Николай Степанов - Посылка с того света [litres]

Возле дверей Золотой Палаты, в которой собиралась Дума, всех троих продержали более получаса, подвергнув тщательному многоступенчатому обыску – главы боярских родов трепетно относились к собственной безопасности.

Несмотря на то что при принятии государевых решений думцы обладали лишь совещательным голосом, собирались они едва не через день. Разумеется, не всегда полным составом, но шикарный зал собраний пустовал редко. За его золочеными дверьми обсуждались права и привилегии, рассматривались тяжбы между великими мира сего, готовились царские указы, которые Пожарский либо отклонял, либо утверждал, либо возвращал на доработку.

Когда в Золотую Палату вошла Зарина, бояре недовольно загудели – дескать, мало того что баба, так еще и простолюдинка.

– А ну тихо! – раздался зычный голос Пожарского. – Кто тут считает род Ружинских худым?

Царь сразу узнал племянницу, но об их родстве промолчал. Он был недоволен ее заметным появлением среди знати.

– Рассказывай, что стряслось?

Зарина весьма правдоподобно живописала, как случайно наткнулась на дюжину тел воинов. Оказалось, что один еще дышал. Умирая, он просил разыскать боярина Щелкалова и сообщить, что того собираются убить. Когда она спросила, где разыскать боярина, раненый произнес слово «Дума» и отдал концы.

Присутствующие подняли настоящий галдеж, однако царь поднял руку, заставив всех умолкнуть. Дождавшись тишины, кратко распорядился:

– Случай сей ставлю под личный государев контроль. Ежели кто имеет чего молвить по делу, через час прошу в мой кабинет. Ты, – обратился к Зарине, – следуй за мной. Вам, бояре, дале сегодня продолжать без меня.

Царь встал, заставив подняться и всех остальных, и через боковой проход вышел из Золотой Палаты. Племянница последовала за ним.

– Садись. – Григорий Пожарский разместился за большим письменным столом своего кабинета, кивком указывая на стул напротив. – Давно в Москве?

Царь был широкоплеч и высок ростом, но атлетом не выглядел. Скорее, его можно было назвать худощавым верзилой. Впрочем, походка, манеры и речь сразу выдавали в нем властного человека, привыкшего повелевать сотнями, ежели не тысячами.

Зарина внимательно всматривалась в лицо дяди. С момента их последней встречи он мало изменился – те же нахмуренные брови, две глубокие вертикальные морщины на лбу, окладистая борода и строгий сосредоточенный взгляд. Когда они остались вдвоем, глаза чуть подобрели.

– Со вчерашнего вечера, – ответила Зарина.

– Где остановилась?

– Не успела еще. Вот. – Она положила на стол тонкий конверт Черкасского.

Царь изогнул брови и придвинул послание. Ознакомившись с донесением, спросил:

– Полагаю, случай с Щелкаловым к сему отношения не имеет?

– Нет, но именно этот гад убил моих родителей.

– Даже так?! – Царь спрятал бумагу в ящик стола. – А вот теперь я тебя очень внимательно слушаю.

Зарина рассказала все, что с ней случилось по пути от Вязьмы до Москвы. Созналась, что ее «правдивый» рассказ в Думе был необходим, чтобы Деян скорее сам прибежал за кремлевские стены…

– Ты способна входить в раж? – немного обдумав все услышанное, переспросил Пожарский.

– Удалось научиться, – созналась она.

– В роду Ружинских рыкари появлялись нередко, но исключительно мужчины.

– Меня нужда заставила. Гномы пытались душекривом опоить.

– Наслышан. Потому-то я и не пускаю их в Московию.

Видно было, что царь прокручивает в голове нечто свое, не имеющее к чужакам никакого отношения.

– Разрешишь мне самой отомстить за смерть родителей? – наконец задала мучивший ее вопрос Зарина.

– Нет.

– Но почему?! – резче, чем следовало бы, спросила она.

Пожарский с легким укором взглянул на племянницу.

– Опоздала. Час назад мне доложили, что найден труп боярина, – задумчиво произнес он. – Пока эту новость держат в тайне. Как считаешь – этот, со шрамом, мог его прикончить?

Зарина скривилась, как от боли, но ответила быстро:

– Собирался, однако ему доходчиво объяснили, что не стоит. Думаю, он уже отмахал несколько верст от Москвы.

– Выходит, кто-то стоит над Щелкаловым. И вряд ли это глава Посольского приказа.

Деян работал одним из помощников князя, в чьем ведении находились связи с иностранными державами.

– А я-то им зачем?! – не выдержала Зарина.

– Загадка. И разгадать ее желательно поскорее. Надолго в Москву?

– Хотела задержаться, но раз Щелкалова прикончили… Сегодня хочу обратно. Я теперь мужняя жена, давно домой пора возвращаться.

– Знаю, докладывали, – кивнул Пожарский. – Муж у тебя – личность известная. С Карлом он нам хорошо подсобил. Говорят, король Швеции теперь пытается отыграться?

– Кукиш ему без масла! – совсем по-детски отреагировала племянница.

– Недооценивать Карла не стоит, – степенно произнес царь. – Тот еще гаденыш!

– Данила это знает, потому и отправил меня в Московию.

– Ну да, – с грустью во взгляде усмехнулся Григорий. – Он хотел от одних бед уберечь, а на тебя другие посыпались. Куда сейчас?

– На постоялый двор рядом с кабаком «Глухой тетерев». Нам надо трофеи сбыть, и – в обратный путь.

– «Нам» – это кому?

– Со мной шесть воинов и подруга.

– Хорошо, – произнес царь. – О трофеях не беспокойся: после полудня к тебе подойдет мой человек, купит все по настоящим ценам, выдаст именную бумагу, а деньги получите в Вязьме. С ним же согласуешь выезд из города, он – специалист ладный, подскажет лучший маршрут, а заодно и проследит за вами на первых порах. Вдруг тот, кто стоит за Деяном, рискнет напасть на обратной дороге? Хотя… вряд ли. Скорее всего, затаится на время.

На этом краткая аудиенция закончилась. Зарину проводили сначала к ожидающим Ладе и Горану, а затем к Никольским воротам, по пути вернув оружие и амулеты.

Яхман, которому было наказано оставаться на постоялом дворе и дожидаться возвращения отряда, не стал спорить, чтобы не вносить нервозность в отношения с новыми знакомыми. Он сказал, что собирается выспаться, а сам, выждав пару минут, отправился следом за сестрой.

Антимаг на приличном отдалении проводил их до Кремля, отметив, что Творимир с рыкарем остались недалеко от Никольских ворот. Сам он принялся ждать возвращения женщин на противоположной стороне большой площади.

Через некоторое время его внимание привлекла неожиданно появившаяся на площади сгорбленная старушка, направлявшаяся прямо к Никольским воротам. Подойдя к ожидавшим смолянам, бабка что-то спросила у Творимира, но даже уникальный слух Яхмана не позволил разобрать ни слова. Потом она вышла на середину площади и принялась отвешивать поклоны по всем углам. Выпрямившись, старуха замерла на минуту, словно что-то обдумывая, и медленно побрела прямо к Яхману. Это встревожило антимага, причем настолько, что он воспользовался своим секретным даром, «выключив» магию, когда между ними оставалось чуть больше полусотни шагов.