Сергей Юрьев - Вечность сумерек, вечность скитаний

Император несколько недель тянул с вручением новому лорду вассальной грамоты на владение Литтом, и дело, как выяснилось, было вовсе не в занятости и не в забывчивости… Оказалось, что виной всему были интриги, которые плёл при дворе дядя Иероним, то предлагая государю более соблазнительные способы времяпрепровождения, то просто уговаривая его не слишком торопиться в раздаче милостей. Барон наверняка надеялся, что племянник не выдержит отсрочки, что однажды позволит себе высказать недовольство, а этого, если умело преподнести, было бы волне достаточно, чтобы милость сменилась на гнев, а попасть в опалу у Лайя Доргона XIII Справедливого означало попасть в опалу навсегда. Тогда даже наследство Раима Драя едва ли удалось бы отстоять, тогда оставалось бы только одно – записаться рядовым в линейную пехоту и пытаться дослужиться хотя бы до сотника, а потом на каком-нибудь смотре застрелить родного дядю из самострела, что бы тот перед смертью понял, чего может стоить чёрная зависть… Но теперь это всё позади – вручить грамоту гораздо легче, чем отнять её. И теперь надо успеть сделать три дела – отстроить замок, обзавестись приличным войском и овладеть магией… Не фокусами, которыми стяжал себе славу и богатство Раим Драй, а истинной магией, способной рушить города и воздвигать дворцы. А к этому есть только один путь…

Хенрик протолкнул гвоздодёр в щель между досками и навалился на него всем телом. Длинные гвозди из оружейной стали были вбиты почти намертво, и поддавались с трудом. Пришлось изрядно попотеть, прежде чем первая доска отскочила. Когда очередь дошла до второй, он даже призадумался – а стоит ли так торопиться, не лучше ли сначала дождаться восстановления замка, а уж потом вплотную взяться за альвийские гробы и их обитателей… Но уже через мгновение пришлось признаться себе, что внутри звучит не голос разума, а голос страха перед неизвестностью. Ведь не просто так эти самый Агор и Ойя позволили замуровать себя заживо, наверно есть какая-то цель в их многовековом ожидании. Ожидании чего? Чтобы какой-нибудь недоумок пробудил их к новой жизни на свою голову? Может быть, как только они обретут возможность двигаться и говорить, а их тела вновь обретут былую силу и стать, из всех щелей полезут синемордые чудовища, власти людей на земле вообще придёт конец, и всем – и черни, и знати, придётся надеть на себя рабские ошейники, как, если верить легендам, водилось во времена владычества альвов. Отступать всё равно некуда, но следует быть осторожным… А пока достаточно будет повторить ту часть заклинания, которая уже была однажды произнесена – там, в подвале дома Раима Драя…

Вторая доска отскочила гораздо легче, с третьей пришлось повозиться, а четвёртая, последняя, отвалилась сама – то ли плотник поскупился на гвозди, то ли дерево оказалось с гнильцой.

Вот она, Ойя Вианна, изнывающая от жажды…

– Ты принёс мне воды? – повторила она вопрос, заданный полгода назад, как будто прошло лишь несколько мгновений. Впрочем, что такое полгода для того, кто провёл полвечности в гробу…

– Зачем тебе вода, красотка? – попытался съязвить Хенрик, удивлённый тем, что заклинание со временем не утратило силу, и альвийка вновь не погрузилась в глубокое беспамятство.

– Ты боишься меня человек, – вместо ответа заметила Ойя, и рот её при этом почти не открывался.

– Да, боюсь, – честно признался Хенрик. – А кто не боится мертвецов, желающих подняться из гроба?

– А кто здесь мертвец? – Ойя криво ухмыльнулась. – Может быть, ты?

– Кто здесь мертвец мы разберёмся потом, а тебе, мерзкое отродье, следует знать одну простую вещь: здесь ничего не делается даром. – Хенрик решил не разыгрывать из себя добрячка, сообразив, что альвийка видит его насквозь даже с закрытыми глазами. – И прежде, чем я для тебя что-то сделаю, ты должна многое, очень многое сделать для меня. А я посмотрю, на что ты способна ради глотка воды.

– Ну, и чего же ты хочешь?

– Для начала скажи мне, что означает заклинание, которое тебя разбудило. – Хенрик решил начать издалека. – Скажи так, чтобы я понял.

– А ты повтори его ещё раз…

Повторить? Заклинание, произнесённое дважды, может иметь совсем иной смысл, чем каждая из половинок в отдельности… Пробуждённые повторным заклинанием силы могут оказаться во много раз могущественнее тех, что проснулись при однократном произнесение. До этого допёр даже Раим Драй, глупый старикашка.

– А хочешь, я оторву голову твоему дружку? – Хенрик решил, что эта фраза подействует на альвийку сильнее любого заклинания.

– Он здесь? Агор…

– Отвечай. Я не привык ждать.

– Тай, блуждающий по граням миров, открой свой слух. Знающий имя твоё повелевает тебе: дай векам Ойи разомкнуться, и губам её разомкнуться позволь.

– Тай? Что такое тай?

– Это имя одного из тех, кто блуждает по граням миров, – ответила Ойя. – А теперь дай мне глоток воды. Моя кровь высохла, и скоро у меня не останется сил, чтобы говорить с тобой.

– Завтра я дам тебе воды. Может быть… – пообещал Хенрик и, не оглядываясь, вышел. Для первого раза он узнал достаточно, а завтра, прежде чем разговор продолжится, этот мешок с костями должен понять, что здесь альвийское отродье может лишь просить, умолять, клянчить, А если попробует взбрыкнуть, то найдётся способ заставить испытать бездну боли даже телу, в котором высохла кровь.

Безмолвный голос Агора настиг её, когда сознание уже готово было раствориться в привычной пустоте ожидания…

– Ойя, зачем тебе это? Зачем? Нам давно пора отправиться в путь по Дороге Ушедших, а ты…

– Я не держу тебя, ты же знаешь. Можешь убираться куда хочешь.

– Но разве я могу оставить тебя одну…

– Стоит только захотеть.

– Уйдём вместе, Ойя. Жизнь людей коротка. Все, кому ты хотела отомстить, давно мертвы.

– Мертвы!? Но я ещё здесь. А ты забыл, как рушились стены Альванго, как пылали наши дворцы, как эти взбесившиеся чудовища топтали конями тех, кто спасся из пламени!? Нет, я не смогу уйти, пока люди, эти мерзкие твари, ходят без ошейников. Пусть эта земля никогда не будет принадлежать альвам, но и людям она не достанется.

– Люди уже забыли обо всём.

– Я им напомню.

– Но как? Стоит тебе подняться из купели вечной свежести, как тело твоё рассыплется в прах, а душе поневоле придётся стать свободной.

– А я и не собираюсь отсюда вставать. Достаточно будет того, что я кое-чему научу этого юнца, который думает, будто я в его власти. Я научу его заклинаниям, я научу его, как пропитать магией любой предмет, как пользоваться Силами… И, главное, я научу его делать ошейники для рабов. Он хочет многого, и он не остановится, пока в этом мире все кроме него не станут его рабами. Представь себе, Агор, что их ждёт, когда все они станут рабами, а он, их хозяин, останется в одиночестве! Скоро, очень скоро здесь всё превратится в смрадную пустыню, и это будет достойной местью за разрушение прекрасного Альванго и истребление альвов. Подожди, Агор, ждать осталось не слишком долго, по сравнению с веками ожидания – мгновение. Подожди, Агор, мне бы тоже не хотелось начинать новый путь в одиночестве…