Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

Сварогин улыбнулся.

– Я рад, – искренне ответил сын Леса, – и принимаю твои извинения.

– Нет, не так! – запротестовал Айул. – Давай сначала, – сказал он удивлённому юноше. – Я извиняюсь перед тобой, мёртвый ученик Леса, которого отец нарёк Агнешей. Принимаешь ли ты мои извинения? – Елмаган вновь положил на сердце лапу.

Светозар поднялся и, положив руку на сердце, с поклоном принял извинения. Извинился Айул и перед рождённым Лесом и Песней Светозаром, который тоже принял извинения. Человек распрямился и, внимательно посмотрев в рыжие глаза елмагана, спросил его:

– Дух сына Леса, которого Лес нарёк Айулом, что значит Идущий по Пути, принимаешь ли ты извинения сына леса Айула?

– Принимаю, – елмаган поклонился человеку.

– Дух твой свободен, – улыбнулся Светозар, и леший, распрямившись, посмотрел на человека.

– Хорошо же ты выучил Книгу Мха, – заметил он, и Светозар рассмеялся.

– Я тайно брал её на Большую Поляну, когда вначале пытался слушать Лес, – признался он. – У меня так плохо это слушание получалось, что, дабы скоротать долгие утренние часы, я читал. – Улыбка спала с лица Светозара. – Сейчас жалею об этом. Если бы я так беспечно не отнёсся к слушанию Леса, то видения открылись бы раньше.

– Князь Дреф учит, что всё происходит вовремя, даже когда кажется, что это не так. – Айул нахмурился тоже. – Особенно когда кажется, что это не так.

– Да будет так, – заключил Светозар и, махнув рукой на скрыни подле постели, предложил расположиться на них. – А князю ты принёс извинения? – спросил сварогин, когда они с лешим сели.

– Конечно, – улыбнулся, обнажив белые клыки, Айул.

С заходом солнца в Большом Зале Старейшин княжеского терема лешие собирали вече – совет старейшин Йолка. После того как Светозар возвратился из Царствия Индрика, князь Дреф передал ведаям Слово о том, что вечером сын Леса поведает всем важную весть. Вече, молвил Дреф, будет долгим, а решения, принятые на нём, – важными для всего Света. Старейшины прежде не слышали от князя подобного, и предстоящее вече беспокоило леших, многие из которых пришли в зал до того, как Хорс опустился в подземный мир.

Последним в Зал Старейшин прошёл князь Дреф с йарями, среди которых был и человек. Каждый йарь шёл со своим украшенным бубенцами тоягом. Птицы детей Леса тоже явились на вече и кружили под потолком зала – если явится надобность ворожбы, ученикам князя будет кому помочь. Не было помощника Дрефа – обычаи позволяли князю не звать птицу из Царства Индрика, ибо Дух Дрефа был силён.

Хоть лесной народ уже привык к юноше, на сварогина в зелёном облачении йаря из мха-веретенника и с сосновым тоягом, добытом в Царствии Индрика, смотрели с нескрываемым любопытством. Некоторые лешие даже перешёптывались. Но Светозар не обращал на них внимания: в свете предстоящих испытаний Богов подобное виделось не столь важным.

Князь Дреф, опираясь на тояг, взошёл по ступеням на трон, находившийся во главе зала, и присутствующие встали со скамей. На князе была человеческая одежда: льняная рубаха, перевязанная атласным поясом, брюки, онучи и лапти. Только на вече Дреф набрасывал на плечи и зелёный плащ из мха-веретенника – народы Света, по разумению полевика, должны быть едины.

Светозар, стоявший, как и все йари, подле трона Учителя, осмотрелся: Зал Старейшин был не меньше тронного, а может, даже и больше. По стенам, потолку и грубым резным колоннам тянулся светящийся мох, поросший белыми грибами, освещающими зал; в центре, предназначенном для выступления старейшин, лежал ковёр из мха-веретенника. Почётная княжеская стража осталась хранить покой вече за дверьми зала.

Князь, положив на сердце руку, поклонился старейшинам, и те приветствовали Дрефа в ответ. Йари поклонились, и Дреф опустился на трон. Следом опустились на скамьи подле престола йари, сели на свои места ведаи, старейшины и их ученики. Птицы вернулись на навершия тоягов детей Леса.

– Да благословит Совет Индрик, да позволит Песне Леса вести нас, да услышим мы Её, да пойдем за Нею! – открыл Вече князь Дреф.

– Да благословит Совет Индрик, да позволит Песне Леса вести нас, да услышим мы Её, да пойдем за Нею! – единогласно ответил Совет.

– Сегодня Лесом и Песней был рождён Светозар, – князь указал маленькой лапой на поклонившегося ему человека. Всё внимание зала собралось на сварогине. – И Лес явил ему видение, ради которого я собрал вече, – князь Дреф кивнул Светозару, и юноша поднялся. – Светозар покажет вам видение, после чего мы потолкуем о послании Индрика.

Лый, который благодаря Светозару был в числе присутствующих на вече, обеспокоенно смотрел на юношу. Светозар, поклонившись, вновь сел и взял Иванку, что сидела рядом, за лапу. Иванка взяла за лапу маленького Ватана, к которому наклонился Явих. Айул одной лапой взял лапу Явиха, другой – лапу сидевшего по его другую сторону ученика Великого Ведая – гаркуна Актола, тот – веденника Крева, полевика, который протянул лапу веденнику Айру, елмагану.

Когда все присутствующие взялись за лапы, Светозар закрыл глаза и, глубоко вздохнув, обратился к Дрозду. Дрозд мелодично запел. В птичьей трели Светозар услышал Песнь, Слова которой он тихо повторял. Юноша шептал, Слова набирали силу, становясь всё отчётливее, и Песнь разгоралась перед закрытыми веками золотым огнём.

Лый, перед тем как закрыть глаза, увидел, как, следуя велению шёпота человека, сварогина окружили мерцающие золотом узоры слов. Не успел леший подивиться умению сына Леса, как Песнь повелела ему закрыть глаза, дабы явить золотую пустыню.

– Печально видение в сиянии золотом, – прохрипел Великий Ведай Ахр, когда видение, явленное старейшинам и их ученикам, померкло. – Пало Слово Рифея.

Лый с открытым ртом смотрел на Светозара: гаркуна поразило не столько само видение, сколько то, чему человек научился за такой короткий, по разумению лешего, срок.

– Да, печально, – согласился с Ведаем князь Дреф, и украшенные кисточками уши полевика опустились. Низкий и мягкий голос князя звучал громко в воцарившейся тишине. – Если вся орда перейдёт горы, нам надо готовиться к войне.

Последние слова князя прокатились подобно грому. Тишина сделалась звенящей.

– А разве человеческие войны когда-либо трогали нас? – нарушил тишину низкий рык Ледогара – белого елмагана, воеводы Йолка.

– Человеческие войны – нет, – согласился Дреф. – Но эта война не человеческая, – покачал головой князь, и по залу пронёсся взволнованный шёпот. Даже Светозар удивлённо посмотрел на полевика.

– Не зря Индрик послал за сварогином, – Дреф указал лапой на человека, и все присутствующие посмотрели на него. – И Лес открыл ему видение не зря – о человеке Песнь может только человеку нашептать. Нас, леших, и людей, и духов леса Индрик желает объединить перед началом войны.