Элеонора Девильпуа - Маги Гипербореи [litres]

Вскоре он выбежал на открытое пространство и понял, что оказался у конюшен, размещенных вдоль крепостных валов. Тут было безлюдно, повсюду царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь фырканьем лошадей, которые спокойно стояли в стойлах и жевали сено. Молодой человек перепрыгнул через деревянную изгородь и, тяжело переводя дух, остановился в центре беговой дорожки, испещренной следами копыт. Высоко вверху выгибался купол, над ним ползли по небу сиреневато-охровые облака, озаренные последними отсветами заката. В конце беговой дорожки возвышалась башня тайнографа, и вокруг ее вершины клубился странный туман, казавшийся желтоватым в слабом вечернем свете. Упершись руками в колени, чтобы отдышаться, Ластианакс, нахмурившись, рассматривал здание.

Через несколько мгновений до него дошло, что это вовсе не туман, а дым. Из всех окон виллы вырывались густые облака гари и собирались под куполом. Похоже, спустя двадцать минут после того, как он оставил Арку на вилле одну с повелителем лемуров, там вспыхнул пожар.

Ластианакс убеждал себя, что девочка успела сбежать. Взгляд молодого человека метался по горящему зданию; несколько раз ему даже показалось, будто он видит какое-то движение, но потом понимал, что это край золотого купола, бронзовая статуя или птица-парус. Поглядев на восток, он заметил гигантский силуэт: на башне сидел грифон, держа в когтях свою окровавленную добычу. Ластианакс содрогнулся.

– Ну же, – бормотал он, – покажись, Арка…

Внезапно крыша особняка обвалилась и исчезла в пламени и тучах пепла. Словно во сне, Ластианакс наблюдал, как огонь пляшет вокруг камней, отказываясь признавать, что стал свидетелем гибели своей ученицы.

В городе гиперборейцы наконец заметили пожар и, высунувшись из окон, указывали на пылающую башню. Ластианакс сжал виски руками, голова у него шла кругом от тщетных переживаний. Что он мог сделать? Может ли он еще что-то сделать?

На нижних уровнях здания люди уже выбегали из своих жилищ, грузили детей и пожитки на черепах. В ночной темноте башня походила на огромный факел, с которого, потрескивая, сыпались искры. Вдруг одна особо яркая искорка вырвалась из пожарища и подобно метеору рассекла ночную мглу. Ластианакс прищурился, чувствуя невероятную радость.

– АРКА! – заорал он, забыв, что на таком расстоянии его вряд ли услышат.

Орихалковые крылья поблескивали, их обладательница описывала круги в стремительно сгущающемся дыму. Ластианакс смотрел, как крылатая фигурка исчезает за горящей башней, а потом вновь появляется.

В металлической поверхности крыльев отражались алые огненные языки. Пламя резко взвилось ввысь, произошел очередной обвал, и башня стала короче на целый этаж. Канал седьмого уровня, соединенный со зданием, обрушился, и вниз огромным каскадом полетели камни и вода.

Вершина башни превратилась в огненную колонну, вокруг которой носились крылья Ктесибиоса. Ластианакс в ужасе наблюдал, как крошечные фигурки, загнанные в огненную ловушку, бросаются вниз. Он чувствовал себя беспомощным. Несколько раз ему казалось, что Арка подлетает ближе к башне, чтобы попытаться поймать несчастных, но те всякий раз падали слишком далеко от нее и слишком быстро.

Шестой уровень тоже обрушился, а следом и соединенный с ним канал, увлекая на темное городское дно находившиеся на этом уровне семьи. Орихалковые крылья метнулись в сторону, уклоняясь от падающих обломков, и стали кружить под самым куполом.

Ластианакс быстро оглядел окрестности, ища способ привлечь внимание Арки. Наконец он несколько раз взмахнул руками, создавая из песка огромные пламенеющие буквы, которые сложилось в имя его ученицы.

Закончив работу, маг поднял голову и обнаружил, что катастрофа достигла еще большего масштаба. Охваченная пожаром, лишенная поддержки верхних каналов, башня начала все быстрее клониться к куполу. На поросшую травой лужайку обрушился град камней. С оглушительным стоном-грохотом башня завалилась набок, придавила крепостной вал и врезалась в стену купола. Ластианакс почувствовал, как земля дрожит у него под ногами, а в следующий миг ему в лицо ударила волна песка и мелких обломков.

Он сел, ожесточенно потер глаза. Развалины башни скрылись под облаком пыли. Дым вырывался из Гипербореи через образовавшуюся в куполе брешь, а в город задувал ледяной ветер с заснеженной равнины. В лицо молодому человеку ударила холодная волна воздуха, заряженная колючими снежинками и золой.

Это новое, непривычное ощущение вывело Ластианакса из оцепенения. Он увидел, как темные силуэты, вооружившись светящимися сферами, бегут к желтоватому облаку пыли, поглотившему башню. Другие, напротив, выбегали из этой непроницаемой дымки, пронзительно выкрикивая имена своих близких.

Ластианакс поднял глаза к куполу и заметил, как орихалковые крылья удаляются в сторону центра города. Он посмотрел на песок у себя под ногами: слово «АРКА» все еще светилось в ночи, буквы немного деформировались ударной волной. Молодой человек не сомневался: имя было видно даже с седьмого уровня. Почему же Арка к нему не спустилась?

В голове у него замелькали тревожные мысли одна другой мрачнее.

Что, если в вышине парила вовсе не Арка?

Что, если повелитель лемуров завладел орихалковыми крыльями?

Неужели его ученица не смогла выбраться из огненной ловушки?

Ластианакс пошел вперед, спотыкаясь на каждом шагу, двигаясь тем быстрее, чем ближе подходил к башне. Выйдя на луг, он с замиранием сердца бросился бежать к развалинам, и глаза его слезились от ветра. Молодой маг исчез в облаке пыли.

Холод замедлил разложение обугленных тел, которые до сих пор находили среди развалин. Хоть какая-то польза от ледяного ветра, задувавшего в брешь, образовавшуюся в адамантовом куполе. Так, во всяком случае, думал Ластианакс.

За три дня температура в городе резко упала, вынудив его жителей копаться в сундуках в поисках старых шуб, привезенных караванщиками или охотниками на волков. Тут и там на улицах слышались кашель и чихание. Черепахам все труднее становилось передвигаться по каналам, вода в которых покрывалась льдом. Растущие на стенах вьющиеся растения умирали, кувшинки скукожились, а мох, покрывающий стены, быстро чернел. Птицы бесцеремонно стремились укрыться в жилищах, влетали в незастекленные окна, и жители пытались закрыть эти проемы тряпками и промасленными листами бумаги.

Повсюду виднелись серые воронки и дымки от наспех сложенных костров, в которых жгли деревянную мебель, украденную с верхних уровней. Холод прогнал комаров и мух, и выяснилось, что маленькие жилища городского дна, со всех сторон заваленные грудами мусора, лучше сохраняют тепло; люди быстро сообразили, что в случае ухудшения ситуации выжить там будет проще, и начали перебираться вниз. Все чаще можно было услышать фразу, доселе запретную, считавшуюся чем-то неприличным, а теперь произносимую с оттенком самодовольства: «Да, у меня семья на первом уровне!»