Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

Тревога кольнула куда-то за сердце. Ворон продолжал терзать образовавшиеся отпавшими «трофеями» раны, стремясь добраться до самой сути. Паук больше не отбивался. Мы со стаей знали разницу между настоящей дракой и ее имитацией. Слабые колыхания конечностей и щелкающая вхолостую пасть не могли считаться достойным отпором. Сильно сомневаясь, что Илья вдруг решил перестать бороться, начиная что-то подозревать, я вынырнула в реальное, полностью исчезнувшее из поля зрения с тех пор, как Яблонев понял, что нужно делать.

Практикующий больше не стоял напротив нас, нет. Он что-то судорожно доставал одной рукой из тайника в бортике крыши, сидя на корточках за опрокинутым мангалом, второй отмахиваясь от Яблонева, как от назойливой мухи. Оценив потрепанный вид мужчины, словно посеревшую кожу и хриплое дыхание, я почувствовала от него нечто… разительно отличающееся от того, что он излучал ранее.

Дикий страх, но не перед нами. Паук был в ужасе от возможности поражения и его последствий. Больше всего на свете он боялся потерять свою сущность, и сейчас, когда она распадалась на куски, Илья был готов на все.

В лунном свете в руке практикующего блеснул пучок вороньих перьев и… о боги, его пальцы сжимали мою фотографию. Одну из тех, что стояла на самой высокой полке книжного шкафа, где я у бабушки с дедушкой в деревне обнимаю соседского пса за шею. Должно быть, Игнат украл ее и передал брату в качестве еще одного запасного плана!

– Даже не думай! – рявкнул Яблонев, и волна его силы пронеслась по крыше, ударяя по врагу.

Илья содрогнулся, не успев поднести пучок и фото к тлеющим углям, оставшимся в перевернутом мангале. Оскалившись на Влада, он снова потянулся к остаткам своего костра, схватив валяющуюся рядом железку, ранее принесшую мне массу непередаваемых ощущений.

Несколько секунд. Все, что у меня было – несколько секунд. Мышцы натянули кожу, ноги загудели, хриплый волчий вой раздался в ушах, губы обнажили клыки, я сорвалась с места. Всего-то пара метров – плевая дистанция для взбешенного в полнолуние фамильяра.

Видя мое приближение, Илья отступил на шаг и бросил в меня железкой, коварно нацелившись по ногам. Весь собачий арсенал способностей услужливо подсказал, что, прежде чем она долетит, я, со своей скоростью, еще успею постоять и на небо поглазеть. Или же, если прямо с этой точки побежать навстречу и перепры…

«Беги, но не вздумай прыгать», – отдалось эхом предупреждение Захаровой, пустив по спине мурашки и поднимая дыбом волосы на затылке.

Мгновенно передумав, я свернула с траектории снаряда, побежав к Илье по дуге. В голове уже были все сценарии, как выбить символизирующие нас с Владом вещи из его цепкой паучьей лапы…

– Агата! – крикнул Влад, пробиваясь сквозь скорость, ветер и клокочущую ярость. В голосе моего темного было слишком много совершенно не свойственной ему паники. Затормозить и разобраться, что я в очередной раз пропустила, возможности не было. Влетев в Илью боком на полной скорости, я вдарила по руке, вырывая свое фото и позволяя перьям разлететься вокруг.

Он схватил меня за воротник куртки, теряя равновесие, когда волна энергии Яблонева вдарила по нему сильнее прежнего. Мощь, ярость и… страх моего ведьмака прошили насквозь, Илья продолжал тянуть меня, заваливаясь, когда я поняла все разом. Мы были у самого края крыши, меньше шага. И, кажется, полетим с нее вместе.

Илья закричал, глаза мужчины расширились, когда он отпустил меня, тряся рукой, словно ту обожгло. Судя по тому, что передавала связь, так и было. В удар, нацеленный на сжимающие меня пальцы, Влад вложил все. Недоверчиво посмотрев на меня, Паук перевел взгляд на Яблонева, делая эти последние полшага.

Я вскрикнула, схватившись руками за лицо, когда Илья перекинулся через край крыши, исчезая из виду. Вопреки всем законам физики, я услышала это ужасное «шлеп», с каким, десять этажей полета спустя, его встретил асфальт. Это самое «шлеп» не принесло ничего, кроме облегчения и какого-то странного чувства неопределенности. Могло ли все повернуться по-другому или в любом случае должно было закончиться смертью одного из практикующих?

– Агата, о боги! – Я оказалась в руках Яблонева, зарываясь носом ему в шею, глубоко дыша и дрожа, чувствуя, как наступает отрезвление… от всего.

Влад судорожно вжимал меня в себя, что-то спрашивал, говорил, я даже что-то отвечала… Мы опустились на колени, так и не расцепившись, оба больше не в силах удерживать друг друга на ногах.

– Как ты? Где болит? – Влад осторожно приподнял мою голову за подбородок, заставляя смотреть себе в лицо. – Это шок, Агата, он пройдет. Все хорошо, мы справились…

– Я могла тебя потерять, – выдавила я единственную мысль, пробившуюся на поверхность сквозь ураган остальных.

– Не потеряла. – Серые глаза цепко держали, донося то, для чего слов не существовало.

– Моя мама…

– В полной безопасности. Там Захарова и Катя с Мишей. Сочувствую его брату, если он подвернулся Насте под руку. Хотя нет. Не сочувствую. – Яблонев нежно провел пальцем по моей разбитой губе.

– Мы убили его.

– Нет, – уверенно отмел Влад. – Это было его решением. Он сам сделал последний шаг, когда понял, что ему не победить. Зачем ты только побежала на него, у меня чуть сердце не остановилось…

Дальше я не слушала. Его глаза сказали куда больше. Притянувшись, я коснулась губами его губ и, вместо всего возможного и даже ожидаемого, рука Влада скользнула мне на затылок, прижимая плотнее, когда он ответил и полностью перехватил инициативу. Наш первый поцелуй не был невинным, мимолетным и поверхностным.

Дикий, жадный, глубокий, отчаянный, исчерпывающий и долгий. Обвив шею парня, я прильнула к нему всем телом, стараясь за один поцелуй выразить все, что чувствовала.

– Агата… – выдохнул Влад, чуть отстранившись, но мне было мало. Вжавшись в парня, я продолжала целовать его лицо и шею, все, куда дотягивалась, скользящими поцелуями, не чувствуя в этом ничего неправильного.

– Я твой фамильяр, и мне это нужно, – вылетел скудный аргумент между моими полувздохами. – Пожалуйста, хоть на пять минут… Твоя дурацкая клятва…

– Если бы я только знал, – прошептал Яблонев, крепче обнимая меня. – Знал, что встречу тебя. Всего неделя, Агата. Мне не хватило терпения всего на семь дней между клятвой и твоим появлением.

В горле встал ком. Слишком горько и обидно. Больнее любой агонии, насланной Ильей. Влад уже куда увереннее отстранил меня от себя, снова заглядывая в глаза:

– Цена нарушения клятвы слишком высока, Агата. Я не готов расплатиться за это тобой или любым, кто мне близок.

– Ну так отмени ее! – в сердцах воскликнула я, больше не в состоянии сдерживать себя.