Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона!

Паджеро упал последним, накрыв собою Фирсоффа, словно и после смерти оберегал мёртвого короля, хотя и не уберёг его - живого.

Побоище кончилось, и теперь всё казалось нереальным в холодном свете луны: и мёртвые тела, и залитый кровью снег, и странное войско лысых, строившееся и уходившее с постоялого двора, равнодушное к добыче и своим павшим товарищам.

Лучники, негромко переговариваясь, что-то всё искали среди мёртвых тел. В трактире они кинулись, было, добивать раненых, но дорогу им преградил Баямо.

Лучник с сержантскими нашивками стукнул мага рукоятью меча, до крови рассадив ему кожу на лбу. Остальные, заметив это, тут же выскочили в страхе во двор: тому, кто навредит лекарю, дорога одна - неминуемая смерть.

Наконец, кто-то обнаружил дыру в задней стене конюшни и следы Бальсара, ведущие в лес. Плюясь и ругаясь, лучники спустились в овраг.

В погоню.

Над дворцовым комплексом раттанарских королей разносился дикий вой:

- А-а-а…

Он держался на одной ноте, ровный, без вариаций и изменений тона.

- А-а-а…

Этот вой разрывал сердца и уши.

- А-а-а…

Вой заполнял пустые коридоры дворца и, усиленный эхом, вырывался на улицу:

- А-а-а…

Начинался вой в библиотеке:

- А-а-а…

Выла худая морщинистая женщина:

- А-а-а…

Выла, изливая в этот несправедливый мир свою боль:

- А-а-а…

Выла, потому что кроме боли в ней ничего не осталось:

- А-а-а…

Выла, потому что этому:

- А-а-а… - было тесно в пустой оболочке женщины.

- А-а-а… - неслось над дворцом.

- А-а-а… - неслось над Раттанаром.

Казалось, надо всем Соргоном неслось:

- А-а-а…

И вдруг - смолкло.

Упала тишина.

Королева Магда потеряла сознание.

Бальсар бежал, проваливаясь в глубокий снег, и потому высоко задирались его длинные худые ноги в стоптанных сапогах, и в разрезах мантии, шитой для верховой езды, мелькали ярко-жёлтого цвета, хорошо видные даже ночью, штаны последней раттанарской моды.

Шансов убежать почти не было - не в его возрасте носиться по заснеженному лесу наперегонки с молодыми лучниками, да ещё груженным, как вьючный мул: за спиной - дорожный мешок мага и посох, который цепляется за всё, что может, через плечо - сумка с Короной, и меч - в правой руке.

Эх, если бы не Корона, он давно бы сдался - не было ни сил, ни дыхания.

Эх, если бы не Корона…

…Бежать надо, бежать…

…Бежать… И бросить ничего нельзя…

Мешок и посох - он не расставался с ними лет шестьдесят, с тех пор, как окончил школу магов. Они давно стали неотъемлемой его частью, в них был весь смысл его жизни и работы. Лишиться их - большего позора он и представить себе не мог.

…Шаг сюда, шаг туда, ещё шаг, ещё…

Бросить меч - а чем драться, когда догонят? А, ведь, догонят-таки.

Эх, если бы не Корона…

Хоть он и не воин, но отдать Корону без боя он не сможет, да и Корона не позволит. Он сейчас - Гонец! Его долг - сохранить Корону и доставить её новому королю. И пока этого не случится, он не принадлежит себе. Таково свойство Корон Алана.

Эх, если бы не Корона…

…Бежать, бежать, бежать…

Хорошо, что ночь.

Хорошо, что лес.

Ночью в лесу не так-то легко попасть в него из лука.

Но…

Слишком светлая ночь…

Слишком яркая луна…

Время от времени, где-то далеко за спиной, щёлкает тетива лука, и спина Бальсара болезненно ёжится от страха, не защищенная ни панцирем, ни кольчугой.

Что же это творится в Соргоне? Что происходит?

…Бежать… бежать… бежать, старик, бежать…

Лес внезапно раздался, открыв поляну, костёр и встревоженного гнома с боевой секирой в руках.

- …беги… убьют…, - просипел Бальсар, проносясь мимо.

Сзади снова щёлкнула тетива, и стрела, чиркнув по левому (подумалось, хорошо, что по левому) предплечью мага, воткнулась в сосну на другом краю поляны. Вторая стрела стукнула гнома в грудь и, звякнув кольчугой, упала в костёр.

Гном больше не раздумывал: подхватив свой ранец, кинулся за магом.

Едва он скрылся за деревьями, на поляну высыпали преследователи - человек десять запыхавшихся солдат.

- Ну и бегает дед, - простонал один из них, - никак не догнать.

- Хочешь жить - догонишь! - выдавил солдат с сержантскими нашивками, тот, что бил Баямо, - Вперёд, ребята, вперёд!

Верховная жрица Апсала решила ехать во дворец. Едва пропал с раттанарских монет портрет Фирсоффа, она засуетилась, засобиралась.

С площади перед Храмом позвали старшего патруля из роты Матушки: капитан Ланс сдержал обещание и выслал патруль к Храму - и провели его в покои Верховной жрицы.

- Я не очень хорошо разбираюсь в ваших нашивках. Вы, кажется, капрал?

- Так точно, госпожа Верховная жрица! Капрал Земун!

- Не так громко, капрал, оглушил. Мне срочно нужно попасть во дворец. Без сопровождения ваших солдат это будет слишком долго. Может ли капитан Ланс дать мне сопровождение до дворца?

- У нас в роте нет лошадей, а пешком будет…

- Я подумала об этом. Передайте капитану, что все лошади храмовой конюшни, годные под седло, в его распоряжении. Капрал, у меня мало времени. Речь идёт о жизни королевы.

Капрал оказался человеком понятливым: пока седлали лошадей, он вызвал капитана Ланса и ещё с десяток солдат.

- Госпожа Верховная жрица, сколько лошадей вы можете передать роте?

- Я же сказала - всех, пригодных под седло. Сёдла, сколько есть, возьмите у экономки Храма - я распорядилась. Кто будет меня сопровождать?

- Капрал Земун и пятеро солдат. Не волнуйтесь, этого вполне достаточно.

- Я волнуюсь только о потерянном времени, капитан. Я давно готова. А ваши люди?

- Садитесь скорей, госпожа, - капрал был уже верхом, - Едем!

Белый возок жрицы понёсся к дворцу почти без задержек.

Впереди, намного опередив Апсалу, мчался Земун, крича во весь, далеко не тихий, голос:

- Дорогу Верховной жрице! Верховная жрица Апсала - к королеве! Раздвигай рогатки, не задерживай! Разве не знаешь, что тот, кто плохо отнесётся к жрице Матушки, навсегда останется импотентом? Кто здесь не боится бессилия? Ты? Нет? Тогда раздвигай рогатки!

Под его крик:

- Верховная жрица Апсала - к Её Величеству! - санный возок влетел в раскрытые Клонмелом ворота дворцовой ограды и между высоких башен ледяной крепости скользнул к крыльцу. По лестнице уже сбегал Илорин, встретивший Апсалу неожиданными для неё словами:

- Наконец-то. Скорее, госпожа. Прошу вас, скорее.

Пока бежали дворцовыми коридорами, жрица выяснила, что лейтенант разослал солдат за всеми ближайшими лекарями. Послал и за ней, Апсалой.

- Кто-то из них уже здесь?

- Вы первая, госпожа. Как вы так быстро - от Южных ворот?

Вот и королевские покои.

Магда лежала в кровати, бледная и безжизненная. Остекленевшие глаза были направлены в потолок и в них, как в зеркале, отражался свет настенных светильников.