Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню [litres]

Нужные слова гоганни начала подбирать сразу после битвы в саду Кримхильде. Это было непросто, ведь дни заполняли несведущие, которым приходилось долго объяснять, как слышать голос мяса и смешивать подливы. Гаунау старались, а в двоих из старательных Мэллит заподозрила присущее лишь истинному мастеру чутье. Гоганни бы гордилась успехами учеников и ждала свадебного пира, чтобы насладиться заслуженной похвалой, если бы не тревога за Сэль.

Когда утки и гуси были натерты привезенной из Аконы травяной смесью, а мясо юных быков впало в дрему, впитывая горчицу и драгоценный лимонный сок, девушка покинула кухни и, отерев руки, поднялась в парадные комнаты. Она шла за помощью, но за столом Царственной сидела нареченная Кримхильде, она пила вино и казалась взволнованной. Изгнать принцессу было столь же невозможно, как и начинать при ней разговор. Присев, как ее учили, Мэллит сказала, что отметит блюда, полные чуждого северу огня, листьями мяты, и поспешила в свои комнаты, понимая, что говорить с подругой придется самой и откладывать больше нельзя. Часы на большой башне пробьют десять раз, и за Сэль придут.

Как начать разговор, гоганни не представляла, и потому решила постучать к подруге с просьбой зашнуровать верхнее платье, но не успела. Сэль вошла сама, когда Мэллит расправляла юбку, и тут же принялась помогать, радуясь местным обычаям.

– Гаунау выходят замуж с распущенными волосами, – объясняла она, затягивая ею же расшитый корсаж. – Это очень удачно, потому что знатных дам здесь причесывают плохо. Ее высочество Кримхильде и так высокая, а ей на голове навертели что-то вроде «паонской башни», только шире. Хорошо, что ее высочество это поняла и теперь ходит с косами. Это еще и удобно, но косы в Гаунау носят вдовы, так что мне придется придумать, что делать с волосами. Наверное, я буду носить алатскую сетку – если волосы не очень длинные, то они от этого не портятся. Сядь, я повяжу тебе ленту.

Вставать и садиться в праздничном платье ничтожную обучили еще в Олларии. Дворцовая наука была полезна, но приставленных к «баронессе Сакаци» женщин хотелось забыть навсегда.

– Здесь нет назойливых, – удивилась гоганни, садясь на покрытый серым мехом табурет. – Это приятно, я не думала, что так можно.

– Гаунасские дамы дальше свитских комнат без приглашения не заходят, а челядь делает только то, что ей велят. – Подруга вздохнула, и Мэллит поняла, что сейчас услышит о мертвой королеве. – Его величество тоже одевается сам, хотя, наверное, ему трудно натягивать чулки, но все равно так гораздо лучше, чем со слугами, которые ничего не дают делать, а потом болтают… Ее величеству очень мешало, что одну ее оставляли только в молельне и в постели за пологом, а ведь придворные дамы еще хуже служанок. Я слышала, как они шептались о том, что у ее величества дурные дни. Приврать они не могли, потому что в королевском туалете участвуют все дамы по очереди, но все равно это противно.

– Когда трогают лживые, неприятно, – согласилась гоганни, решаясь на главное. – Сэль, я должна… Ничтожная хочет надеяться, что именуемый Хайнрихом – достойный мужчина, а достойному мужчине хорошо, когда он делает хорошо женщине, но владыка Гаунау чрезмерно силен и тяжел. Он пьет много пива, у него большие руки и подобный котлу живот. Ничтожная боится, что ночь не принесет тебе счастья и вселит в сердце страх.

– Не надо! – почти крикнула Сэль, а гребень, который она держала, упал на застеленный мехом пол. – Забудь! Та-Ракана давно затоптал конь Монсеньора и правильно сделал, а его величество Хайнрих совсем другой. Будь он дундуком, Монсеньор Лионель никогда бы не согласился на нашу свадьбу.

У мужчин свои секреты, спрашивать о них некрасиво, но даже если Монсеньор Лионель думал, как ты… то есть, что мне может стать скверно, то он перед отъездом объяснил его величеству, как надо делать. А то, что его величество толстый, не беда. У папеньки живот поменьше, но все равно большой, и ему это совсем не мешает. Как-то раз я увидела папеньку со служанкой, так они все делали сидя. Я ничего не поняла, но мама тоже это видела и мне потом объяснила. И потом ее величество говорила, что грубость и нежность могут жить в любом теле, а его величество очень любит своего коня. Вот уж кому с ним в самом деле тяжело…

– Сэль, ты пока… просто не понимаешь.

– Понимаю, просто со мной этого еще не случилось. Конечно, мне немножко страшно, но, когда мы уезжали в Надор, было хуже. Я тебе потом расскажу, как у нас получится с его величеством. Чтобы ты не волновалась. Ты помнишь, что на эсператистскую свадьбу тебя поведет полковник Лауэншельд, а на вторую, главную, ты поведешь меня?

– Я помню. Главная свадьба будет ночью у старейшей из башен. Гаунау зажгут костры среди камней, я и Царственная подведем тебя к большому королю, и вы сразу уйдете, а гости останутся радоваться.

– Рубашку ждать они останутся. – Селина вновь занялась волосами ничтожной и вдруг пожаловалась: – Не знаю, какие камни надеть. Хочется вспомнить сразу ее величество, Монсеньора Лионеля и Монсеньора Рокэ, но цеплять на себя слишком много драгоценностей – дурной тон.

– Синий камень ты отослала нареченному Руппи, а он был так красив. Монсеньор монсеньоров хотел, чтобы ты подарила большому королю в ночь свадьбы кольцо из Доннервальда. Ты сделаешь это?

– Конечно, хотя оно налезет разве что на мизинец, – подруга выдернула из-под ленты прядку, и она упала Мэллит на лоб. – Готово, пошли к зеркалу.

Мэллит не думала, что, глядя на себя, сможет испытать радость, но осеннее платье поделилось с ничтожной своим совершенством, даровав ей отблески огня и мерцание золота. Это была красота подхваченных ветром листьев, а не исполненных соком плодов, но это была красота.

– Как хорошо, что ты улыбаешься, – обрадовалась подруга и принялась расплетать свои волосы. – Я боялась, что не смогу тебе ничего толком объяснить и ты надолго расстроишься. Теперь бы еще Герарда унять, да и мама наверняка места себе не находит. Хорошо хоть к ней в Альт-Вельдер Зоя со своими глупостями не нагрянет… Прости, это я сказала глупость и даже гадость, а Зоя просто хочет, чтобы я влюбилась. Как она в папеньку, только у меня второй раз не получится.

– Ничтожная думала, что у нее нет сердца, но оно нашлось. Одно на двоих.

– Мелхен! – Сэль прижала обретшую сердце к себе. – Монсеньор или сам вернется, или его вытащит папенька, а про любовь… Ее величество говорила, что вторая любовь может прийти незаметно. Я сперва не поняла, как такое может быть, но потом вспомнила про кошек. Они ведь умеют приходить так, что не знаешь, есть они в комнате или нет. Смотри, Маршал! И как только он сюда влез?

Черно-белый в самом деле был здесь и драл когтями самую большую из застилавших пол шкур, но когда и откуда он вошел, Мэллит не заметила.