Роджер Желязны - Этот бессмертный [litres]

Ходьба обратно сквозь время – вот что это было: мимо стремительно проносились птицы ярких расцветок (фьють! фьють!), а стоило нам только подняться на какой-нибудь небольшой пригорок, как далеко на горизонте возникала пара верблюдов. (Очертания верблюдов, как будто рисунок углем… Но хватит об этом. Никого не волнует впечатление от верблюдов. Даже самих верблюдов, если уж по правде. Бедные больные животные…) Невысокая смуглая женщина устало тащилась мимо с высоким кувшином на голове. Миштиго отметил сей факт для своего карманного помощника. Я кивнул женщине и произнес приветствие. Женщина ответила на приветствие, но, естественно, не кивнула. Эллен, уже мокрая от пота, обмахивалась большим зеленым треугольником из перьев; Красный Парик шагала прямая, высокая, капельки испарины выступили на верхней ее губе, а глаза были спрятаны за солнечными очками, затемнившимися до своего предела. Наконец мы взобрались на последний невысокий холм.

– Глядите, – сказал Рамзес.

– Madre de Dios! [27] Испанское восклицание, которое можно перевести как «Бог ты мой!» – вырвалось у Дос Сантоса.

Хасан выругался.

Красный Парик быстро повернулась ко мне, затем обратно. Из-за ее солнечных очков я не смог прочесть выражения ее лица. Эллен продолжала обмахиваться.

– Что они делают? – спросил Миштиго. Впервые я видел его таким удивленным.

– Ничего особенного, – сказал я. – Разбирают великую пирамиду Хеопса.

Последовала пауза, а затем Красный Парик спросила:

– Зачем?

– В общем, затем, – ответил я, – что в этих местах нехватка строительных материалов. Камень из Старого Каира радиоактивен, вот они и добывают стройматериал, растаскивая по частям этот древний кусок твердого геометрического тела.

– Они оскверняют памятник великому прошлому рода человеческого! – воскликнула она.

– Нет ничего дешевле, чем великое прошлое, – заметил я. – Мы же имеем дело с настоящим, и сейчас им нужны строительные материалы.

– Давно ли это началось? – гневно осведомился Миштиго.

– Мы начали разборку три дня назад, – сказал Рамзес.

– Кто дал вам право делать подобные вещи?

– Решение принимала Земная Контора, Шрин, – Отдел Искусств, Памятников и Архивов.

Миштиго повернулся ко мне, его янтарные глаза странно светились.

– Вы!

– Я, – признал я, – то бишь Комиссар. Совершено верно.

– Почему никто не знает об этой вашей акции?

– Потому что сюда приезжают лишь единицы, – объяснил я. – Что является еще одной причиной для разборки пирамиды. В настоящем ее даже перестали осматривать. Мне же дано право принимать подобные решения.

– Я прибыл сюда из другого мира, чтобы осмотреть ее!

– Так поторопитесь взглянуть, – сказал я ему. – Она скоро исчезнет.

Веганец отвернулся и впился в нее глазами.

– Вы, очевидно, не имеете никакого представления о ее подлинной ценности. А если имеете…

– Наоборот, я знаю абсолютно точно, сколько она стоит.

– …А те несчастные создания, которые работают там, внизу, – голос его становился все выше, по мере того как он вглядывался в происходящее, – под жгучими лучами вашего мерзкого солнца, они ведь трудятся в примитивнейших условиях! Вы хоть слышали когда-нибудь о подвижных механизмах?

– Конечно. Они дороги.

– И у ваших прорабов кнуты! Как можно так относиться к собственным людям? Это не лезет ни в какие рамки!

– Все те люди работают добровольно, за символическую плату, и «Экуити» не позволяет нам использовать кнуты, даже несмотря на то, что статисты выступают за право их применения. Все, что нам разрешено, – это щелкать кнутами возле работающих.

– «Экуити»?

– Профсоюз актеров. Хотите посмотреть на механизмы? – Я сделал широкий жест. – Взгляните вон на тот холм.

Он посмотрел.

– Что там?

– Мы записываем все на видеопленку.

– С какой целью?

– Когда закончим, мы смонтируем пленку до приемлемой продолжительности и пустим ее в обратную сторону. Мы хотим назвать ее «Строительство Великой пирамиды». Отличная штука – и для развлечения, и для денег. С тех пор как ваши историки узнали о пирамиде, они ломают себе голову, как же именно ее сложили. Надеюсь, эта пленка их немножко осчастливит. Я решил, что операция ГСПН – это то, что надо.

– ГСПН?

– Грубая Сила и Полное Невежество. Нет, только полюбуйтесь, как они ее портят – следят за камерой, валяются на камнях, а затем вскакивают как угорелые, едва она поворачивается в их сторону. В конце концов, они так действительно свалятся от усталости. Но все-таки это первый земной фильм за многие годы. И люди по-настоящему воодушевлены.

Дос Сантос глянул на оскаленные зубы Красного Парика, на бугорки мускулов под ее глазами. Затем уставился на пирамиду.

– Вы сумасшедший, – провозгласил он.

– Едва ли, – отозвался я. – Отсутствие памятника может в некотором роде тоже быть памятником.

– Памятником Конраду Номикосу, – подтвердил он.

– Нет, – сказала затем Красный Парик. – Раз есть искусство созидания, то наверняка есть и искусство разрушения. Видимо, он это и пробует. Он играет роль Калигулы [28] Калигула – Гай Цезарь Германик (12–41 н. э.), римский император с 37 г. н. э., который прославился жестокостями и бесчинствами. Однако, судя по контексту, здесь подразумевается Герострат, грек из Малой Азии, который, желая прославиться, сжег в 356 г. до н. э. храм Артемиды в Эфесе. . Пожалуй, я даже могу понять почему.

– Спасибо.

– Не ждите от меня «пожалуйста». Я говорю «пожалуй». Ведь художник и это должен делать с любовью.

– Любовь – отрицательная форма ненависти.

– «Я умираю, Египет, умираю», – продекламировала Эллен.

Миштиго рассмеялся.

– А вы круче, чем я думал, Номикос, – заметил он. – Но вы не незаменимы.

– Попробуйте уволить гражданского служащего, особенно такого, как я.

– Это легче, чем вы думаете.

– Посмотрим.

– Увидим.

Мы повернулись к великой (на девяносто процентов) пирамиде Хеопса (Хуфу). Миштиго снова стал записывать свои наблюдения.

– Я бы хотел, чтобы вы сделали обзор прямо отсюда, – сказал я. – Наше присутствие там – лишь напрасная трата пленки. Мы не впишемся. Можно спуститься вниз, когда будет перерыв на чашку кофе.

– Согласен, – сказал Миштиго, – и полагаю, что догадываюсь, кто не вписывается. Но здесь я уже увидел все, что мне нужно. Пошли обратно в гостиницу. Я хочу поговорить с местными.

Затем он стал размышлять вслух:

– Тогда я сверх намеченного осмотрю Сахару. Вы еще не начали разбирать памятники Луксора, Карнака и Долины Царей?

– Пока еще нет.

– Отлично. Прежде всего их и осмотрим.

– Только пойдем отсюда, – сказала Эллен. – Жара чертовская.

И мы повернули назад.

– Вы в самом деле думаете то, что говорите? – спросила Диана, когда мы шли обратно.