Дэниэл Фостер - Дух воина [litres]

Сердцем лагеря стала одна из покинутых деревенек. Брудвар занял уютный, кособокий дом из красного камня, где, видимо, обитал местный глава. Привыкший к походной жизни, вождь тем не менее успел соскучиться по надежной крыше над головой и теплу домашнего очага.

Отдав последние распоряжения, он скинул сапоги и вытянулся на жесткой кровати. После конского седла, от которого зад превратился в одну сплошную мозоль, она казалась мягче любой перины.

Вождь очутился в оранжевом, обласканном солнцем поле. Он стоял, касаясь руками тонких колосьев ржи. Морской ветер приятно дул в лицо, а в небе кружили чайки. Вдалеке спиной к нему стояла девушка. Мягкое бледно-желтое сияние стелилось вокруг ее силуэта. Вождь сразу узнал эти бесподобно-рыжие локоны. Сердце его, пробудившись, засмеялось от радости.

Не веря своему счастью, он побежал вперед. Запах соли сменил аромат меда, от радости хотелось петь, летать, как птица. Однако, к его ужасу, он двигался на одном месте, а любимая не становилась ближе ни на шаг, какие бы усилия он ни прилагал.

Тогда Брудвар выкрикнул имя. Девушка не шелохнулась. Он кричал до хрипоты, пока не осознал, что из его рта не вылетает ни звука. Вождь оказался нем как рыба. От жгучей обиды и отчаяния мужчина рухнул на колени, опустив подбородок. Горечь тягучим воском разлилась по всему телу, сковала разум.

Нечто похожее на шелк тронуло щеку. Вождь поднял голову. О Предки! Возможно ли это?! Он мечтал об этих прикосновениях, ждал их, как голодный нищий хлеба! Не в силах пошевелиться, боясь разрушить мираж, Брудвар неотрывно глядел в карие глаза. Не нужно было никаких слов. Время застыло. Поблекли краски, запахи и звуки. Они остались вдвоем посреди колышущегося на ветру океана.

– Проснись, – мир перевернулся и затрещал по швам. Отстраненный, бесчувственный голос не мог принадлежать Нарьяне. – Проснись! – повторился приказ. – Проснись! Проснись! – На лице девушки, как на разбитом стекле, проступила мелкая сеть трещин. – Проснись!!!

Внезапно подул ветер. Тело любимой подернулось дымкой, а затем, как пепел, разлетелось на песчинки. Брудвар, пытаясь поймать образ, махнул руками и подался вперед. Потеряв равновесие, он провалился куда-то вниз.

Черная бездна окружила вождя со всех сторон. Падая, Брудвар смотрел на сжатый кулак левой кисти. Рука была здорова, а не уродливо искривлена, вопреки обещаниям лекарей. Все, что с ним происходило, оказалось лишь сном. Обозленный, с этой мыслью он вынырнул в суровую реальность.

Дом окружали встревоженные голоса. Снаружи явно бушевал пожар. В комнате казалось светлее, чем должно было быть. Причиной служили бледное сияние рун на его запястьях и серый луч, выглядывающий из-за дверной щели. Ее низ закрывал какой-то предмет. У пола лежало что-то большое, тускло блестящее, в котором наметанный глаз тут же определил чешую кольчуги. Вождь осознал: в спальне он был не один.

Со скоростью стрелы, сорвавшейся с тетивы, его ладонь схватила рукоять меча, прислоненного к кровати. Из темноты выскочила тень, пинком ударив по пальцам до того, как вождь успел поднять оружие. Сталь грохнулась о доски. Мелькнул кинжал, и нападавший – некто проворный, в облегающих одеждах и маске на пол-лица, ударил, целя в грудь. Вождь инстинктивно, словно щит, выставил искалеченную руку. Острие пронзило предплечье, по рукоять застряв в кости. Чуть не ослепнув от боли, разъяренный, сын Эрнульфа боднул врага в лицо, услышав сладкий хруст. Убийца, шипя, с грацией кошки прыгнул назад, оставив оружие в теле жертвы.

Вождь скинул овчину, перевернулся, встав перед кроватью, и, морщась, решительно вытащил кинжал. Липкий поток заскользил по руке, но Брудвар не обращал на него внимания. Жизнь висела на волоске: убийца уже разделался со стражей и чуть было не прикончил его самого.

У ноги Брудвара лежал меч. Как можно спокойнее вождь просунул голую стопу под лезвие, поближе к эфесу. Вспотел, боясь, что враг окажется быстрее. Хоть в руке и был кинжал, Брудвар сомневался, что противник безоружен. Жжение на запястьях и свечение рун подтвердили опасения.

Таинственную фигуру начал обволакивать плотный туман, сотканный из самой ночи. Спальня погружалась в непроглядный мрак. Еще немного, и Брудвар перестанет видеть лазутчика, став уязвимым. Вождь рискнул.

Метнул во врага нож – тот растворился во тьме, не упав на доски. В следующий миг Брудвар, удачно поддев ногой меч, ухватился за его рукоять и совершил взмах, направив острие в угол комнаты, где стоял убийца. Но враг уже исчез.

Мимо вождя пронеслось нечто легкое, будто ажурная шаль. Несмотря на уличный шум, он услышал, как скрипнула кровать. Кожу на запястьях будто бы содрали до мяса. Повинуясь чувствам, кричащим об опасности, он обернулся, двинув левым локтем через плечо. Кость угодила в ребра человека. Согнувшись, он вновь стал заметен. Правая рука без промедления тут же нанесла удар сверху-вниз. Лезвие разрубило ключицу, на всю ширину погрузившись в тело. Убийца захрипел и, перевернувшись, упал назад с ложа.

Брудвара отвлек топот позади. Вождь не заметил, откуда враг достал новое оружие. К ногам сына Эрнульфа полетел какой-то маленький предмет. Раздался хлопок, и спальня наполнилась отравой. Пахучий дым стал разъедать глаза, душить, сжимая горло смертельной хваткой. Воины, прибежавшие на выручку, принялись кашлять.

– Назад! Всем назад! – еле выдохнул вождь, пятясь к выходу. Страх за свою жизнь оказался сильнее желания мести. Сквозь узкую щель боли, в которую превратилось его зрение, Брудвар пытался разглядеть убийцу, никак не желающего умирать.

– Закройте дверь, он… Еще внутри! – слабея, произнес вождь. Его тут же подхватили крепкие руки и не дали упасть, выведя из спальни. Обнажив мечи, дверь обступили пятеро.

– Что здесь творится?! – раздался угрожающий рык Фронсуда. Ледяной Кулак, гремя коваными сапогами, последним зашел в дом и опешил, смотря на распластанные тела и окровавленного вождя. – Кто тебя ранил, Брудвар? Кто убил стражу? – приблизившись, спросил рэгсир. – Где эта сволочь?!

– Там, в комнате, – кивнул мужчина.

– Один?

– Да, но… – вождь не успел договорить.

По лицу Фронсуда пробежала судорога. Ледяной Кулак пинком распахнул дверь и скрылся за порогом. Брудвар жестом велел двоим помочь рэгсиру. Вождь не видел, что происходило дальше. Зато услышал. Последовал грохот переворачиваемой мебели и сдавленный крик. Затем – глухой стук, похожий на рубку дерева топором.

Не прошло и минуты, как Ледяной Кулак вышел обратно. Угрюмый до мурашек по коже. Его крупная пятерня держала за ухо голову убийцы. Лысую, с обычным, ничем не примечательным лицом. Фронсуд кинул ее к ногам Брудвара и хорошенько прокашлялся.