Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

— Вроде бы, — заметила первая.

Гледа ничего не ответила на эти слова, тем более, что и сестрицы принялись раздеваться, собираясь последовать ее примеру. Гледа разложила в траве оружие и ловя последние лучи опускающегося за горизонт солнца, стала осматривать себя. Опухоль на лице спала, каких-то еще отметин отыскать тоже не удалось. С другой стороны, разве узнал бы ее Унг, если бы она все еще напоминала опухшее чудовище? Или же в облике юного воина-недотепы все-таки явился Бланс? Гледа провела рукой по бедру, услышала шелест, потянула за попавшую под ладонь шероховатость и начала снимать с себя шелушащуюся кожу целыми полосами.

— Вот ведь, — покачала головой Андра. — Как ящерица. Сбрасываешь старую кожу и становишься снова юной и свежей. Впору позавидовать.

— Не завидуй, — сказала Фошта. — Даже этой дикой красоте. Ничему не завидуй. Этот подарочек неразрывно связан с другим, которого мне, к примеру, не хотелось бы. Да и чего тебе сетовать? Или у самой тело немолодое? Вся в шрамах, что ли?

— А то нет? — вскинулась Андра. — А вот, а вот? А под лопаткой? А на бедре? А в боку?

— У меня не меньше, — пожала плечами Фошта, склоняясь над ручьем. — Или ты хотела пройти через Обитель смирения без царапинки?

— Ничего я не хотела, — проворчала Андра. — Может, скажешь, что мы там по своей воле оказались?

— Плохо там? — спросила Гледа.

Сестрицы замолчали, замерли бледными силуэтами, посмотрели на Гледу, переглянулись, пока, наконец, одна из них не вымолвила.

— По-всякому. Но, говорят, что там даже хуже, чем в одалском монастыре, где воинов и служителей храма делают из мужчин.

— Это правда, что тех, кто не выдерживает испытаний за монастырскими стенами, убивают? — спросила Гледа.

— Ерунда, — ответила одна из сестриц. — Понятное дело, что кое-кто и гибнет. Но к чему такое расточительство? Если монах не выдерживает воинской закалки — глиняный кубок с прорезью в зубы — давай, ходи по дорогами Берканы, собирай милостыню на содержание монастыря. Что бросили едой — в рот, что монетой — тащи в обитель.

— А если воинской закалки не выдерживает монахиня? — спросила Гледа.

— Тебе лучше этого не знать, — ответила одна из сестриц. — Все одно, твой груз тяжелее.

— Зачем вам туда? — спросила Гледа. — Только не говорите ничего о долге, о Беркане, о Терминуме. Зачем вам возвращаться в обитель?

— Надо посчитаться, — ответила одна из сестриц. — С настоятельницей. Есть за что.

Когда Гледа вернулась к биваку и попыталась погрузиться в собственные мысли, которые обрывками витали вокруг нее, даже когда получила в руки прихваченную тряпицей чашку горячего бульона, она все еще как будто оставалась возле ручья, где снимала с себя клочьями старую кожу. Поэтому не сразу поняла, что у нее спрашивает Стайн.

— Ты слышишь меня или нет? — в который раз обратился к ней воин. — Ау. Я здесь. Подскажи мне, что помнишь про эту дорогу? Я уже лет десять не ходил на Лупус, нужды не было. Все чаще на королевскую твердыню Фрикт или на Оду. А ты вроде с папенькой и матушкой в прошлом году в Лигену отправлялась? Или я что-то путаю?

— Не путаешь, — ответила Гледа, прислушиваясь к тому, что происходит у нее в животе. — У моего деда там летний дом. Мы там отдыхали… Когда там не было дяди.

— Если я опять же ничего не путаю, — Стайн с сожалением развел руками, — то у тебя теперь нет ни деда, ни дяди. Так ведь?

— У меня никого нет, — ответила Гледа и именно в этот миг поняла, что у нее и в самом деле никого нет. Впрочем, нет конечно. Она и раньше это понимала. Она уже выплакала все, что можно было выплакать. Просто увиденное пепелище на месте родного дома проявило себя только теперь. Никого и ничего.

— Эй! — прикоснулся к ее плечу Стайн. — Ты меня слышишь? Что там по дороге до твоего городка?

— Лигена не город, — прошептала Гледа. — Селение. И она не моя. Там ни постоялого двора, ни трактира, ни рынка, ничего. Пара десятков богатых домов на берегу озера. Озеро небольшое — длиной в лигу, поперек — половина лиги в самом широком месте. Вокруг только камень, поэтому крестьян там нет, да и озеро объявлено королевскими угодьями. Там и небольшой дворец имеется. И дружина. Оттуда идет дорога на Лупус, на юг на Хойду и в Ису. И на север, в Одалский монастырь. Но монастырь рядом. До него лиги три. Он на горе.

— Лупус — это хорошо, — задумался Стайн. — Почти две трети нашего пути в Лупусе можно будет отметить. В монастыре нам делать нечего, а вот в Лигене… можно было бы сделать стоянку. Как раз послезавтра с утра там и будем. А что до Лигены?

— Ничего, — пожала плечами Гледа. — Большая деревня в полутора десятках лиг от Лигены. Сотни на четыре домов. В ней даже храм есть. Но деревянный. А так-то тут каменистые почвы. Только скот, луга. Больше ничего. Отец… так говорил.

— Мир его праху, — прижал ладонь к груди Стайн. — Значит, так и поступим. Завтра к вечеру доберемся до этой деревни, а послезавтра сделаем привал в Лигене. Что спросить-то хотела?

— Скура позови, — сдавленно прошептала Гледа.

Скур явился почти сразу. У костра оставались сестрицы, обучающие вместе с Мортеком Ашмана языку, шевелил ветвью угли Унг, к которому подсел Стайн, а здесь, под кустом, где Гледа расстелила одеяло, царила почти полная темнота. Гледа закрыла глаза и вспомнила ту не такую уж давнюю поездку, когда вроде и мама чувствовала себя получше, поэтому решилась проехаться верхом, и отец был счастлив, лишь сетовал, что сын не балует письмами с королевской службы, и озеро, которое и дало название селению, было удивительным — синим в цвет неба, обжигающе холодным и чистым. Да и все тогда прошло замечательно. Даже дворецкий Стахета Вичти — то ли начинающий страдать зрением бывший книжник, то ли потерявший здоровье воин — худощавый мужчина средних лет по имени Ян — оказался замечательным. Добрым, спокойным, радушным. Где он теперь? Кто присматривает за домом? И где все прочие слуги? Повар, ключник, садовник, конюх… Кто там еще был?

— Гледа? — услышала она и открыла глаза.

Рядом с нею стояли Скур и Ло Фенг.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Ты звала меня, — напомнил Скур.

Гледа перевела взгляд на Ло Фенга. Сейчас он казался ей просто темным силуэтом, хотя она чувствовала, что может разглядеть каждую черточку в ритуальном рисунке, что выбирался на скулы эйконца. Но она не хотела. Не хотела, чтобы ее глаза запылали огнем.

— Я должен все знать, — объяснил Ло Фенг. — Ты старшая отряда, но кто-то должен все знать. Чтобы спасти тебя, если ты потеряешь…

— Человеческий облик? — усмехнулась Гледа.

— Что-нибудь, — ответил Ло Фенг и жестко добавил. — Разум. Сознание. Человеческий облик.

— Вот, — показала на свой живот Гледа. — Мне показалось, что он… что оно шевелится.