Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

«Глупый мальчишка, ты боишься темноты».

«Чего ты боишься?» – спросила Кульсум спустя несколько дней после смерти его матери. Тогда он не знал ответа. Он не боялся даже отца, который забрал у сына всё, кроме жизни, которую принц никогда не ценил.

Да, он боялся темноты, потому что в темноте не мог видеть. В темноте даже всегда готовый к бою хашашин был слеп к окружающему, и страх подавлял другие его чувства.

Всхлипы Зафиры и тусклый свет в конце коридора влекли его вперёд, пока он не остановился у входа в комнату, окутанную шёпотом и тенями.

Сначала Насир заметил её. Зафиру .

Её высокое тело было приковано цепями к серой стене. Она смотрела на ифрита у своих ног и дёргала оковы, умоляя остановиться. Qif, qif, qif .

Взгляд Насира остановился на её лице. Скорбном, беспомощном. Как никто другой принц знал тяжесть боли, способной утопить город в песке. Ему были знакомы и этот взгляд, и это чувство. Он знал, каково это – наблюдать, как страдает любимый человек. Понимать, что прежде можно было сделать многое, но теперь – ничего.

Именно из-за этого чувства Насир перестал чувствовать.

Все разумные мысли испарились из головы. Ярость волнами прокатывалась сквозь него, пульсировала в пальцах. Ярость из-за того, что она страдала так же, как он. Ярость из-за того, что ей было больно.

– Оставь её в покое, – сказал Принц Смерти голосом, который был едва ли громче шёпота, и всё в комнате застыло.

Зафира подняла голову. Взгляд её метался, не мог сосредоточиться. В ней не было больше того бесстрашия, того хладнокровия. Того дикого блеска, который он полюбил.

Крик – вопль – вырвался одновременно из горла Насира и из глубин его сердца.

В глазах потемнело, и тени выросли вокруг него.

Laa. Тени выросли из него .

Тишину нарушили неспешные аплодисменты.

Насир поперхнулся, и тени вмиг отступили, а мир вокруг перестал вращаться.

– А, принц. Разве можно было ждать иного от юноши, свыкшегося с тьмой? – произнёс представший перед ним мужчина.

Лицо его сияло аристократической красотой и молодостью, но глаза казались древними – и странно знакомыми.

Насир не понял ни слова из сказанного.

– Что ты сделал? – прохрипел он, стоя на коленях, как простой крестьянин.

– Я? Ничего.

Насир смотрел на свои пальцы, на клочья темноты, исходившие из его ладоней и погружавшиеся обратно. Похожие на те, что окружали его тёмное сердце. Что-то струилось у него под кожей, мчалось по венам. Насир сдерживал это.

Сдерживал с тех пор, как ступил на Шарр, вот только был слишком труслив, чтобы это признать.

– Насир! – закричала Зафира.

Он поднял голову. Охотница впервые обратилась к нему по имени, но при этом даже не смотрела на него.

Стальные оковы охватили запястья принца. Его подняли, как будто он был не более чем мешком. Что-то подсказывало Насиру, что он должен бороться. Сражаться. Пытаться вырваться на свободу. Но мрак, тени… Всё то, чего он настолько боялся…

Он

стал

ими.

Такова была его сущность. Насир осознал, почему в глазах темнело всякий раз, когда он терял над собой контроль. Он владел тьмой, как будто она ему принадлежала.

Его руки вздёрнули вверх. Щелчок замка эхом отозвался в ушах, а в следующее мгновение он уже стоял у стены рядом с Охотницей, истекая тенями.

«Тьма есть судьба моя» .

Отец Насира оказался прав.

Тьма точно дым сочилась из пальцев, изо рта вместе с выдохами, из него .

Взгляд упал на лежащее на полу существо. Удивительно, но в этот раз Насир видел ифрита – и лицо, и тело – так, будто существо было настоящим человеком. Это был деменхурец. Дин . Его туловище было испещрено белыми стрелами Охотницы, а из ран сочилась чёрная кровь – единственный признак того, что он был ифритом. Насир привык к крови и пыткам так же, как к собственному имени, но когда Зафира натягивала цепи и умоляла прекратить мучения, он чувствовал беспомощность, граничащую с безумием.

– Планы поменялись, – объявил мужчина, изучая Насира, а затем указал на окровавленного ифрита. – Уберите его. Возможно, он ещё пригодится.

Под крики Охотницы и стоны существа два его собрата утащили Дина – ифрита – прочь.

– Страх тебе идёт, Принц, – прошептал мужчина.

Насир оцепенело смотрел на него. Он потерпел неудачу. Как болван, которым был всегда. Как безмозглый мальчишка, каким называл отец. Отец, которого, возможно, контролировал стоявший перед Насиром мужчина, но который во многом был прав.

Корона из тёмных волос на голове Зафиры распустилась, обвилась вокруг неё словно змея. Руки были стёрты докрасна; кольцо покачивалось в ритме затруднённого дыхания.

– Охотница, – тихо сказал Насир, и что-то затрещало в той яме, где должно было находиться его сердце. – Это иллюзия.

Она продолжала что-то бормотать, и в её хрипе хашашин сумел распознать слово, которое она повторяла снова и снова:

– Дин. Дин. Дин.

– Зафира, – нежно позвал Насир, не в силах насладиться моментом, когда впервые прошептал её имя вслух.

Она замерла и посмотрела на него. Глаза – как два полумесяца из тающего льда.

– Это иллюзия, – повторил он неуверенно. Чёрные спирали, исходившие из него, были вполне настоящими.

– Как ты можешь утверждать, что реально, а что – нет? – спросил мужчина. Насир с трудом перевёл на него взгляд. Мужчину окутывала тьма. Даже слова его сочились ею. Истинное воплощение мрака. – Когда твоя собственная мать хранит достаточно секретов, чтобы поставить тебя на колени.

Насир понял лишь половину сказанного. Другую половину скрыла истекающая из него чернота.

– Хватит загадок, Лев, – простонала Охотница, начиная напоминать себя прежнюю.

– Только ради тебя, azizi , – усмехнулся он.

Насир сделался очень, очень тихим. Янтарный взгляд обратился к нему.

«Он жив. – Это была его первая мысль. – Всё это время он был жив».

Он вспомнил слова Беньямина о тьме, что угнездилась в Гамеке, и понял, почему ему знакомы эти глаза.

Он заглядывал в них всякий раз, когда смотрел на собственного отца.

Неудивительно, что Гамек знал о Беньямине и Кифе.

– Несите нож, – тихо сказал Ночной Лев, но, изучив непоколебимый взгляд Насира, вдруг улыбнулся. Тени зашевелились от волнения. – Laa . Несите кочергу. Охотница должна знать, что я не даю пустых обещаний.

Как бы Зафира ни хотела, чтобы Насир не приходил в логово Тени, она не могла подавить лёгкое эхо восторга при виде наследного принца. Теперь она была чуть менее одинокой, чуть менее потерянной. Пусть даже он был прикован рядом с ней. И выдыхал тени.

– Ты принесёшь мне Джаварат, azizi ? – лёгким шёпотом спросил у неё Ночной Лев.