Фреда Уоррингтон - Янтарная Цитадель

– Если это снова окажется тупик, – негромко проговори Линден, – мы едва ли сможем вывести обратно коней. Им негде будет развернуться.

– Идем как шли, – спокойно проговорил Элдарет.

– Но здесь таится что-то ужасное! Боль… как вы не чувствуете?

– Линден, помолчи, умоляю! – пробормотала Танфия. – Перепугав нас до смерти, ты нам ничем не поможешь!

– Я так понимаю, этим лазурным замфераям ты не по сердцу, Орке? – спросил Руфрид. – Я-то думал, вы один народ.

– Мы из разных племен, живущих на разных уровнях горы. Когда-то мы были друзьями, покуда не пришли шаэлаир. Лазурные ненавидят мой народ за то, что мы помогли им. Продались им в рабство – так они это называют.

– А это правда? – изумленно спросила Танфия.

– Этот вопрос, – уничижительным тоном откликнулся Орке, – едва заслуживает ответа. Мы трудимся ради шаэлаир из дружбы. Ради своего удовольствия мы создали для них Сребренхольм, и мы знаем – без нас им не прожить. За это шаэлаир уважают нас. Но наши родичи упорно считают, что мы унизили себя. Дикари!

Последнее слово отозвалось в темноте словно бы эхом сотни слабых голосов. Путники нервно оглянулись. Что-то кольнуло лодыжку Танфии, точно розовый шип. «Ой!» – воскликнул Руфрид, – «Что за!..», – и вдруг Зарянка словно обезумела, вставая на дыбы и шарахаясь в тесном переходе. Танфия изо всех сил вцепилась в поводья, чтобы глупая скотина не расшибла голову о потолок. Колени и бедра ее кололо, точно крохотными копьями. В рту у девушки пересохло от натуги и страха.

Танфия пнула наугад, ее пятка столкнулась с чем-то – чем-то живым, оно охнуло. В неверном мерцании фонарей девушка увидала мечущуюся под копытами Ястребка фигурку, прежде чем та пропала, растаяв в камне. Донесся взрыв щебечущего смеха, и тишина.

– Они здесь, – проговорил Орке, оглядываясь. Танфия увидела в его черных глазищах ужас. Девушка нагнулась осмотреть ноги Зарянки, и на передней бабке нащупала мокрое пятно. В свете фонаря пальцы ее оказались красны от крови.

– Не останавливайтесь! – прикрикнул Элдарет. – Они пытаются нас сбить с толку, и все.

Туннель расширился немного, но уходил все глубже вниз. Танфия потеряла счет времени, ей казалось, что они спускаются к самому сердцу земли, и не выйдут уже никогда. Кони пугливо жались к людям. Девушка едва сдерживалась, чтобы не обругать Элдарета вслух за то, что странник потащил в эти подземелья лошадей.

– Этой дороги я не знаю, – прошептал Орке. – Они все переменили!

Потянуло ледяным сквозняком, и через сорок шагов путники вышли в пещеру неимоверных размеров.

Стены и потолок пламенели тусклым лиловым огнем, потолок скрывала тьма. Танфия вглядывалась в стены, пока не заныли глаза, изучая каждый локоть, но не могла различить ни единого выхода, кроме того, которым они пришли. В нескольких сотнях локтей над головой смутно виднелся уступ, которым они прошли – казалось, то было годы назад. Путники стояли на дне провала.

И пещера звенела от скопившихся в ней земных сил. Под поверхностью камня трепетали смутные огни, заставляя болеть глаза. Дрожь проникала в тело, и эхо приносило странные звуки, словно кто-то вдалеке стонал и всхлипывал от боли.

Линден цеплялся за шею Зимородка, не то защищая его, не то прячась за ним.

– Что это за место? – воскликнул Элдарет. – Что случилось?

Орке не ответил. Он скорчился в седле, обхватив голову руками. Танфии пришло в голову, что уж если она ощутила мрачную силу этого места, чувствительному замфераю пришлось, верно, во сто крат хуже. Оно шагнула к Орке, желая утешить его, и не зная, как.

– Тебе бы следовало знать ответ на свой вопрос, человек, – послышался пронзительный голосок.

Они выступали из теней, из самого камня, по всей пещере – мужчины и женщины, крохотные и суровые. Кожа их, как и у Орке, отливала темным серебром, но волосы падали на плечи длинными лохмами, и в их черноте просверкивали синие пряди. На плечах, на поясах висели отломки кристаллов. Лица замфераев были изрисованы ломаными черными чертами, остренькие зубы обнажались в ухмылках.

– Я не знаю, – ответил Элдарет, – или не спрашивал бы.

Говоривший – жилистый замферай, казавшийся неимоверно сильным для своего роста, – выступил вперед.

– Как осмеливаетесь вы ступать по нашему царству?

Глаза его покойными черными прудами глядели с морщинистого личика, волосы ниспадали до лопаток смоляным, лазурным и бирюзовым водопадом.

– Наше единственное желание, – ответил Элдарет, – пройти через горы. Мы приносим извинения за то, что нарушили ваши пределы, и не поступили бы так, не приди величайшая нужда. Мы не желаем вам зла, и не причиним его. Пропустите нас, прошу.

– Нет. – Говорящий указал на Орке. – Одно из ваших преступлений состоит в том, что вы привели к нам это .

– Это ваш сородич, – мягко напомнил Элдарет. – И наш проводник.

– Он предатель. Но худшее ваше преступление, человек – вот! – Замферай обвел взглядом пещеру. – Даже вы, тупейшие из живущих, должны чувствовать боль самой земли!

– Да, мы чувствуем, – согласилась Танфия, – но вы не можете винить в этом нас! Мы ничего не знаем об этом!

– Или вам неведомо, отчего скорбят роф камней?

Орке выпрямился и встал на седло Ястребка, испепеляя противника взглядом.

– Они не понимают, о чем ты ведешь речь, Враноф. А ты знаешь, что никто из нас не причинил вашему племени зла, пропусти нас.

– А как они нас остановят? – поинтересовался Руфрид. – Будь разумен, Враноф, или как тебя там. В бою у вас нет против нас шанса. Сражаться с великанами вам не под силу.

Враноф набычился от гнева.

– Ты забыл, что это наше царство! Вы владеете луками и мечами. Мы владеем камнями, подземными реками и потайным огнем. Но мы можем решить наш спор честно, если вы согласитесь. Победите нашего бойца – и вы свободны. Нет – вы останетесь здесь… до самой своей смерти.

– С тобой буду драться я, – воскликнул Орке.

Спрыгнув с Ястребка, он встал перед Вранофом. Рядом с величественным вождем он казался маленьким, тусклым, ничтожным. Кто-то из замфераев бросил ему копье, и двое поединщиков вышли на середину пещеры.

– Вот нелепица! – бросил в сердцах Руфрид, но Элдарет положил руку ему на плечо.

– Так должно быть. Я говорил – дело в раздорах между замфераями.

Танфия и ее товарищи тревожно следили, как кружат карлы-поединщики, легонько покачиваясь на пятках. Потом они сошлись. Удары и нырки следовали так быстро, что девушка едва могла уследить за мельканием наконечников. Стены вспыхнули лиловым огнем, превращая поединок в сцену из театра теней. Бойцы скрестили копья, напирая, пытаясь сбить друг друга с ног, потом разошлись в вихре ударов, уколов, отходов. Кто-то вскрикнул, и Орке упал.