Ханна Мэтьюсон - Перевернутый город [litres]

Не в силах сдержаться, Ильза испустила смешок. Элиот посмотрел на нее с каким-то особым беспокойством.

– По крайней мере, в Ином мире никто не хотел выжить меня из Лондона. Эти ваши дурацкие Принципы предполагают, что я не могу пользоваться магией в километре восточнее нынешнего положения или же меня убьют, – девушка покачала головой. – Капитан Фаулер сказал мне, что с этой стороны портала не так плохо, что в мире, откуда я пришла, творятся куда более страшные вещи.

Элиот снова нахмурился, причем с удвоенной силой, и когда он заговорил, его голос был холодным и твердым, словно мрамор.

– Каделл Фаулер живет и дышит ради крови. Уничтожение врагов – для него блаженство.

Ильза покачала головой.

– Он сказал, что когда-то наступит мир. Просто все должны решить, что этого хотят.

– И ты веришь в это? Думаешь, все будет так просто?

Это не было риторическим вопросом. Элиот склонил голову, мрачно глядя на девушку и ожидая ее ответа.

– Не знаю. Я вообще ничего не понимаю об этом проклятом городе.

– Тогда позволь, я объясню. – Элиот протянул руку, чтобы помочь Ильзе встать, а затем повел девушку в направлении ее спальни.

– Лондон – не что иное, как поле боя, замаскированное под город. Калликанцы основали его, чтобы утвердить свое господство, и когда империя пала, у них появился реальный шанс сделать это. Данный город создан для того, чтобы разжигать ненависть, Ильза. Это заложено в его основании. Мы будем сражаться и умрем, а потом наши дети станут сражаться и гибнуть на наших костях. Так будет продолжаться вечно.

– Камден так не поступает. Пытаться защитить себя – не то же самое, что ненавидеть тех, кто тебе угрожает.

– Если сражаться достаточно долго, можно перестать видеть разницу.

– Тогда зачем вообще сражаться? – спросила Ильза. – Почему просто не уйти?

Они дошли до двери, ведущей в спальню Ильзы, и Элиот открыл ее, но внутрь заходить не стал. Юноша смотрел на Ильзу с напряжением, но в то же время в его взгляде отсутствовала свойственная ему озлобленность на весь мир. Выражение лица Элиота было решительным и полным эмоций.

– Потому что в этом городе есть обычные люди, просто пытающиеся здесь жить. Они держат голову опущенной и не привлекают внимания. Они следуют правилам до последней буквы, чтобы обеспечить себя безопасностью настолько, насколько это возможно. Они пытаются быть счастливыми. Ты же сама говорила, что у людей здесь своя жизнь. Уйти или остаться – их выбор, и я им не указ. Поэтому, пока в Лондоне живет хотя бы один метаморф, хотя бы самый обычный трубочист, учитель или прачка, Зоопарк будет защищать их право находиться здесь. Я буду защищать это право. Я здесь ради Камдена. Перестав сражаться, мы обречем всех на гибель.

Иногда люди лгали, и ложь делала их уязвимыми, но правда, по-настоящему важная для кого-то, тоже обладала подобной силой. Такую правду трудно скрыть, как и ложь.

На секунду Ильзу перестало волновать значение беспокойства Элиота и его секреты. Девушка видела, что в нем есть что-то хорошее, благородное и самоотверженное. Элиот ненавидел этот город, представляющий поле битвы, но все равно жил здесь. Не раздумывая над своим решением, Ильза взяла лицо Элиота в ладони, вдохнула запах свежего белья и дождя, встала на цыпочки и прижалась губами к синяку на его подбородке. Элиот напрягся, но не остановил ее. Ильза отстранилась не сразу, и его рука неуверенно скользнула к ее талии.

Ильза не планировала растягивать момент и не думала, что будет хотеть этого. Не в силах отнять свои ладони от Элиота, она позволила им спуститься вниз к его шее, потом скользнуть по плечам и груди. Элиот резко втянул в себя воздух.

– Ильза…

Укор и предупреждение в его голосе невозможно было спутать с чем-то еще, но в то же время его рука крепче схватила девушку за талию. У Элиота перехватило дыхание. Он прав. Та часть разума, которую Ильза все еще контролировала, не хотела целовать Элиота при таких обстоятельствах. Если она упадет в его объятия сейчас, когда все ее мысли были о тюрьмах, цепях и людях, желающих ей зла, она, возможно, захочет в них раствориться.

Может быть, Элиота это не беспокоило. Может, он даже думал о другой девушке, чье имя было выгравировано на его карманных часах.

Ильза позволила своим рукам опуститься и отодвинула свои губы подальше от губ Элиота.

– Твоему народу повезло, что у них есть ты, Элиот, – шепнула она ему в плечо, а затем переступила порог своей спальни, закрыв за собой дверь и оставив юношу с изумлением смотреть ей вслед.

Поскольку Илиас был мастером «коммуникации», именно ему было поручено встретиться с провидцем в Доклендсе и потребовать, чтобы оракулы прекратили предпринимать попытки отомстить, ведь теперь Зоопарку стала известна правда. Визит был недолгим. Оракулы стояли на своем: Гедеон Рейвенсвуд нарушил Принципы, и они хотят получить жизнь Ильзы в качестве компенсации. Илиасу не удалось изменить их мнение.

– Но есть и хорошие новости, – сказал Илиас с кривой усмешкой. – Их собственный упрямый традиционализм означает, что правда о действиях Гедеона все еще остается тайной между нами и Доклендсом. То, чем они ведают, остальным не ведать, и вся прочая ерунда.

– Чудесно, – шепнула Ильза Файфу. – В общем, мятежники ищут непонятно что и непонятно зачем, но это как-то связано с местью с притеснением нас. Оракулы хотят убить только меня – будем им за это благодарны, – а фортунаты хотят истребить мою семью и расформировать Камден, как квартал. При этом мы сами весьма славно потрудились, чтобы помочь остальным фракциям забыть о разногласиях и объединиться против нас. Что ж, по крайней мере, никто не переживает, что Гедеон похитит кого-нибудь еще. Сделай он это, все было бы совсем уж плохо.

Файф не засмеялся, и Ильза понимала почему. Все происходящее было совсем не смешным.

– Я не понимаю. У нас есть волки и баррикады по всей границе, так? Зачем тогда вообще впускать оракулов в город? Зачем вообще кого-то впускать?

– Торговля, – пояснил Файф. – Единственное, что в этом городе считается священным. Принципы работают только благодаря угрозе потери торговых отношений. Мы можем закрыть наши границы, но тогда Доклендс наверняка закроет свои для нас. Конечно, оракулам принадлежит все, что находится в доках. У них недостаточно людей… эм, или они просто не особо заботятся о том, чтобы ими распоряжаться, так что остальные просто платят оракулам пошлину и занимаются там бизнесом. Именно так оракулы держатся на плаву, несмотря на вемантовый кризис. Мы же торгуем со всеми фракциями. – Файф криво улыбнулся. – Мы совершаем столько жестоких деяний, что надувательство в Торговом Доме кажется всего лишь милой забавой.