Эйприл Женевьева Тухолки - Бессердечное милосердие [litres]

После этого я вернулась к очагу и скользнула в груду теплых тел. Обвила Ови руками, сомкнула глаза.

Индиго присоединится к Квиксам вместо Руны.

Правильное решение. Доброе решение.

Мой разум обрел покой, и я наконец заснула.

Эска Рот потерял почти всех людей из-за Зверя Голубого Ви. Осталось лишь семеро из десятков его воинов.

Женщины Голубого Ви принялись тренироваться всерьез, чтобы стать мастерами «танца на краю». Вдовы и дочери без отцов вышли из деревень Цветущей долины, чтобы бороться и жить в Зале, как до этого жили мужчины.

В тот последний день я присоединилась к ним на рассвете. Прищурилась перед холодным зимним светом, наблюдая, как движутся они по Семи Ступеням.

Ярл Рот обзаведется первой женской армией в Ворсленде, какой не бывало на памяти со времени «Хроник Ведьмовских Войн».

Я не приняла вознаграждение ярла.

Джунипер, наша маленькая Ведьма, украла из пещеры Логафелл золотые тарелки. Тех тарелок хватит, чтобы добраться туда, куда нам нужно.

Мне бы даже хватило золота, чтобы платить за обучение Тригва у Целителей Орейта.

А Рот, оставив при себе вознаграждение, сумеет поставить на ноги свое ярлство. И выкупить Иберских лошадей.

В последний вечер, прежде чем мы ушли, Тригв спустился в хижину Сив, чтобы попрощаться, а я тем временем встретила Рота у гигантского тиса. Мы сидели на скрученном корне древа и пили вайт из черного рога, как в нашу первую ночь.

– Значит, направитесь в Ибер? – Лунный свет сочился сквозь дыру в потолке, и глаза Рота засияли фиолетовым.

– Да.

– Не заскучаешь по холоду и снегу?

Я привалилась к толстому стволу и отпила вайта.

– Ничуть.

Он тоже откинулся, и плечи наши соприкоснулись.

– Я сочиняю сагу о вас и о том, как вы побороли Логафелл.

– Ты, значит, поэт? – Меня его слова удивили, хотя и напрасно. Рот обладал глубиной чувств и большим сердцем, необходимыми для создания прекрасного стиха.

Он кивнул.

– Как и мой отец при жизни. Сторри Стурлсон – один из наших предков, автор «Саги Замерзшей Крови».

Я повернулась, запустила восемь оставшихся пальцев в длинные белокурые волосы Рота – хотела сделать это с тех пор, как впервые посмотрела на него. Сжала его кудри в кулак до боли в ранах.

Поцеловала его.

Когда после трапезы Рот отправился в свои покои, я последовала за ним и сбросила возле очага одежды. Ярл Рот помог мне, ведь рука до сих пор болела, и не один месяц потребуется, чтобы научиться ловко пользоваться оставшимися пальцами. Однако я еще легко отделалась.

Когда я осталась нагой, Рот протянул руку, распустил мои серебряные волосы. Вздохнул, узрев, как они рассыпались по моей спине.

Ночь стояла холодная, и ветер кусался морозцем, но тела наши полыхали, точно огонь.

Рот выскользнул из мехов и подошел к столику, чтобы наполнить рог, а я тем временем с улыбкой наблюдала, как он вышагивает по комнате.

– Эска?

– Да?

– Придай нам чести в своей саге. Впервые в них будет сказано о Дарующих Милосердие.

Он припал к вайту, откинул голову и сглотнул.

– Так и сделаю, а когда закончу, заманю в Голубой Ви известного барда, Оденну.

– Спустя долгие времена история Сестер Последнего Милосердия наконец-то обретет слушателя. Тихо отслужили они Ворсленду, и, в конечном счете, прославились.

– Верно. – Он кивнул, но сходу прищурился. – Ты запомни, Фрей, одно. Триумф – это тоже зверь. Он голоден, он жаждет и никогда не насыщается. Успех сгубил больше людей, чем провал. Будь осторожна, не дай славе затмить разум и встать на пути счастья.

Я отбросила меха и пошла к нему. Ярл вручил мне рог, и я жадно отпила ликера.

Рот наклонил голову, поцеловал меня в плечо.

Я скользнула правой рукой по его туловищу, задержалась на ребрах.

– Не стану я более стремиться к славе. К приключениям – да. Славу я вполне ощутила, и мне сего достаточно.

Мы вернулись в кровать, и я залезла под груду меха, где ярл притянул меня поближе. Я прижала грудь к его груди, и мы долго, медленно целовались.

– И почему ночами мы грезим о невозможном? – спросил он спустя время.

– О чем твои грезы?

– О многом. Ярлство спасено, и должен бы я возрадоваться… но…

Взгляды наши встретились.

– Надеюсь, однажды я вернусь в Голубой Ви.

Рот кивнул, нежно глядя на меня в свете пылающего пламени.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, Фрей.

Мы заснули обнявшись, и ни один сон не потревожил мой разум до самого рассвета.

Ови пожелала отправиться на юг в Ибер вместе со мной и Тригвом. Когда она объявила о решении, я не могла прогнать улыбку с лица, до того была счастлива. Она поспешила собирать мешок и прощаться с Вейл.

Индиго направится на север к Квиксам и к нашим друзьям, Лейфу и Вайталу.

Джунипер наконец-то вернется домой, к Морским Ведьмам.

В то утро, пока Джунипер не села в лодку Рота и не отправилась к берегам Мерроу, мы заключили друг друга в крепкие объятия. Путешествие ей предстояло легкое, намного легче, чем наше странствие через Болото Красных Ив.

– Буду навещать вас во снах, – обещала она. – Расстаемся мы лишь телами, но не душами.

Я крепче прижала к себе Морскую Ведьму, и ее кудри легли мне на шею, нежно, как лепестки розы.

Джунипер вскоре отстранилась и заглянула в глаза.

– Жила на свете Морская Ведьма, и была она мистиком. Странствовала по Фрему, проповедуя о равновесии, да жила в гармонии с землей. В конце каждой проповеди она протягивала руки ладонями вниз и твердила: «Все хорошо будет, все хорошо будет. Что бы ни случилось, все будет хорошо». Все будет хорошо, Фрей. Я буду являться во снах.

Я отпустила Джунипер.

А она сложила ладони, дунула через правое плечо.

– Скоро увидимся, Фрей.

Частенько я думала, что потерять жизнь легче, чем моих Сестер.

Но я отпустила ее, как отпустила Руну.

Я выдержала.

Все хорошо будет.

Все хорошо будет.

Что бы ни встретилось на пути моем…

Все будет хорошо.

В порту Голубого Ви мы оплатили переправу на иберском торговом корабле и направились вниз к побережью. Насколько же монеты облегчают страннику жизнь!

Я стояла на деревянной палубе и думала о многом, пока морской ветер игриво трепал серебряные волосы. Думала о Королеве-Затворнице и Матушке Хаш. Думала о тех, кто вошел в мою жизнь с того момента, как я бросила торговать смертью: о Гунхильд и Уоррике, Вайтале и Лейфе. Думала о пальцах, которых лишилась. Думала о Роте и боли, что он оставил в моем сердце.

О Руне думала.

На последнем этапе нашего путешествия, чтобы добраться из Дельфи до Сантора, мы сели на прекрасный корабль в красно-белую полоску.