару, и ее кавалера, и даже бывалых рубак, сопровождавших экзальтированную парочку. Солдаты Альсова отряда недвусмысленно продемонстрировали намерение неукоснительно следовать воле князя и приказам своего непосредственного командира, взявшись за рукояти мечей или же передернув «козьи ноги» своих арбалетов. И еще неизвестно, чем кончилось бы внезапное противостояние, если бы последний из малолетних бандитов, воодушевившись внезапной отсрочкой приговора, не попытался сбежать. Когда он успел распутать веревки на ногах, одним богам ведомо, но, воспользовавшись заминкой, он по-волчьи вгрызся в руку палача, и когда тот от неожиданности выпустил жертву, мальчишка со всех ног рванул в сторону леса. Толпа селян взорвалась воплем ярости. Несмотря на свой сопливый возраст, малец успел натворить такого, что у взрослых бывалых мужиков волосы дыбом вставали при пересказе его «подвигов». За беглецом тотчас бросились в погоню, в том числе и зрители. Кое-кто вырвался вперед, и солдаты не могли стрелять, опасаясь попасть в жаждущих крови крестьян.

– Мэттс! – рявкнул эльф и требовательно протянул руку за арбалетом.

Альс прижал приклад к плечу, прищурил глаз и, плавно спустив курок, послал стрелу точно в цель. Беглеца прошило насквозь, он беззвучно шлепнулся в ледяную крошку. Дальше смотреть на расправу Ириен не стал. Ничего ровным счетом интересного. Дубины из черенков лопат оставят от тела только кровавое пятно.

Нервная леди Лара зажала рот руками, чтоб не кричать от ужаса, но глаза ее были круглы и полны слез.

– Вы за это будете отвечать перед его светлостью! – грозился безымянный нобиль.

– Разумеется, милорд, – совершенно серьезно заверил его Альс. – Именно на это я и рассчитываю.

Все это время эльфийка наблюдала за происходящим, неподвижно застыв на подножке экипажа, не сделав ни единого жеста и даже не изменив выражение лица. Ириен чувствовал на себе ее испытующий взгляд.

– Выродок! – резко сказала она на ти'эрсоне. – Только выродок может служить цепным псом у человечьего царька.

В ответ Альс презрительно ухмыльнулся. Начхать ему было на то, что думает о нем какая-то высокомерная стерва, пусть она хоть трижды одной с ним расы.

– Собирайте людей, Шэрилл! – приказал он. – Представление окончено.

Праздник удался на славу. Местные не пожалели для княжьих воинов-спасителей последних запасов браги, не обидев и себя. Но все обошлось без поножовщины, недоразумений и драк, чему Альс был несказанно рад. Ему уже до колик надоела эта дыра, где даже помыться как следует было негде. Напиться вместе со своими солдатами он не мог. Оставалось только налегать на простое, хоть и обильное угощение. Шэрилл тоже не пил, но совсем не по той причине, что эльф. У сотника от каждой выпитой чарки болело нутро, и радость опьянения тем самым сводилась на нет. Альс полагал, что у Шэрилла в желудке открылась язва, и тот намеревался по возвращении в город сходить к травнику-целителю. Эльфа он успел изрядно зауважать.

Поначалу назначение Альса командиром воины восприняли как очередную блажь князя, но потом оказалось, что у эльфа имелся не только необходимый опыт. Он умел не лезть не в свои дела. Малодоступное обычным людям умение не мешаться в отношения, которые его совершенно не касаются.

– Лишь бы тот дворянчик не нажаловался князю. Одни боги ведают, что он за птица, ежли разъезжает с эльфийской дамой, – заметил как бы между прочим сотник, припомнив утренний инцидент.

– Забудь. Мы выполнили приказ, очистили Сарну от стаи подонков, – отрезал эльф. – Ты ведь не хочешь, чтобы тот малолетка вырос и оказался на пороге твоего дома с топором в руках?

– Упаси меня…! – отмахнулся Шэрилл, не поленившись сделать рукой знак, отгоняющий нечисть. – Из чьего чрева выползло это отродье, непонятно. Как думаете, он понимал, что творит?

Альс в задумчивости отложил в сторону ложку.

– Шэрилл, вот ты помнишь себя в десять лет?

– Помню. А как же?! Папаша мне щенка подарил. Настоящего волкодава.

– Но тебе ведь в голову не пришло выпустить живому щенку кишки? Тем паче человеку, маленькому ребенку? – спросил эльф, припоминая художества неудачливого беглеца.

– Ну что вы такое говорите?!

– Вот ты и подумай, что из него выросло бы. И не кори себя за виселицу.

– А чего ж тогда ваша сородичка кричала из кареты? Ежели не секрет какой?

Ириен скривился, словно от кислоты.

– Изливала презрение, разумеется.

Старый солдат почесал затылок, нешуточно размышляя над словами эльфа.

– Оно понятно… чужакам служить… хм…

Вот ведь как порой бывают проницательны некоторые люди.

Наверняка со стороны они выглядели потрясающе. Потрясающе нелепо. Высокий широкоплечий мужчина и хрупкая тоненькая женщина; воин и колдунья; он в рваной куртке с чужого плеча и штанах с пузырящимися коленками, и она во всем ослепительно снежно-белом: тунике, брючках, высоких сапожках; он с мечом грозного вида, и она с узким длинным церемониальным клинком. Ведающая и Познаватель.

Альс не хотел драться, совсем. Но и уступать дерзкой магичке тоже не желал. Он желал одного чтоб его оставили в покое. Простое такое и незамысловатое желание. Мирамир, напротив, просто-таки жаждала сойтись в ритуальном поединке. С еще большей охотой она, разумеется, надела бы на Альса кандалы, залепила бы рот куском смолы и пинками отправила в Фэйр пешком. Чтоб в дороге с него сошла не только шкура со спины, но вся его непомерная спесь и наглость. И, как всегда, их желания не совпадали ни в чем. В Зеленой Ложе не привыкли к тому, что кто-то может откровенно послать Ведающих подальше.

А все так хорошо начиналось…

Заросшие лесом холмы Тассельрада в разгар зимы диво как хороши, с какой стороны ни посмотри. Вековые сосны и ели, скованные льдом речушки и бесчисленные озера, и полное безлюдье, только волчий вой в ночи да свист ветра. Ириен наслаждался одиночеством, независимостью и хрупкой иллюзией свободы, воспользовавшись случайной прихотью местного землевладельца и приняв на себя обязанности егеря и лесника. Каждый день он делал обход границ владений, считал косуль и оленей, по мере необходимости отлавливал браконьеров, следил за прорубями. Места здешние всегда славились спокойствием. Слишком мало находилось желающих возделывать эту суровую землю, а обитателей одиноких хуторов кормила сезонная охота на пушного зверя. В реках водилась форель, а чащи были полны мелкой дичью. Эльф оказался здесь случайно, но влюбился в этот край и решил, что после долгих лет скитаний и наемничества стоит хоть ненадолго сменить образ жизни.