Джим Батчер - Мирные переговоры

Как бы то ни было, когда мы наконец добрались до гостиной, Мистер, мой большой серый кот, появился, как всегда, и бросился мне в ноги в приветственном плечевом блоке. Я наклонился, чтобы почесать его за ушами, как он любил, что он принял с большим великодушием, прежде чем отпустить меня продолжать делать мои дела. Он прошел мимо Томаса, потерся щекой о ногу моего брата один раз и то только для того, чтобы отметить его как свою собственность, затем удалился с царственным равнодушием. Мистер был уже не так молод, как раньше, но он все еще знал, кто управляет квартирой.

Моя дочь все еще спала на диване, укрытая тяжелым одеялом. Рядом с ней лежал лохматый серый бегемот размером с Клайдсдейльского тяжеловоза, мой Храмовый пес Мыш. Он даже не поднял головы и не открыл глаз, когда мы вошли. Он просто зевнул и поерзал в поисках более удобной позы, прежде чем выдохнуть и снова заснуть. У Мэгги перехватило дыхание, потом она протянула руку и погрузила ее в собачью шерсть. Они оба вздохнули во сне и снова замерли.

Я постоял немного, просто глядя на них сверху вниз.

В такие минуты Томас обычно пил кофе на кухне. Но сегодня он подошел ко мне и остановился, глядя на девочку и собаку.

- Проклятье, - сказал он.

Я кивнул.

- Большая ответственность.

- Да.

- Ты справишься.

Я повернулся и посмотрел на него. На его лице было какое-то выражение, которое я не мог определить, какая-то смесь тоски и нежной, изысканной боли.

- Я так не думаю, Гарри, - сказал он.

- Не будь идиотом, - сказал я. - Ты ее любишь. Ты полюбишь ребенка. Конечно, ты справишься.

Слабая грустная улыбка смешалась с другими выражениями его лица. Мы оба повернулись к спящему ребенку.

В этой тишине было что-то такое, чего я никогда не испытывал до того, как начал заботиться о Мэгги. Ощущение... сильного удовлетворения, подобного которому я никогда не знал. Вот она, спящая, счастливая, здоровая и в безопасности.

Я сделал глубокий успокаивающий вдох. Усталость улетучилась, но не из моего тела, а из чего-то более глубокого и бесконечно более важного. Мой брат одновременно выдохнул и стукнул меня кулаком по плечу. Потом он направился на кухню, а я в душ.

Я прогревал себя столько, сколько было нужно, и, одеваясь, услышал голоса с кухни.

- У молока нет чувств, - сказала Мэгги.

- Почему нет? - пропищал голос еще моложе.

- Потому что молоко неживое, - весело ответила Мэгги.

- Ох, - проследовала пауза. - Но оно же движется.

- Я его двигаю, - сказал Мэгги, - А потом оно какое-то время плещется само.

- Почему?

- Из-за гравитации, я думаю, - сказала Мэгги. - Или, может, мимпульса.

- Импульса, ты имеешь в виду? - спросил маленький голос

- Возможно, - серьезно ответила Мэгги.

- Тогда откуда ты это знаешь?

- Когда тебе исполнится десять, ты тоже будешь кое-что знать, - сказала Мэгги.

- Почему?

Войдя в маленькую кухню квартиры, я застал Мэгги в пижаме, которая старательно наводила беспорядок с помощью Мыша и вырезанного из дерева черепа. Маленькие зеленые точки света горели в глазницах черепа, как угольки какого-то странного огня. Половина содержимого маленькой кладовки квартиры была свалена на кухонный стол.

Я посмотрела на Томаса, который сидел за кухонным столом с кружкой кофе. Он уже налил мне. Я подошел к нему и взял свою чашку, бормоча:

- Ты не подумал зайти сюда?

- Ты так давно был в душе, что я уже забыл, о чем думал в эти дни, - парировал он.

Я немного понизил голос.

- Как она справилась? - спросил я.

Он ответил в том же духе.

- Довольно неплохо. Мы обменялись приветствиями, установили зрительный контакт, и она, казалось, была счастлива сделать это, - сказал он. - Она спросила, не хочу ли я блинчиков.

- И ты согласился?

- Гарри, - сказал Томас. - Будь разумен. Каждый хочет, чтобы кто-то испек ему блинчики, мы просто слишком повзрослели, чтобы сказать это.

Я отхлебнул кофе, потому что с такой логикой спорить было невозможно.

Он тоже отхлебнул.

- Собираешься ее остановить?

Я смаковал совершенство кофе, и наслаждался этим первым глотком, прежде чем ответить.

- Думаю, мне стоит лучше все разведать.

Я отнес свою чашку на кухню и услышал, как Томас встал, чтобы последовать за мной.

Когда я оказался в поле зрения, глаза маленького деревянного черепа повернулись ко мне, и ее голос гордо провозгласил:

- Блины неживые!

- Правильно, - сказал я, обращаясь к духу внутри черепа. Лучше уж внутри этого деревянного, чем внутри моего, скажу я вам. С тех пор как новообразованный дух интеллекта воплотился в моем сознании, он рос, пока не стал слишком большим для этого пространства, что, по общему признанию, не заняло у нее много времени. Нам удалось успешно извлечь ее из моей головы, и она поселилась в резном деревянном черепе, приготовленном для нее. С тех пор мы учили ее и отвечали на бесконечные вопросы.

- Доброе утро, Боня.

- Утро - это когда солнце встает! - сказала маленькая черепушка. - Оно заканчивается в полдень!

Боня была полна кусочков информации, которые не были связаны ни с чем другим. Она могла бы рассказать вам подробности всех видов тайн Вселенной, но она понятия не имела, какое влияние эти тайны могут оказать на реальный мир. Что делало ее... кем-то, с кем нужно бережно обращаться.

- Опять верно, - сказал я. - Доброе утро, Мэгги.

- Привет, пап, - сказала Мэгги. - Я готовлю нам всем блины на завтрак.

- Это потрясающе, - сказал Томас, толкая меня в спину.

Мэгги бросила на него быстрый взгляд и застенчиво улыбнулась.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что он подмигнул ей в ответ. Я поднял брови.

- Да. Блины. Это что-то новенькое.

- Молли говорит, что надо быть храброй и пробовать новые вещи, чтобы расти, - серьезно сказала моя дочь. - А Томас говорит, что все любят блины.

- Все любят блины, - сказал Томас.

Я бросил на него прищуренный взгляд через плечо, чтобы он перестал мне помогать. Он вернул его с бесхитростной улыбкой.

- Ну да. Они не ошибаются, - серьезно сказал я. - Вам нужна помощь?

- Я сама могу все сделать, - сказала она. - Я знаю, как обращаться с плитой, а Бонни знает рецепт.

- Я знаю двести двадцать семь индивидуальных рецептов блинчиков! - Сказала Бонни. - Шестнадцать можно сделать с учетом текущего инвентаря кухни!

- Мы готовим по номеру семь, - серьезно сказала Мэгги. - Лучшему для начинающих.

Для меня это звучало как начало большого беспорядка. Мыш, я клянусь, выдал мне самодовольный вид и облизался. Это будет та еще работенка потом прибраться, но, вероятно, Мэгги будет полезно попробовать. Поэтому я наклонился, поцеловал ее в макушку и сказал:

- И дай мне знать, если тебе понадобится помощь, тыковка.

- Видите, мисс Мэгги, - сказал Томас. - Я же говорил.