Изабель Ибаньез - Лунная нить [litres]

Горничной безразличны мои протесты. Улучив момент, когда я почти перестала сопротивляться, она начинает заплетать мои волосы. Закончив, она указывает на мой гобелен, висящий на спинке стула, и вопросительно смотрит на меня.

Я киваю.

– Да, это мое. Я сама выткала.

Судя по ее ошарашенному взгляду, она удивлена и, возможно, даже немного заинтересована. Она смотрит на меня, склонив голову, и едва заметно улыбается. Затем горничная дает мне маленькую баночку с цветным воском для губ. Я позволяю ей докрасить меня, и наконец (наконец!) в ее глазах появляется нечто, отдаленно напоминающее одобрение. Я имею в виду, она хотя бы не хмурится.

Осталось завязать на спине большой черный бант. Сегодня мне принесли платье темно-желтого, медового оттенка. Таким же цветом я выткала пчел на гобелене. И как я могла подумать, что они двигаются? Кажется, у меня давно не было нормального, благословленного Луной ночного сна.

Открывается дверь – кажется, в этом замке не слышали про стук, – и в комнату входит Руми. Горничная приветствует его коротким кивком и выходит. Увидев меня, Руми останавливается как вкопанный. В первое мгновение он выглядит пораженным, но его лицо тут же приобретает обычное выражение: черные брови сдвигаются, и между ними пролегает глубокая складка; губы вытягиваются в тонкую ниточку.

– Откуда у тебя это платье? – спрашивает он с плохо скрываемым раздражением.

Надо же. Я не успела сказать и слова, а уже что-то сделала не так. Можно подумать, я могу выбирать, что надеть.

– Я не собираюсь переодеваться, – сквозь зубы отвечаю я.

– ¿Qué? [33] Что? (исп.) – огрызается он, хватаясь за ручку двери. – Я разве говорил, что ты должна?

– Тут все без лишних слов понятно.

– Это платье… – Руми обрывается на полуслове и закусывает губу.

– Что с ним не так?

В ответ он лишь трясет головой.

– ¿Qué te pasa? [34] Да что с тобой такое? (исп.) – раздраженно спрашиваю я.

– Мы опаздываем. Забудь. Можешь говорить и идти одновременно? Король Аток, Повелитель Великого озера, плоскогорья Эль Альтиплано и всех земель между ними…

Уровень подобострастия в его голосе зашкаливает, и я взрываюсь от смеха.

– … желает тебя видеть.

Я подбираю юбку – платье длиннее, чем нужно, почти на целых пять футов – и иду мимо Руми. Но тут он внезапно протягивает руку и хватает меня за плечо.

– Что? Это? Такое? – спрашивает Руми.

Он смотрит прямо на мой гобелен. Мне с трудом удается сохранить равнодушное выражение лица. Никак не отреагировать, не напрячься, не дернуться от неожиданности. Но внутри с каждой секундой нарастает тревога.

– Ты видела ее? – напирает Руми, буравя меня взглядом.

Я непонимающе моргаю.

– Кого?

Он наклоняется вперед, не отрывая глаз.

– Значит, не видела?

– Я понятия не имею, о ком ты, лаксанец.

Руми отпускает меня и подходит к стулу. Я задерживаю дыхание и пытаюсь не заорать, когда он берет в руки гобелен и начинает внимательно его изучать.

– Это ты сделала.

Судя по его тону, он сомневается, что я способна создать что-то настолько красивое.

– Да, – отвечаю я, переминаясь с ноги на ногу и нервно потирая руки.

А вдруг он прочитает послание? Это невозможно, я знаю, но от того, как сосредоточенно он рассматривает гобелен, все равно не по себе. Луна открывается только иллюстрийцам. Лаксанец не поймет послание. Он увидит лишь мерцающий серебристый свет. Капельку волшебства. Лишь часть рисунка.

– Мы, кажется, опаздывали?

Он невразумительно хмыкает и продолжает изучать ткань.

– Я обычно говорю это, чтобы побыстрее от тебя отделаться. Ты использовала здесь разные техники, но они на удивление хорошо сочетаются.

Не знаю, что прокомментировать сначала – первую гадость или вторую.

– Я же говорила, что люблю ткать. Поэтому попросила ткацкий станок.

– Ну извини, я не привык доверять словам иллюстрийцев, – отвечает он, наконец отвлекаясь от гобелена.

Кажется, он под впечатлением. Неожиданно.

– Я еще никогда не видел такую нить. Она сверкает. В корзине, которую я прислал, такого точно не было.

– Не было, – соглашаюсь я.

– Откуда ты ее взяла?

Меня раздражает, что он с таким вниманием рассматривает лунную нить. Не хочу делиться с ним своей магией. Она моя. Она приносит мне радость и умиротворение. Скрывает правду от посторонних глаз. Руми, как обычно, хмурится, ожидая моего ответа. Но я не собираюсь ничего говорить.

В комнату заглядывает Хуан Карлос.

– Эй, вы идете или нет? Его Величество терпеть не может, когда кто-то приходит после него.

Но, заметив гобелен в руках Руми, он подходит поближе. Его глаза расширяются от удивления.

– Кто подарил вам этот подарок, кондеса?

Я медленно прикрываю глаза, чтобы справиться с раздражением.

– Никто. Я сама сделала.

– Кто бы мог подумать, что у вас такие таланты, – подмигивает Хуан Карлос. – А я тоже хочу гобелен. Какие сокровища для этого нужно раздобыть?

– Я не собираюсь тратить на тебя шерсть.

Он пожимает плечами и наклоняется, чтобы рассмотреть гобелен вместе с лекарем. Мне становится не по себе. Теперь мое тайное послание для Каталины изучают сразу два лаксанца.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не вырвать гобелен у них из рук. Чтобы отвлечься, я приглядываюсь к ним двоим, пока они стоят рядом, склонив головы над сияющей нитью. Руми и Хуан Карлос примерно одного роста, оба с длинными вьющимися волосами и темными глазами. Они могли бы быть братьями. Один – с вечной улыбкой на лице, другой – невыносимый зануда. Я бы предпочла что-то среднее.

– Вы родственники? – спрашиваю я.

Кажется, мой вопрос забавляет Руми. Но оба молчат и продолжают внимательно рассматривать лунную нить.

– Прекрасный подарок для короля Атока, – замечает Хуан Карлос, пропуская мои слова мимо ушей.

Я бледнею. Этот гобелен предназначен для Каталины. Я ни за что не подарю его узурпатору.

– Чего? Ну уж нет! Аток ненавидит меня. Он либо сожжет его, либо подотрет свою…

– Что думаешь? – перебивает Хуан Карлос. – Может, ты зря переживал?

Руми издает досадливый стон.

– Замолкни уже.

– Но ты же понимаешь, что я имею в виду? – не унимается Хуан Карлос, ощупывая нежную нить.

Руми медленно кивает, а затем берет гобелен и уносит из комнаты, ловко увернувшись от меня, когда я пробую перехватить его руку. Во мне поднимается волна ярости. Он не имеет права брать мои вещи! Я потратила почти всю шерсть на это послание.

– Куда ты забираешь мой гобелен? – спрашиваю я.

Лекарь не обращает на меня никакого внимания. Я выбегаю из комнаты следом за ним.

– Что ты о себе возомнил?

– Он за вас отвечает, – говорит Хуан Карлос, следуя за мной по пятам.