Юрий Никитин - Придон

Тулей перевел дыхание, распустил стянутые судорогой мышцы, но тут же нахмурился, прорычал:

– Топор не могли найти! Сволочи, все оттягивали, своего командира спасали… Ладно, иди. Это хорошо, что он жив. Но в следующий раз чтоб приказы исполнялись сразу!

Страж исчез, Щажард вылез из кресла, пошел следом. Все молча смотрели, как он выглянул, что-то сказал невидимым стражам и, возможно, Дунаю, плотнее прикрыл двери. Барвник сказал убитым голосом:

– Хуже всего то, что Куявии и так плохо, и так паршиво. Если Дуная сейчас не казнить… и вообще не трогать, то Куявия все равно падет. Но не сразу, а в течение года.

Тулей хмурился, крепкие пальцы постукивали по блестящей поверхности стола. Щажард с кряхтением опустился в кресло, голова ушла в плечи, оттуда сказал просительно:

– Давай, Барвник, думай! Не может быть, чтобы ты что-то не придумал.

– Придумывать, – ответил Барвник, – ваше дело. Я смотрел так и эдак… У Куявии есть шанс на спасение только в одном случае. Но он настолько мал…

– Говори!

– …и ничтожен, – закончил Барвник. – Хуже того, невероятен.

– Ну-ну!

Барвник повернулся к Тулею, глаза стали умоляющими, как у виноватой собаки.

– Ваше Величество, для этого надо, чтобы сошлись разные невероятности. Дунай должен драться с Придоном… лично. В двобое. Придон должен его убить. Сам, без чьей-либо помощи. И только тогда у Куявии есть шанс на спасение. Да и то не сразу.

Щажард посмотрел в потемневшее лицо Тулея, вздохнул. Барвник развел руками. Щажард сказал невесело:

– Ты прав. Сейчас никто не заставит Дуная драться с Придоном. И ничто.

Тулей прорычал утомленно:

– Даже если я верну ему все? Снова станет бером, получит обратно дворец, войско…

– Ваше Величество, – сказал Щажард с укором. – Разве не видно, что у него сейчас намного больше?

Тулей умолк, будто ткнули в живот кулаком. Помолчал, вяло шевельнул рукой.

– Зовите. Только объясняйте ему сами. Я на эту сволочь смотреть не могу.

Щажард властно хлопнул в ладоши. Заглянул слуга, поймал взгляд Щажарда, исчез, за дверью прозвучали тяжелые шаги.

Тулей вздрогнул, в проем вдвинулся этот человек с огромной колодкой на шее, звякающий массивными цепями, со стертыми в кровь ногами. Снова покои наполнил тяжелый запах немытого тела, разом истребил слабые ароматы душистых масел, притираний, нежных цветов.

Двое стражей придерживали его сзади за скованные руки. Тулей смотрел на Дуная с брезгливым удивлением. Запахи пота и нечистот словно пригасили светильники и затемнили яркие краски ковров на полу и стенах, узник выглядел диким, изнуренным, бессловесным животным.

Барвник вопросительно взглянул на Тулея.

– Скажете сами, Ваше Величество?

Тулей поджал губы.

– Говори ты, – сказал он с неприязнью. – Я не унижусь, чтобы разговаривать с животным.

Барвник кивнул, торопливо подошел к Дунаю. Тот по-прежнему смотрел, согнувшись, в пол. Барвник безуспешно пытался заглянуть ему в лицо.

– Дунай, – сказал он, голос дрогнул, – Дунай… Я смотрел в грядущее. Тебе там отведена немалая роль!

Дунай молчал, смотрел в пол. После паузы раздался голос Тулея:

– Барвник, скажи этому животному, что ему будут возвращены его земли, дворец и… все остальное.

Барвник сказал быстрым виноватым голосом, словно спешил загладить нелепые и глупые слова повелителя:

– Но тебе снова предстоит поединок… с Придоном!

Дунай не двигался, хотя Барвник ощутил, как по телу богатыря прошла волна жара. Однако он все так же смотрел в пол, тяжелые цепи свисали, как толстые виноградные лозы. Тулей разочарованно хмыкнул, отвернулся. Щажард, дотоле молчавший, сказал осторожно:

– Барвник, ты взваливаешь на него непосильную задачу. Придон легко побил его в тот раз. Побьет и сейчас. К тому же Дунай ослаб еще больше.

Дунай некоторое время не двигался, затем его спина начала выпрямляться. Мышцы вздулись, шея напряглась, покраснела.

Затрещало крепкое дерево, со скрипом полезли из гнезд стальные штыри. Обе половинки разлетелись, как сухие щепки. Дунай выпрямился, перевел дыхание.

Тулей смотрел со страхом, богатырь был страшен. Дунай напряг плечи, подал их вперед. Звонко лязгнуло, цепи разлетелись крупными кольцами. Дунай свел руки, кисти плотно охватывают широкие браслеты из металла. Он наклонился, пальцы ухватили цепь, сковывающую ноги. Бугры на спине вздулись, застыли, спина стала вдвое шире. Звонко и. жалобно звякнула цепь.

Он почти равнодушно отшвырнул остатки тяжелой цепи к трону. Грохнуло, звякнуло, пышный ковер задымился, Щажард торопливо затоптал огонек, сам он смотрел на узника восторженными глазами.

– Этого… – сказал он потрясение, – никто и никогда… Даже Придон не смог бы так… Но – почему?

Барвник сказал нервно:

– Дунай приблизился к богам, вот и наделили своей мощью. Или не они, а тот… кто наделил мощью богов.

Дунай распрямился, лицо оставалось спокойным, отрешенным. Но в лице был свет, это был прежний и уже не прежний Дунай, каким его знали.

– Меня никто не побьет, – ответил он ровным голосом. – Теперь уже никто.

– Я… – прошептал Барвник, – верю… Но это и есть гибель для Куявии.

Дунай сказал ровным голосом:

– Говори, или я уйду.

Красный дракон неторопливо плыл с уверенностью бога войны. Пурпурная броня блестела под оранжевыми лучами солнца, пасть слегка распахнулась, сверкали острые зубы, а выпуклые глаза с ленивым любопытством смотрели вниз на крохотных людей.

Крок трижды выстрелил из своего страшного лука. Стрелы, что пробивали любого воина в доспехах насквозь, звякнули, будто ударились о глыбы металла. Крок снова выстрелил с такой силой, что стрела от удара расщепилась на тонкие лучинки, белыми обломками брызнула как искорки во все стороны.

– Меривой! – зазвучали голоса. – Меривой!

– Позовите Меривоя!

– Или Франка!

– Да где Меривой, там и Франк…

– Ничего подобного, Меривой у пленницы, Франка туда не пустит…

Из шатра вышел встревоженный Вяземайт, быстро зыркнул на небо. По длинным серебряным волосам пробежала волна света, он проследил взглядом за драконом, кулаки сжались.

– Всем на землю, – сказал он ясным и каким-то страшным голосом. – Закрыть глаза!

Выбежал и Придон, огляделся и, чтобы подать пример, бросился на землю, как и другие. Глаза, правда, не закрыл, дракон что-то почуял, крылья ударили по воздуху чаще и сильнее, он устремился вперед, подобно раскаленному в огне наконечнику исполинской стрелы. Люди вскрикивали, накрывались щитами, прятали головы, многие, как и Придон, украдкой посматривали на дракона.

Вяземайт начал выкрикивать заклятие. Дракон несся все быстрее, на растопыренных крыльях и на гребне вспыхнули огоньки. Их срывало ветром, но они распространились быстро, и дракон летел уже объятый пламенем. Устрашенный Придон думал, что дракону огонь нипочем, однако с неба донесся страшный крик. Весь дракон превратился в шар огня, следом тянулся длинный хвост пламени.