Сергей Раткевич - Чаша тьмы

– Обшарьте весь тыл, – приказал он разведчикам, – и быстро!

– Тыл?! – поразился командир конной разведки, но, увидев лицо генерала, бросился выполнять приказ с такой скоростью, будто ему горный дракон пинка дал. В седло он взлетел так, словно у него и впрямь крылья выросли.

Генерал вздохнул с облегчением. В этих проклятых холмах постоянно ждешь какого-нибудь подвоха.

И дождешься.

Генерал еще раз припомнил ту сбивчивую тарабарщину, которую поведал ему отпущенный из плена разведчик. Признаться, его история ввела господина генерала в некоторое заблуждение. Нет, ну сами посудите: татуировка ронского разведчика высшего класса!.. командир отдельного разведывательного корпуса!.. прямое предписание Его Милости господина Архимага!!!

В конце концов, генерал решил не доверять этой информации. Счесть ее очередной фальшивкой от Эруэлла. Видят Боги, тот доказал, что является мастером в их изготовлении! Так почему бы этой информации не быть чем-то вроде его призрачных армий, от которых генералу уже худо делается? Что ж, изготовление фальшивок вполне в духе самозванцев. Заявляя несуществующие права, помимо воли, приходится выдумывать несуществующую родословную, потом биографию и так далее. Кажется, этот Эруэлл – величайший мастер блефа. Или у него хорошие помощники. Быть может, он и впрямь бывший разведчик? Кто знает? На войне всякое случается. Генерал теперь – на всякий случай – сомневался во всем. Он даже задумывался, вправду ли у этого пресловутого Эруэлла есть настоящая армия или это одна сплошная фальшивка? Да существует ли и он сам? Или это хитроумная разработка джанхарского Осназа, чтобы снять одну из доблестных ронских армий с фронта и ослабить давление на свои границы?

Генерал не собирался верить принесенной разведчиком информации. Она ставила все с ног на голову. Но, с другой стороны, недоверие иногда обходится слишком дорого. Генерал все еще помнил небеса, павшие на землю, кровавые облака и дождь из трупов. Предписание Его Милости! Вот что смущало господина генерала. Вот что заставляло его сдерживать свою армию, по сто раз проверяя каждый шаг, утомляя бойцов бесконечным ожиданием все не свершающейся битвы.

Битва ожидалась, она была где-то там, уже вот-вот, но еще не…

Армия уставала от бесцельного напряжения, армия расслаблялась, сохраняя лишь видимость прежней готовности, потому что нельзя напрягаться бесконечно, потому что судорожное сохранение напряженности чревато обмороком, а обморок – это не то, что можно позволить себе перед боем…

– Видали мы такие штуки, – бубнил себе под нос каждый третий.

А каждый второй старался незаметно расстегнуть все, что расстегивается, снять все, что снимается, закатать все, что закатывается, и вовсе не обращал внимание на миражи врагов, стараясь вместо этого смотреть под нога: не наскочить бы на настороженный арбалет!.. ведь те и вправду были. Любые подозрительные места старательно обходились этой все еще весьма красивой, но уже слишком усталой армией. Она все еще годилась для боя, особенно против заведомо более слабого противника, но боя все не было, противник отсутствовал, и в сердцах солдат назревало справедливое возмущение против свихнувшегося на осторожности начальства, «которое каждого куста боится». Генерал думал, удастся ли ему поймать самого Эруэлла, или тот уже сбежал с верхушкой своей армии, бросив на произвол судьбы придурковатого властителя Лангиари вместе с его несуразным, нелепо-огромным войском. Генерал думал, что, раз за разом проверяя все эти осточертевшие иллюзии, он теряет время, по сути – дарит его противнику. Эруэлл ведь не может не понимать, что ему не выстоять. Вероятно, он уже далеко отсюда; счастье, если напоролся на десант и наемники перехватили его, – а если нет? Такому, как он, ничего не стоит собрать новую армию и продолжить мутить воду где-нибудь в другом месте. Гоняйся потом за ним.

Генерал подавил попытки внутреннего голоса объявить армию Эруэлла и вовсе несуществующей. Ни одна армия не может воевать с призраками. Это лишь магам под силу. А как раз маги с армией Эруэлла и не справились. Значит, несмотря на все иллюзии, она существует. Или, по крайней мере, будем считать, что это так, пока не доказано обратное. Генерал думал о детях, по слухам, бывших в армии Эруэлла. Даже если самозванец ускользнет от него, эти дети – недурной приз. Цвет высшего дворянства Лангиари. Завтрашнего дворянства. Лакомый кусочек для Его Милости. Уж он-то сумеет должным образом распорядиться их жизнями. Кое-какие договоры будут переписаны в одночасье. И не только, не только договоры. Ведь страна, потерявшая все свое высшее дворянство, она уже вроде как бы и не страна вовсе – когда еще подрастут те грудные младенцы, которым посчастливилось остаться дома? А от Лангиари так недалеко до ненавистного Джанхара. Просто рукой подать! Нет, Его Милость определенно будет доволен. Определенно.

Прибывшие разведчики доложили, что в тылу все спокойно. Даже в очень глубоком тылу. Генерал окончательно расслабился и посмотрел на иллюзию на холме уже без прежнего раздражения. Ну ладно, ну не захватит он короля-самозванца, во всем остальном-то победа на его стороне.

– Пошлите троих, пусть все же проверят эту окаянную иллюзию, – приказал он командиру конной разведки.

Трое всадников поскакали к холму. Стоя в общем строю, они, как и все, считали войско на холме иллюзией, теперь же… А вдруг оно… настоящее?! – думалось каждому из них. По мере сокращения расстояния эта мысль усиливалась, и руки сами натягивали поводья, придерживая коней. На холм въезжали шагом. Въезжали, считая себя почти покойниками. Вот сейчас эти копья опустятся, вот сейчас эти мечи взметнутся, вот сейчас эти стрелы скользнут с луков в короткий и безжалостный полет, вот сейчас эти глотки исторгнут какой-нибудь ужасающий клич…

О да, конечно!.. за спинами этих троих огромная армия, во много раз превышающая ту, что столь грозно выстроилась на холмс, ронская армия на таком пятачке ни в жизнь бы не уместилась, но ведь она там, позади, а здесь их всего трое… и если эта, с холма, оживут и ринутся вниз… Они выглядели такими живыми, такими настоящими… Если они и в самом деле сейчас оживут, двинутся, сорвутся с места… уж их-то они точно сомнут, сотрут, раздавят в кровавую жижу…

Разведчики ехали тихо. Умирать ведь никому неохота.

Они проехали еще немного, сжимаясь, ожидая немедленного удара, и… вздохнули с облегчением. Тела замерших перед ними воинов просвечивали!

Иллюзия! Всего лишь иллюзия. Пришпорив коней, они поспешили вперед. Разрушить ненавистный, так напугавший морок. Все потонуло во вспышке ослепительного света. Иллюзия, дрогнув, распалась. Трое всадников спускались с холма.