Эйприл Женевьева Тухолки - Бессердечное милосердие [litres]

– Моя мать умерла. – На звук тоненького голоска Джунипер в нашу сторону повернулись несколько ведьм. – Больше двух лет назад. Морские Ведьмы никогда не болеют, и даже снежная лихорадка Мерроу не трогает. Мать моя умерла от разбитого сердца. – Джунипер помолчала. – В то лето моя мать привела в свою постель моряка из Ибера. Звали его Себастьян, и она полюбила его. На рассвете третьего дня он вернулся на корабль… и радость жизни для моей матери ушла вместе с ним. Увядала она медленно, день за днем, как гниющий фрукт в миске. – Щеки Джунипер побагровели, серые глаза запылали огнем. – Оттого-то я и покинула Мерроу – не могла справиться со своим горем, а Матушка Хаш велела мне бродить по свету до тех пор, пока я не примирюсь со смертью матери. Иначе, сказала она, я рискую, как и моя мать, умереть от боли в сердце.

– И поэтому ты и стала Сестрой Последнего Милосердия? – предположила Руна.

Джунипер кивнула.

– Мне вас послали боги, хотя поначалу я собиралась странствовать в одиночестве.

После рассказа Джунипер наш конец стола на некоторое время затих. Она сама решила рассказать нам свою историю, и мы приняли ее как дар.

Луна, полная и яркая, поднялась в небе выше, и нас охватило умиротворение. Джунипер, казалось, испытала облегчение после того, как рассказала о своем прошлом, и когда сестра вновь прошептала ей что-то, она тихо рассмеялась серебристым смехом.

Хорошая еда, вино, морской бриз, нежные голоса ведьм… Все это успокоило даже меня. Мы жили в облаках.

Интересно, так ли чувствуют себя мертвые после того, как тела их сгорают дотла, а души воспаряют в Холхаллу?

Я и раньше, хотя и не часто, испытывала радость и временами, особенно поздними вечерами у огня, тосковала по ней.

Жаль, что Сигги не навестила в свое время этих ведьм. Жаль, что они с Ионой последние свои годы не провели здесь.

Ко мне плечом прижался Тригв. Я повернулась к нему, и моей щеки коснулись его волосы – мягкие, темные. Я расплела свою косу, откинула волосы назад и вздохнула.

Поднялся ветер, и голоса стихли. Младшая из ведьм сонно соскользнула со скамьи и свернулась калачиком рядом с миловидными ведьмами, уже спавшими под столом.

Тригв наполнил мою кружку вином. Я выпила, и мы все опустились на деревянный пол платформы и подставили лица звездному свету. Я обняла Руну и притянула ее к себе. Она поначалу напряглась, но быстро расслабилась. Я прижалась лицом к ее волосам.

Аарн вытянулся и положил голову на ноги Руны. Ови и Тригв, прильнув друг к другу, попеременно из одной кружки пили вино. Саша пошепталась с Джунипер и Сейдж, и временами до нас доносился их смех.

Я подумала о мертвой девушке на перекрестке и о мертвой девушке в зарослях ежевики. Я подумала о Гунхильд. Я думала об их детстве и семьях. Интересно, познали ли они любовь? Или хотя бы радость? Интересно, мечтали ли они о великих приключениях, о путешествиях по морям и горам, хотели ли отыскать то, что лежит по ту сторону?

У всех нас есть, или, по крайней мере, были мечты. У каждый из нас. У Гунхильд, у тех мертвых девушек, у меня, у моих Дарующих Милосердие сестер… Абсолютно точно, у каждой.

Сверху раздалось хриплое карканье. Руна, тихо выругавшись, пошевелилась в моих руках, а потом снова безмятежно заснула. Вниз слетел ворон и приземлился на плечо Матушки Хаш. Та что-то ему прошептала, и он снова каркнул и упорхнул в черное ночное небо.

Матушка Хаш нашла меня на рассвете.

Около полуночи задул холодный ветер с моря, и мы вернулись в ее хижину, а все ведьмы, кроме Сейдж, заснувшей в обнимку с сестрой, ушли с платформы несколькими часами ранее.

Мы спали рядом с большой паленой веткой, будто она была нашим обычным костром. От ветки исходил ровный, мягкий жар.

Блаженством было бы спать рядом с таким деревом каждый зимний вечер…

Мне снились мягкие, теплые сны.

Разбудив меня, Матушка Хаш приложила палец к щеке. Я открыла глаза, и она кивком головы велела мне следовать за ней.

Я встала и попыталась быстрее пробудиться. Я не спала так крепко уже несколько месяцев. Что там месяцев – лет!

Я переступила через Ови, и та схватила меня за руку.

– Осторожнее, Фрей. Саги говорят о коварстве ведьм. Не позволяй этой ведьме-матери околдовать тебя, как она околдовала ворона.

Я взглянула на Матушку Хаш, стоявшую у двери рядом с ткацкими станками, а затем на Ови.

– Я ей доверяю.

Ови кивнула и отпустила меня.

Матушка Хаш, постукивая при каждом шаге тростью, вывела меня наружу. Мы пересекли несколько переходов и длинный мост и наконец достигли большой круглой платформы. Оттуда вели веревки к тонкому серебристому водопаду, который сбегал по склону огромной скалы, величественно вздымавшейся на юге. К веревкам большими деревянными крюками были прочно прикреплены ведра.

Так вот как ведьмы получали пресную воду. Весьма разумно!

Матушка Хаш меж тем потянула за верхнюю веревку, и к нам подплыло ведро, наполненное холодной, чистой водой.

Я протянула руку и, отцепляя от крюка ведро, невольно взглянула на берег внизу. Приготовилась к тому, что меня немедленно охватит страх, но его и след простыл. Молитва Сейдж возымела-таки действие.

Я с наслаждением посмотрела вниз. Мы с Матушкой Хаш оказались не единственными бодрствующими женщинами: на берегу четыре ведьмы выкапывали моллюсков, еще две ухаживали за садом вокруг Опаленного Дерева в дальнем конце леса. Я обернулась и увидела заросли ежевики, тянувшиеся все дальше и дальше на восток, а за ними – Скальские горы с белыми вершинами.

Я почувствовала, что Матушка Хаш наблюдает за мной, и встретилась с ней взглядом.

– Значит, ты – та самая девушка, которая задумала победить. – Ее зеленые глаза были острыми и проницательными. Они напомнили мне глаза Сигги. – Моим ведьмам приснилась такая много лет назад, и Джунипер отыскала тебя – истинного искателя славы среди всех Сестер Последнего Милосердия, среди всех людей. Она, признаюсь, весьма похожа на свою мать.

Именно это и имела в виду Джунипер, говоря, что Морские Ведьмы тоже захотят встретиться со мной. Она знала об их видениях.

Интересно, когда она впервые связала видения со мной? Когда я на постоялом дворе предложила сразиться со Зверем Голубого Ви, или, что более вероятно, знала все наперед с нашей первой встречи?

Я провела рукой по волосам, которые все еще были распущены по плечам.

– А сон рассказал, добьюсь ли я успеха?

– Об успехе ничего не известно. – Матушка Хаш говорила так тихо, что я невольно наклонилась к ней. Похоже, что Морские Ведьмы любят при малейшей возможности шептать. – Пока я даже не уверена, что сражение вообще произойдет, – продолжала Матушка Хаш. – Сны показывают только один из возможных путей. Ты все еще можешь сделать другой выбор, пойти другим путем.