Юлиана Суренова - Дорогой сновидений

"Хватит ворчать, дружище… Беги. Я дождусь тебя здесь".

"А это не повод отделаться от меня?" — волк с подозрением глянул на него.

"Нет".

"Точно?"

"Я же сказал".

"Я просто хотел убедиться, что ты не передумаешь… — и волк, сорвавшись с места, быстрой золотисто-серой тенью метнулся в сторону горизонта, за которым был караван. — Я мигом. Жди!"

Проводив золотого волка задумчивым взглядом печальных глаз, колдун скрестил руки перед грудью. Окружавшие его со всех сторон просторы снежной пустыни не имели границ, продолжаясь и за линией горизонта, уходя в никуда. От их бесконечности кружилась голова, перехватывало дыхание.

"Где же ты, старый друг? В какой стороне тебя искать? Откликнись! Я понимаю, что ты обижен на меня за то, что я бросил тебя одного в этом мире. И это в благодарность за все, что ты для меня сделал… И все же, подай хотя бы знак, позволь ощутить жар твоего огненного дыхания и по нему, словно отблеску зари, отыскать тебя!"

Но снежная пустыня была нема к его мольбам, оставаясь безучастной в своем ледяном безразличии…

…Хан вернулся так быстро, как только мог. Обежав вокруг стоявшего все на том же на месте колдуна, он замер перед ним с приоткрытой пастью и высунутым языком, переводя дыхание:

"Ну, так мы идем?"

Шамаш несколько мгновений молчал, ничего не говоря в ответ, лишь с сожалением и печалью вглядываясь в бескрайние просторы снегов. Затем он, опустив голову на грудь, провел ладонью по лицу:

"Не знаю, — вздохнув, проговорил он, — я не знаю, куда идти… Вот что, — он повернулся к золотому волку, — позови ее".

"Кого?" — волк застыл недвижим, внимательно глядя на хозяина, чуть наклонив голову на бок.

"Айю. Дракон принес меня в снежную пустыню, а она — ее хозяйка. Может быть, она встречала его…"

Хан хмыкнул, одобрительно мотнув головой. Мысль хозяина понравилась ему, даже очень. Снежный охотник — не равный небожителю. Он не должен судить о путях бога солнца, лишь помогать ему, защищать на дорогах земли, служить верой и правдой. Волк — не советник, он охранник и судья. Госпожа Айя была бы хорошей советницей. Она мудра и осторожна, но…

"Прости, — вспомнив нечто, он мотнул головой, — но, боюсь, это невозможно…"-и он с плохо скрываемым испугом взглянул на хозяина, ожидая дальнейших расспросов и боясь их, зная, что не сможет рассказать то, что было не его тайной.

Однако Шамаш лишь качнул головой. Собственно, его совсем не интересовало, где Айя и что с ней. Важно было совсем иное — она не доступна.

"Как ты думаешь, кто еще может знать о драконе?"

Волк несколько мгновений смотрел на него, раздумывая, затем его взгляд оживился, замерцал, зверь сорвался с места, закрутился на месте, подпрыгнул. "Пошли!" — схватив зубами за руках полушубка, он поспешно потянул Шамаша за собой в снега.

"Куда?"

"К Эрешкигаль. Если кто знает, то она!"

"Но ты же сказал, что дракон жив…" — глаза колдуна сощурились.

"Да, жив, конечно, жив! Просто… Она — великая богиня и Ее помощь неоценима в любом случае… Шамаш, прошу, доверься мне! Прошу тебя! Я сделаю все, чтобы ты не пожалел об этом!"

"Хорошо. Только пусть путь, по которому ты поведешь меня, будет кратчайшим. Чем быстрее мы с тобой вернемся на тропу каравана, тем лучше".

"Так и будет! Так и будет! — волк понесся вперед, так быстро, что летевший над землей колдун с трудом поспевал за ним. — Вот", — уже через несколько мгновений они оказались перед трещиной, чьи широкие края, лишенные снега, краснели в глубоком ожоге — жерле вулкана.

Колдун заглянул внутрь, где в глубине клокотала лава.

"Ты не сможешь идти со мной дальше", — качнул головой он.

"Если ты прикажешь…" — волк держался чуть в стороне от трещины, опасливо поглядывая на поднимавшийся из нее столб пара. Он поскуливал, не в силах до конца скрыть свой страх перед тем, что было за гранью, которую ни ему, ни кому другому из его племени никогда не доводилось переступать.

"Останься здесь. Я скоро вернусь", — сказав это, Шамаш шагнул через край разлома земной коры.

То, что сверху виделось глубоким морем огня, оказалось лишь тонкой полоской окрашенного в пламенные цвета полога, миновав который колдун попал в сад.

Это было удивительное место. Все вокруг: деревья, кусты, прекраснейшие цветы — полнилось силой, жизнью и каким-то особым, внутренним светом, озарявшим все вокруг. И, однако ж, здесь не было ни одного настоящего растения — только камни, принявшее по воле хозяйки сей земли их облик.

— Тебе нравится? — донесся из-за спины тихий, немного грустный голос.

Обернувшись, он увидел стоявшую в нескольких шагах от себя женщину.

— Кигаль, — он шагнул к ней навстречу, чуть наклонив голову в знак приветствия и почтения.

— Здравствуй, Шамаш.

— Здесь красиво.

— Но так холодно! Несмотря на все мои старания… — она провела рукой по розовым мраморным лепесткам розы. — Что я только ни перепробовала, к каким силам ни прибегала, пытаясь оживить их, все тщетно. Я умею только убивать, — богиня улыбнулась с такой грустью, что от этой улыбки защемило сердце. В ее глазах блеснули слезы, а с побледневших губ сорвалось полные обиды: — Это несправедливо! Однако, — она взяла себя в руки, отрешившись от эмоций, — ты ведь пришел сюда не затем, чтобы выслушивать мои причитания?

— Мне нужна твоя помощь.

— Все, что в моих силах. Что-то произошло? — в ее взгляд вошла озабоченность. Они смотрели внимательно и настороженно. Было видно, что ей не терпится узнать, что же привело Шамаша в ее владения. — Дело ведь не в Нергале? Я бы почувствовала, если б он вновь задумал пакость… Хотя… Мне действительно мерещилось недавно…

— Нет, Нергал тут ни при чем. Или, во всяком случае, я пришел к тебе по другой причине…

— Да, ему еще долго придется зализывать раны и приходить в себя после того боя, в котором он менее всего ожидал проиграть… Но если это не он, тогда кто же? Вряд ли дело в Инанне, — продолжала она, размышляя. Собственно, ей даже нравилось это незнание — давно забытое чувство, которое будило, заставляло трепетать любопытством спавшую слишком долго, чтобы забыть о том, что явь, а что сон, душу. — Сестрица способна на любую подлость, но сейчас ей не до нас. Ты знаешь, она влюбилась и…

— Кигаль, прости меня, но…

— Ты торопишься? Ну конечно, ты ведь идешь по одной дороге с людьми, а для твоих спутников время имеет непреложное значение.

— Я не тороплюсь…

— Почему, интересно знать? Это означает, что твое дело не связано со смертными, или…

— Просто уходя, я несколько замедлил течение земного времени…

— Мне не представляется нечто подобное простым, — качнув головой, прервала его богиня смерти. — Впрочем, все дело в могуществе. Ладно, раз ты не торопишься, вернемся к нашим врагам… Сестренка…