Юлия Федотова - По следу скорпиона

– Но вы ведь сделаете что-нибудь? – плакала на прощание Тина. – Я не хочу ходить с клыками всю жизнь!

– Непременно! – обещал Хельги горячо и, как могло показаться тем, кто его не слишком хорошо знал, вполне искренне. – Приложим все усилия!

А спустя некоторое время вдруг добавил:

– Вообще-то мы идиоты.

– Почему?! – как всегда, первой отреагировала Энка.

– Потому. Мы искали в книгах сведения о старом замке, а посмотреть про Мангоррата даже не удосужились.

– Действительно, – кивнула Энка. – Это мы сглупили. Зациклились на памятнике и не подумали.

– Еще не все потеряно, – утешила диса, – идемте в библиотеку.

За послевоенный год в Трегерате мало что изменилось. Стало больше товаров в продуктовых лавках, с улиц исчезли смоляные чаны, кучи дров и булыжников, но мощные каменные строения примитивной архитектуры по-прежнему вызывали ассоциацию с военным фортом.

Хотя одно новшество все же бросалось в глаза. На площади перед Музеем Высоких искусств возник монумент, потрясающий зрителей своей роскошью, а тех, кто хоть немного смыслил в искусстве, еще и своим безобразием: огромный мужик неопределенной возрастной и расовой принадлежности, страшный, как гоблин – тяжелые челюсти, выпирающие надбровные дуги и скулы, но при этом негоблински аккуратный нос и острые уши каких-то ослиных пропорций. Он стоял, устремив вдаль туповатый взор, устало опершись на копье. Из одежды на нем была лишь нелепая короткая туника на манер Аполидийской. В этом, видимо, заключался творческий замысел скульптора: нормальная староземская одежда скрыла бы тщательно проработанные творцом мускулы рук и ног, огромные и круглые, будто ядра катапульты. Если прибавить ко всему вышесказанному кривоватые ноги, неестественно широкие плечи, шею, по толщине превосходящую голову, когти наподобие драконьих, беломраморный пьедестал и много-много сусальной позолоты, особенно пошлой на фоне благородного серого камня Трегерата, можно себе представить картину в целом.

При виде этакого «шедевра» Энка замерла как вкопанная.

– Фу-у! Только взгляните, какое уродство! С ума сойти! Я была лучшего мнения о трегератцах! Не думала, что у них такой дурной вкус!

– Немыслимое безобразие! – поддержал эльф.

– А морда какая страшная! – хихикнула Ильза. – У моей тетки в Лотте был бык – прямо одно лицо! Интересно, кто это? – Она весело поскакала вперед, желая скорее прочитать золотую надпись на пьедестале.

– По… По… Что-то я не разберу, – вдруг прошептала она обескуражено.

– «Победителю Ирракшаны. Да славится его имя в веках!» – громко, с выражением прочитал подоспевший Рагнар.

– !!!

Они замерли в ожидании чего-то страшного.

Но ничего особенного не последовало. Хельги взирал на монумент снизу вверх, чуть наклонив голову вправо, и вид у него при этом был вполне благосклонный.

– Хельги! – обрела дар речи сильфида. – Хельги, ты должен подать на них в суд! Или разнести этот город к демоновой матери.

– Почему? – спросил тот невинно.

– Хельги! Это тебе памятник! Этот урод изображает тебя !

– Ну да, – кивнул подменный сын ярла. – Я вижу.

– И что ты намерен делать?!

– Ничего. Хороший памятник. Пусть стоит. Нескромно, конечно, можно было и без позолоты обойтись, но в конце концов не я его себе заказывал. Если местным жителям нравится, пускай будет такой.

Энка смотрела на демона круглыми глазами.

– Хельги, – спросила она упавшим голосом, – Хельги, ты дурак? Ты понимаешь, что по этому монстру о тебе будут судить потомки в веках? Тебе будет приятно, если они будут считать, что ты так выглядел?

– Да уж лучше так, чем как на самом деле! – выпалил Хельги от души. – Этот хоть на воина похож, не то что я…

Энка продолжала таращиться на победителя Ирракшаны, как на чудо великое.

– Да-а! Вот уж не думала, что твои комплексы по поводу внешности заходят так далеко, что ты готов предстать перед потомками в виде гипертрофированного дебила!

– Отстань от него! – сердито вмешалась Меридит. – Ему нравится, и хорошо. Вот когда тебе поставят памятник, тогда и будешь претензии предъявлять, а чужие нечего критиковать. Нормальный памятник, кстати.

Диса была очень недовольна разговором, но на самом деле вовсе не из-за Хельги. Из-за Рагнара. Ибо с ним-то монумент как раз имел определённое сходство, если не в лице, то в комплекции. Поэтому высказывания Энки в его присутствии звучали бестактно.

– Так ведь даже портретного сходства нету, не говоря обо всем остальном, – продолжала убеждать сильфида.

– А лучше было бы, если бы оно имелось, и за нами стали ходить толпы почитателей подвига Хельги? Тебе этого хочется?

Скрепя сердце Энка вынуждена была признать, что этого ей не хочется. А Ильза неожиданно расплакалась. Но причину своих слез объяснять категорически отказалась. Не могла же она признаться вслух, как ей горько от того, что потомки не узнают, какой Хельги замечательный, какой красивый, а посчитают гипертрофированным – это незнакомое слово особенно травмировало бедняжку – дебилом и станут смеяться.

К счастью, доброе рыцарское сердце подсказало Рагнару, в чем печаль бедной девушки. Он потихоньку отвел ее в сторонку и прошептал на ушко:

– Не плачь, глупенькая. Когда я вернусь в Оттон, прикажу на самой главной площади перед дворцом поставить твоему Хельги хороший памятник. Такой, чтобы было похоже.

– Правда? – просияла Ильза.

А Эдуард размышлял про себя: интересно, как на самом деле выглядел Мангоррат? Насколько близко к истине его храмовое изображение?

Недаром Академическая библиотека Трегерата слыла лучшей в мире… Столпившись вокруг массивного древнего фолианта, заглядывая друг другу через плечо, друзья читали о Мангоррате: «…и был он чародей, могучий и премудрый, любимый богами и демонами, почитаемый ближними наравне с богами. И правил он тремя коронами, и три народа стонали от гнета его. Во зло, не в добро стремил он силу свою, и возжелал власти над миром, дабы не было в мире равных ему и каждый склонился пред ним. И ходил он в Забытые Гробницы, и выведал тайну Древних, и кровью платил за оную. Шесть узлов древних сил есть в Астрале Инферна, и в каждом воздвиг он престол свой, и заставил огонь светил небесных служить черному делу своему. И будет день оный, и воссияют все шесть разом. И наполнит священный сосуд кровь сотни чад, Талисманом сидов убиенных, а всего их числом шесть. И истечет кровь на скопища Силы, и Сила придет к нему. Так хотел Мангоррат.

И настал год 6006. И текла кровь невинных чад, и плач стоял над землями людей, ибо гибли чада их. И плач стоял над землями сидов, ибо забрал он Талисман и обрек на гибель великое царство.

Но сид был средь ближних его и не стерпел гибели народа своего. И сокрыл сид священный сосуд, когда кровь уж лилась. И пала кровь оземь, помимо Престола, где был Мангоррат. И голодная Сила пожрала его.