Григорий Шаргородский - Долг платежом красен [litres]

– Теперь исчезни с глаз моих и не забудь сказать «спасибо».

– Спасибо, Анна Борисовна, – совершенно серьезно поблагодарил боевой маг и, захлопнув забрало, шустро убрался к своему броневику.

Шаталина подошла к машине и опять не дала мне открыть дверь, облокотившись на раму открытого окна.

– Вот как знала, Зимин, что дружба с тобой будет хлопотной.

Не, дорогая, в эти игры мы играть не будем.

– Так в чем же дело, Анна Борисовна. Мы обменялись услугами, так что можем считать себя в расчете и в дальнейшем не усложнять друг другу жизнь.

Шаталина устало улыбнулась, и, потянувшись, сбила мою шляпу. А затем постучала костяшками по освободившейся голове.

– Дурак ты, Демон.

И вот как ей удалось сделать так, что звук получился, будто постучали по чему-то пустому?

В такие моменты решается, как именно будут складываться отношения на долгие годы, определяются уровни взглядов. И то, как сместились акценты, мне не очень нравилось. Так что нужно их немного подправить:

– Спокойной ночи, Аня.

Она хмыкнула, но все же приняла поправку.

– Спокойной ночи, Никита.

Шаталина ушла, дав мне насладиться своим сексуальным и одновременно трогательным из-за пижамы видом.

Только после того как за ней закрылась дверь, я заметил, что Сосо по-прежнему сидит без движения, словно его заморозили.

– Сосо, ты там не уснул?

– Ага, – прокашлявшись, ответил водитель, – с вами, шеф, уснешь. Домой?

– Да, – устало откинувшись на спинку сиденья, согласился я. – Хватит с нас на сегодня приключений.

После этого вызвонил Гену. Чтобы не рисковать, подождали броневик у проходного пункта. К счастью, на сегодня неприятные сюрпризы закончились, и мы спокойно добрались домой.

– Даже не знаю, что с тобой делать, – хмуро прокомментировал Гена мой пересказ событий. – Вот почему все интересное происходит с тобой только тогда, когда меня нет рядом?

– Не факт, что с тобой было бы проще, – возразил я. – Даже вдвоем мы слишком хилые для местных реалий. А это значит, что нужно срочно усиливаться.

Подготовку к усилению я начал этой же ночью, принявшись шерстить местную Сеть в поисках любой информации о секте, поклонявшейся Великой Паучихе. И каково же было мое удивление, когда я нашел официальный сайт этой шарашки. Что интересно, там имелся не только перечень предоставляемых услуг и легенды о чудесах их божества, но и была возможность записаться на прием.

Да уж, чуден и непредсказуем великий Нью-Китеж-град.

Записаться удалось без проблем, причем на завтра на шестнадцать тридцать. Так, чтобы было время съездить с дядькой Захаром к Хомяку.

Первой мыслью, пришедшей в мою голову после пробуждения, было намерение потрясти Барабаша насчет боевых артефактов. В отличие от Города на Подоле с их применением все значительно проще: на тебя напали – обороняйся как душеньке угодно. Главное, не зацепить посторонних. В Городе все совсем иначе – очень уж там тряслись над толстосумами, которые, как пчелы, таскали с Земли в казну Китежа золотой нектар.

Возникает вопрос, почему меня вообще пустили за Стену с артефактами на руках? А все потому, что главной задачей Города было именно высасывание денег из всего, что только можно. И вира за различные нарушения была одной из самых прибыльных статей доходов казны.

И все же от мысли вооружиться до зубов я отказался. Перед тем как тратить кучу денег и истинного серебра, нужно посовещаться с умными людьми, и как раз к ним мы сейчас и отправимся.

Но Барабаша в его новом подземном логове я все-таки побеспокоил.

– Саня! – дважды ударив ногой в крепкую дверь подвала, проорал я.

– Кому там не спится? – послышался недовольный голос артефактора.

– Ты совсем оборзел? – возмутился я. – Мало того что уже девять утра, так еще и главный «сов» сей странной обители уже на ногах. Если ты не понял, то я это о себе. Вставай, есть дело по твоему профилю.

Подвал был до ужаса захламлен вещами Барабаша. Артефактор в мятых трусах и майке-алкоголичке смотрелся на этом фоне очень гармонично. Надеюсь, что весь этот бардак образовался только по причине переезда и в дальнейшем картина станет поприличнее.

– Саня, мне к четырем часам нужен слиток на пятьдесят граммов истинного серебра с правильной печатью.

– На кой? – удивился артефактор.

– Паучихам отвезу.

– А-а-а, – зевнув и почесав взлохмаченный затылок, заявил Барабаш. – Так это без проблем. Их законность не парит. Сам отолью.

Неряшливый вид артефактора не внушал доверия, но я напомнил себе, что он опытный мастер с хорошей репутацией. А на Подоле такая репутация мало того что трудно зарабатывается, так еще и очень хрупкая, как хрустальная ваза.

– Оденься, – поморщившись, все же не удержался я от комментария. – В исподнем ты выглядишь еще отвратнее, чем обычно.

Завтрак, к неудовольствию тетушки Пин, прошел в скоростном режиме, и через десять минут мы покинули наш дом на броневике. Вадика взяли с собой, и не только потому, что нужно было усиление, а чтобы вырвать его из рук матери. Похоже, парнишка уже сто раз пожалел, что перетащил ее к нам.

В этот раз стражи Полигона встретили нас более ласково, но внутрь не пустили, лишь куда-то позвонили. Дядька Захар появился через пять минут. Свой обычный наряд из-за погоды инструктор дополнил черным кожаным плащом и потрепанным котелком. Наряд, мягко скажем, не из рук грамотного стилиста. Впрочем, что-то мне подсказывало, как минимум плащ был выбран стариком не из эстетических соображений. В общем, явно не простой плащик.

– А неплохие колеса ты себе оторвал, – осмотрев броневик, хмыкнул Коршун. – Где взял?

– Головоруб поделился, – совершенно честно ответил я.

Коршун на это лишь покачал головой и полез в нутро броневика. Сидящему там Баламуту он лишь кивнул, а когда тот попытался завести разговор, так посмотрел на бедолагу, что Генка поперхнулся так и не высказанными словами.

Да уж, нашла коса на камень.

Когда броневик катил между вспаханными полями, Коршун решил проинструктировать меня:

– Не вздумай предлагать Хомяку взятку. Даже не намекай на это. Ему червонцы не нужны, живет на всем готовом в своей пирамиде и сдохнет там. Он помешан на торговле, так что постарается ободрать тебя как липку. И пофиг, что профит уйдет в казну города, а затем в карманы советников. Если тебе показалось, что ты переторговал, получая свою диадемку, то забудь – тебе повезло. У Хомяка есть еще один бзик – ему тяжко, когда то, что он считает произведением искусства, могут пустить в переплавку, а по тупым законам, принятым Дибичами из совета, все, что не используется, должно уйти в Академию по цене металла. Вот этим мы и попробуем воспользоваться, но ты лучше вообще рта не раскрывай.