Джим Батчер - Мирные переговоры

- Молли, я сегодня разговаривал с твоим отцом.

- О? - совершенно нейтрально спросила она.

- Он говорит, ты давно не заглядывала домой.

Она тайком взглянула на меня.

- Я был занята. Не было времени.

Я остановился, и она волей-неволей остановилась вместе со мной. Я хмуро посмотрел на нее и сказал:

- Дитя. Найди время.

Ее голос стал резче.

- Ты мне не отец, Гарри. Ты даже больше не мой наставник.

- Нет, - согласился я. - Но я твой друг.

- Мы можем поговорить об этом позже, - сказала она, потянув меня за руку.

Я не сдвинулся с места.

- Похоже, сейчас самое подходящее время. Твоя семья скучает по тебе. И ты им кое-что должна, Молли.

- Гарри...

- Просто скажи, что приедешь. Слова Зимней Леди будет вполне достаточно.

- Гарри, я не могу, - сказала она.

- А почему нет?

Она выпятила нижнюю губу.

- Все очень сложно.

- Прийти на воскресный ужин не сложно, - я повернулся к ней и положил руку ей на плечо. - У тебя есть кое-что ценное. У тебя есть семья. И они любят тебя. И ты, вероятно, будешь жить очень долго без них. Глупо упускать шанс побыть с ними, пока есть такая возможность.

Она отвернулась от меня, и ее глаза заблестели от слез.

- Да ладно, - мягко сказал я. - Не становись такой знаменитой и не забывай о людях, с которыми начинала, принцесса фейри. Они должны гордиться тем, что в их семье есть знаменитость.

Молли закрыла глаза, и слезы полились из ее глаз.

Затем она сказала тоненьким голоском:

- Они не знают.

Я ошарашенно заморгал.

- Что?

- Я... я не рассказала. О том, что стала Зимней Леди.

- Да, - вздохнул я. - Я знаю. Звезды и камни, Моллс, о чем ты только думала?

Она покачала головой.

- Это . . . Они будут рассматривать это как сделку, заключенную с темными силами. Если они узнают...

- Не если, - возразил я, - когда. Ты не сможешь вечно скрывать. Только не это.

Она молчаливо замотала головой в отрицании.

- Это необходимо, - продолжал я настаивать. - Они заслужили знать правду. Как минимум.

- Я не могу, - прошипела она. Она открыла глаза и посмотрела в мои. - Это папа. Я хотела сказать ему. Тысячу раз. Но он не поймёт. Я просто... просто представь выражение у него на лице, когда он узнает... и от этого мучительно больно, Гарри.

Она закрыла глаза, опять замотав головой.

- Я не вынесу этого. Я не могу.

Она замолчала, только слезы падали в тишине.

Было больно смотреть как она мучается.

И я обнял её.

Она с силой вцепилась в меня.

- Это причиняет страдания тебе. И это причиняет страдания им. Им тоже, даже если они пока что не знают причины.

- Я знаю, - вздохнула она.

- Это должно быть сделано, Молли, - сказал я нежно, но твёрдо.

- Я не могу.

- Можешь, - сказал я. - Я буду там. Вместе с тобой.

Она задрожала и прижалась сильнее.

- Я не могу просить тебя о таком.

- Тебе и не надо.

Её дрожь ослабла через пару секунд.

- Ты будешь со мной?

- Для чего же ещё нам друзья?

На миг она прильнула ко мне немного сильней с благодарностью.

- Спасибо тебе.

- Обращайся. В любое время.

Мы спустились назад в главный зал, где я немедленно пересёк комнату в направлении алькова со скрытыми в нём музыкантами. Протянул руку и сорвал вниз закрывавшую нишу полосу ткани. Рвущийся шёлк издавал мерзкий чудовищный визг.

Музыка немедленно смолкла и всё собрание сделало паузу, чтобы уставиться на меня с поднятыми на лоб бровями. Я заметил Йошимо в окружении других Стражей и старших членов Совета. Её взгляд был полон боли и ярости.

За занавесом сидело с полдюжины сидхе с музыкальными инструментами. Теперь они тоже молча таращились своими большими глазами, похожими на драгоценные камни. Правящий класс Феерии - Сидхе были стройными, прекрасными, древними и смертоносными. Самым высоким среди них был мужчина с серебристо-белыми волосами и глазами словно янтарь. Он был красивее девяти из десяти женщин с обложек журналов. В руке у него была скрипка.

Без единого слова я призвал силу Зимы и пнул его в грудь, прежде чем он смог полностью подняться на ноги.

Сидхе с грохотом проломился сквозь остальную часть камерного оркестра, опрокидывая по пути стулья и ломая музыкальные инструменты, и врезался в камень стены с хрустом ломающихся костей. Отскочив от стены, он рухнул на землю в агонии и попытался кричать, но ему не хватило дыхания.

Я оглянулся на Молли, ткнул большим пальцем через плечо и осведомился:

- Этот парень? Выглядел самым наглым придурком из них.

Молли, хлопнув ресницами, молча кивнула.

Я кивнул ей в ответ и развернулся обратно к упавшему Сидхе.

- Эти люди здесь гости, обладающие всеми правами гостей, - сказал я, позволив своему голосу далеко разноситься по комнате.

- Никто не пострадал, - выплюнула одна из прочих Сидхе, женщина с виолончелью. - Это была всего лишь игра.

- Игра закончена, - ответил я, поднял правую руку, снова призывая Зиму, и прогремел:

- Инфрига!

Воздух немедленно протестующе взвыл, когда почти-на-абсолютном-нуле холод вырвался из моей руки и окутал упавшего скрипача глыбой прозрачного синего льда. Даже другие Зимние Сидхе прянули прочь от свирепого укуса мороза, а их волосы, уши и кончики пальцев оказались покрыты корочкой льда. Все они уставились на меня, замерев, ба-да-бум, дзынь.

Никто не шевелился.

Только скрипач. Его глаза двигались, отчаянные и полные муки.

Я повернулся, чтобы увидеть приближение Молли - полный режим Зимняя Леди включён. Её шаги были решительны, осанка по-настоящему царственной. Я склонил перед ней голову и произнёс:

- Миледи, какова ваша воля?

- Поведение подобного рода недопустимо, - сказала она и её голос также был слышен по всему залу. - Несмотря на то, что это не один из моих приближённых, я приношу самые искренние извинения Белому Совету и Стражу Йошимо в связи с инцидентом. Барон Марконе, как хозяин этого места, дал своё согласие Зимнему Двору разрешить это дело между собой, - продолжала она, оглядев комнату. - Поместите нарушителя на буфетный стол. Ледяная скульптура там будет уместной. Если он останется жив, когда разморозится, его ждёт изгнание с земель и владений Зимы. Под угрозою смерти.

Она подошла к глыбе льда и склонилась, чтобы взглянуть в широко раскрытые глаза скрипача. Она просто смотрела какое-то время, хладнокровная и леденящая, а затем произнесла очень спокойным, очень жестким тоном:

- Нехорошо так поступать с девушками на вечеринках.

Она выпрямилась с повелительным жестом руки. Определённо, Молли знала, как дать понять, что она вовсе не шутит. Полдюжины Эйнхериев в красных пиджаках официантов немедленно приблизились к ней, подняли глыбу льда и потащили к столу.

- Великолепно, - одобрила Молли и, повернувшись лицом к собравшимся в зале, произнесла: