Элеонора Девильпуа - Маги Гипербореи [litres]

Арка беспомощно пожала плечами. Уже не в первый раз Ластианакс задавал ей этот вопрос. Она схватила статуэтку курицы, стоявшую на письменном столе и повертела в руках: было видно, что ее сначала разбили, а потом довольно неумело склеили.

– Что это за штука?

– Не трогай, – проворчал Ластианакс, забирая у девочки безделушку.

Он осторожно поставил кособокую статуэтку на полку, где та и осталась стоять, резко контрастируя с элегантной обстановкой кабинета.

– Хорошо, продолжай читать отчеты, а я вернусь через два часа, – сказал маг вставая.

– Куда вы идете, мастер? – воскликнула Арка.

– В единственное место в Гиперборее, в котором точно есть живая лазурь, – в Экстрактрис, – ответил Ластианакс, выходя из комнаты.

Дверь кабинета закрылась под возмущенный писк Арки, девочка решительно отказывалась корпеть над полицейскими отчетами и требовала, чтобы наставник взял ее с собой.

Сев на черепаху, Ластианакс направился ко входу в Экстрактрис, расположенному на седьмом уровне. Гиперборейская тюрьма занимала всю башню и могла похвастаться самой продуманной системой безопасности в городе: в окна вставлены адамантовые стекла, не оставлявшие заключенным возможности сбежать. На каждом уровне – магмеханические двери, позволявшие входить и выходить лишь определенным людям. Вооруженные до зубов стражники наблюдали за узниками, распределенными по разным этажам; в одних камерах содержалась мелкая шпана, в других – наиболее могущественные маги. Благодаря своему статусу министра Ластианакс смог получить особое разрешение на посещение Экстрактриса.

Сам начальник тюрьмы, высокий человек с военной выправкой, встретил мага у дверей, дабы лично сопровождать. Он шагал так энергично, выставив вперед правое плечо, словно готовился вышибать все двери на своем пути.

– В скором времени я выдам всем своим стражникам детекторы анимы, – объявил он. – В Башне изобретений недавно запатентовали эту удивительную находку. Это ведь ваша работа, верно?

– Так и есть, – признал Ластианакс, постаравшись скрыть разочарование. Он и помыслить не мог, что его изобретение будут использовать в таком месте.

– Очень полезный инструмент, – похвалил его начальник тюрьмы, кивая.

Башня изобретений выдавала права на использование созданных учениками изобретений. Эта система патентов обеспечивала Гиперборее значительное техническое превосходство над другими городами, так что маги очень серьезно относились к этому вопросу. Несколькими месяцами ранее управляющего Башней изобретений обвинили в том, что он долгое время продавал планы некоторых магмеханизмов далеким деревням. Пока они шли по коридору мимо вереницы укрепленных дверей, Ластианакс спросил, не сидит ли управляющий за одной из них.

– Да, пока сидит, – ответил начальник тюрьмы. – Кстати, прямо вот здесь, – добавил он, костяшками пальцев стуча по двери одной из камер. – Итак, зачем вы пожаловали? Хотите больше разузнать о живой лазури, верно?

– Так и есть. Насколько я понимаю, вы используете живую лазурь для извлечения анимы. Какие предосторожности вы принимаете при работе с ней?

Начальник тюрьмы кивнул:

– Следуйте за мной – я покажу вам, как мы действуем.

Он привел молодого мага в огромный зал, в центре которого размещались металлические мостики и левитаторы, а вокруг них – большие общие камеры, набитые преступниками. От заключенных, одетых в красные туники, пахло потом и испражнениями. Начальник тюрьмы призвал левитатор и повез Ластианакса в глубь здания, попутно громогласно рассказывая о разных категориях арестантов, содержавшихся в Экстрактрисе: убийцы, воры, шарлатаны, торговцы жевательной смолой из синего лотоса, бедолаги, нелегально перешедшие с одного уровня на другой, и так далее. Пока они спускались все ниже и ниже, из-за решеток на них злобно глядели узники. Все преступники были очень худы, выглядели взвинченными и истощенными. Ластианакс заметил черные дорожки у них на лице – следы засохшей крови, вытекшей из носа. Когда они приехали на самое дно и сошли с левитатора, чтобы ознакомиться с приборами, обеспечивавшими безопасность, Ластианакс спросил у начальника тюрьмы, в чем причина столь плачевного состояния узников.

– Усталость и кровотечение из носа – типичные последствия извлечения анимы, – ответил маг, словно оправдываясь, и повел молодого человека по длинному коридору. – Мы стараемся как можно точнее рассчитать предел, который нельзя пересекать, но порой это весьма трудно сделать. Если выжать из человека слишком мало, заключенные покидают Экстрактрис полные энергии и снова начинают творить беззакония. Если выкачать слишком много… М-да.

Тут, как по заказу, мимо прошли двое охранников, неся прикрытое саваном тело. Из-под холстины свешивалась сморщенная, худая рука. Чувствуя себя в высшей степени неуютно, Ластианакс ускорил шаг, чтобы не отстать от длинноногого начальника тюрьмы. Они вошли в зал, стены которого были выкрашены белой краской, местами пожелтевшей и потрескавшейся.

В центре возвышалась странная машина, рядом с которой стоял стол, снабженный наручниками; на краю стола лежал шлем, ощетинившийся тонкими трубками. Трубки были подключены к большому медному перегонному кубу, змеевик которого заканчивался длинным металлическим стержнем, соединенным с латунным слитком. Прямо над слитком зависло ярко-синее лезвие, покрытое тонкими полосками орихалка. Казалось, оно вот-вот разрежет стержень.

Ластианакс подошел к столу и заглянул внутрь шлема: с внутренней стороны был выгравирован странный рисунок. Молодой маг узнал эту печать: он уже видел ее во время своего первого заседания Совета, она ненадолго проявилась на руке василевса.

– Вот один из наших экстракторов, – пояснил начальник тюрьмы, с гордым видом постукивая по машине. – Заключенный лежит на этом столе, на голову ему надевают шлем, оснащенный печатью вдоха. Затем его анима отсасывается в перегонный куб, уплотняется и помещается в слитки. Когда в слитке накапливается достаточное количество анимы, мы опускаем резак, сделанный из живой лазури, рассекаем аниму и окончательно отделяем ее от носителя. Заодно получаем слиток орихалка.

Ластианакс как зачарованный приблизился к синему клинку: поверхность ножа переливалась, словно зеркало. Молодой человек протянул руку и зажег над ладонью небольшой огонек.

– Как получается, что мы сейчас не в синей зоне? – спросил он, убирая руку.

– Видите эти полоски орихалка? Они позволяют нейтрализовать действие живой лазури. Ее влияние ограничено орихалком, словно стеной.

Ластианакс оглядел резак, чувствуя смесь удовлетворения и досады. Он только что сделал еще шаг вперед в своих изысканиях, но это открытие не поможет ему найти живую лазурь. Если загадочный «клиент» успел покрыть самородки орихалком, они сейчас могут находиться в любом месте Гипербореи, а еще их можно пронести куда угодно, в том числе во дворец василевса.