Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона!

- Д-да, Учитель.

- Ты не уверен?

- Я не могу этого видеть. Как узнать - пыль из камня или из дерева? Или пыль - сама по себе? Я говорю про пыль на дороге: её нету, пока тележные колёса не перемелют дорогу, как мельничные жернова - зерно в муку. Мука, ведь, та же пыль.

- Но никто, почему-то, не печёт хлеб из дорожной пыли. Значит, даже пыль сохраняет свойства того, из чего её сделали. Если измельчать пыль всё больше и больше, можно добиться, что все частички не будут отличаться одна от другой: камень, железо, вода потеряют свои свойства. Мы, маги, называем это границей вещества - за ней все частички уже одинаковы.

- И из них можно сделать что угодно? Можно размельчить камень до этой, как её, границы вещества, и сделать воду, железо или золото?

- Можно.

- Но как? Но чем? Интересно на это посмотреть.

- Мы не будем ничего измельчать: главное, чтобы ты понял суть того, что я объясняю. Итак, всё в нашем мире состоит из мельчайших частиц, и эти частицы одинаковы. Это понятно?

- Я вам верю, Учитель, но, не увидев, я не могу себе этого представить.

- Увидеть ты не сможешь - наши глаза не видят ничего мельче пыли. Прими это пока на веру. Потом, когда станешь магом, попробуй дать своё объяснение устройству мира. Никакому магу это ещё не удалось. Мы имеем дело со знанием, которого не можем доказать, но которое хорошо объясняет возможности магии.

- Я постараюсь, Учитель, поверить.

- Давай вернёмся к более крупным предметам. Попробуем разобраться, почему они таковы, как есть. Ты наблюдал, как в твоей деревне строят дома?

- Да, Учитель.

- Что нужно, чтобы построить дом? Чтобы он не вышел кривым, и чтобы на него хватило стройматериала?

- Нужно иметь план, знать длину, ширину и высоту.

- То есть - знать измерения дома?

- Да, Учитель.

- Хорошо, Харбел. Дом построен, и ты знаешь его длину, высоту и ширину. Внутри, в доме, на столе стоит чашка. Можешь ли ты, используя размеры дома, указать мне её местоположение?

- Используя размеры дома? А зачем? Я знаю, что она на столе, и скажу, что чашка на столе.

- Ладно, на столе сто одинаковых чашек, даже не на столе, а висят в воздухе на разной высоте, - посмотрев на недоверчивое лицо Харбела, Кассерин добавил, - на верёвках разной длины. Тебе нужна одна из них, потому что в ней лежит конфета. Сможешь ли ты указать, как найти чашку с конфетой, не заглядывая во все остальные? Используя размеры дома, конечно.

Харбел добросовестно задумался.

- Нет, Учитель, не соображу.

- Возьми за начало какой-нибудь один угол дома. Например, тот, что слева от входной двери.

- Не могу, Учитель.

- Тогда я тебе подскажу: от левого угла дома три шага по длине, два шага по ширине и по высоте - один шаг. Сможешь ты найти эту чашку?

- Так, длина,…ширина… Свой шаг я замеряю на земле и сломаю ветку нужной длины… Смогу, Учитель, так я найду конфету и не стану заглядывать в остальные чашки.

- Такое указание места какого-либо предмета называется его координатами, и если наш мир считать домом, то всё в нём находящееся определяется своими координатами.

- А откуда считать?

- Да откуда угодно. Чашку можно было указать и иначе: в шаге от крайней левой, полшага от крайней правой и тому подобное, и всё равно это оказалась бы та же самая чашка с конфетой. Это понятно?

- Пожалуй, да. Положение предмета не меняется от того, откуда мы его определяем, меняются только расстояния от места отсчета. Верно?

- Молодец, верно. Теперь посмотрим, отчего зависит форма любого предмета. Прежде всего, она зависит от положения составляющих его частиц. Каждая из них имеет свои координаты, и их совместное положение придаёт предмету ту или иную форму. Согласен?

- Да.

- Чтобы передвинуть в другое место предмет, надо передвинуть каждую из составляющих его частиц. Так?

- Да.

- А если их передвинуть неодинаково, что будет?

- Понял! Я понял! Тогда изменится форма предмета. Ведь, так?

- Так, Харбел, так. А если воздействовать не на крупные частицы, из которых состоит предмет, а на более мелкие, из которых состоят крупные, на те самые одинаковые, которые составляют любое веществе, мы поменяем уже не форму предмета, а его сущность: было железо - стало золото. Как видишь, мы везде сталкиваемся с координатами, с положением частиц в пространстве.

- А как же можно воздействовать на каждую отдельную частицу?

- А зачем? Ты, когда переносишь с места на место камень, не несёшь его по частям, и не думаешь о каждой составляющей его частице. Ты просто берёшь сам камень и несёшь, меняешь для него, целого, местонахождение, а, вместе с тем, и для каждой частицы, его составляющей. Маг меняет условия для составляющих предмет частиц, а они сами занимают новое положение, и не нужно следить за каждой из них. Когда тебе велят скосить половину луга, ты же не пересчитываешь все травинки, чтобы разделить их пополам. Ты измеришь луг, отмеришь половину площади, и скосишь, и даже проверять не станешь, больше ты скосил травинок, чем осталось, или нет. Когда гонишь стадо в нужное тебе место, ты всего лишь создаёшь условия, заставляющие коров идти в нужном направлении, подгоняя их кнутом или используя собак. И они послушно идут, потому что тебе так надо. Ты запомнил? Понимаешь или еще нет? Ладно, обдумывай до обеда, пусть услышанное уляжется. Если что-то непонятно - спросишь, потом. Сначала постарайся разобраться сам.

Джаллон заметил, что за ним следят. Скорее не заметил, а почувствовал. Чужой неприязненный взгляд он почувствовал сразу, как вышел из дома, чтобы проведать своих людей и задержанного вчера незадачливого убийцу. Паджеро предупреждал, что его будут разыскивать, и Джаллон был к этому готов, но не ожидал, что попадёт под наблюдение так быстро.

Наблюдатель был ловок - меняла никак не мог вычислить его в толпе и потому начал нервничать: уже давно пришло время открывать меняльную лавку, но сначала нужно было узнать новости о допросе убийцы.

Джаллон неторопливо двинулся в "Костёр ветерана", где, взяв большую кружку пива, уселся в углу.

Ларнак принёс ему несколько копчёных свиных ушей.

- Ларнак, за мной хвост, - сказал тихо меняла, протягивая ему пару медных монет - плату за пиво.

- Отрубить?

- Нет, аккуратно снять - я хотел бы с ним побеседовать, но так, чтобы ему нечего было рассказать, если придется отпустить. У тебя есть - кому?

- Подожди немного, если можешь - вот-вот подойдёт Кушан, лучше его никто не сделает. Я ему скажу. Куда сообщить?

- Я буду в лавке. Пусть Кушан будет осторожен - хвост может быть не один.

- Не волнуйся, Кушан разберётся.

Джаллон не ответил - он жевал ухо, запивая его пивом.

Ларнак отошёл к другому столу, потом - к следующему, и везде останавливался, перекидывался парой слов, что-нибудь подносил или вытирал стол, или просто перешучивался: своих постоянных клиентов он всегда был рад видеть и обслуживал сам, несмотря на деревянную ногу.