Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

– Это ведь очень дорого, – усомнился Агнеда.

– Я же говорю, хорошие друзья, – широко улыбнулась ханшеллийка.

– Госпожа Вальдеор, – поборола замешательство Лисантэ, – мы искали вас, но вопросов столько, что мы даже не знаем, с чего начать…

– Я начну с самых простых ответов, – низкий грудной голос Каллеаты тек очень вкрадчиво. – Я стала не только психологом, но и близкой подругой вашей матери. Она со мной была даже более откровенна, чем с Эльмой. В вечер накануне самоубийства мы отлично провели время. А когда я узнала… Для меня ее смерть стала страшным ударом, я не могла избавиться от чувства вины за то, что не досмотрела, не уберегла… Это было мое фиаско и как для подруги, и как для психолога.

– Мама была стратегом. Как же так получилось, что она решила убить себя? Нас учили, что Зов Судьбы ведет от смерти, а не к ней! – заметил Агнеда.

– Я тебе больше скажу, мой мальчик! Я сама стратег. – Внезапное признание Каллеаты огорошило близнецов, и Агнеда даже не заметил вольности, которую не спускал никому. – Это дает повод подозревать меня в злом умысле. Ведь всем известно, что на решение стратега может повлиять более одаренный стратег. Поэтому я скрылась: испугалась дознания.

– Если вы действительно были подругой нашей мамы, вы не могли не размышлять о том, почему она покончила с собой, – жестко произнесла Лисантэ.

– Я думаю, дело в снах. – Каллеата выжидательно, даже как будто вопросительно взглянула на близнецов.

– В снах? – Агнеда напрягся всем телом.

– В снах. Мы с вашей мамой видели одинаковые сны. – Каллеата подалась вперед, вглядываясь в лица близнецов, словно силясь что-то по ним прочитать. – Нам снилось, что мы идем по альгирдовой дороге за воробьем, летящим от здания палаты торговой промышленности.

Близнецы молчали, вопросительно глядя на нее. Поняв, что они так и будут молчать, Каллеата продолжила:

– Вы ведь тоже видите эти сны, разве нет?

– А вы откуда знаете? – насторожилась Лис.

– Я… я в ваших снах… тот самый воробей… Ума не приложу, что бы это значило, но… Поскольку я с вами откровенна, то надеюсь на взаимность. Когда вы осознали свой дар? Ведь недавно, полгода назад, не так ли?

– Какой дар? – удивился Агнеда.

– Как какой?! Стратега…

Близнецы изумленно воззрились на собеседницу. Каллеата приподняла брови:

– Вы… вы не можете не быть стратегами!

– Мы универсалы.

– Но как тогда вы можете видеть эти сны? – Каллеата как будто занервничала.

– А почему нет? – недоуменно и холодно поинтересовался Агнеда.

Каллеата замялась. Наконец, тщательно подбирая слово за словом, ответила:

– Эти сны видят только стратеги. Причем самые талантливые. Мы ищем друг друга, чтобы понять их значение. Иногда некоторые стратеги оказываются в одном сне, как мы с вашей мамой. А потом я была у вас, только почему-то воробьем…

– Мне показалось, или то, что вы были воробьем, вас удивляет больше, чем коллективный сон? – Лисантэ впилась взглядом в лицо Каллеаты.

– К коллективным снам я уже привыкла. Но видите ли… Как правило, мы ими управляем. То есть я могу быть воробьем, если захочу. А в вашем сне я выбирать не могла. Я всегда была воробьем. Так кто вы, если не стратеги? Почему вы видите этот сон?

– Мы ничего не знали о том, что такие сны посещают только стратегов, – тихо ответила Лисантэ. – И мы совершенно точно ими не являемся.

Девушка задумалась на несколько мгновений, а потом продолжила:

– Может, вселенная даст какие-то ответы. Вы не против, если мы к ней обратимся?

– Вы – ко вселенной? – непонимающе приподняла бровь Каллеата.

– Я имею в виду гадание. Если вы не торопитесь, конечно. Карты требуют больше времени, чем кости. Но и ответы они дают более развернутые.

– О, конечно, я никуда не тороплюсь! – заинтересовалась ханшеллийка. – И я верно понимаю, что, сколько бы раз вы мне ни раскладывали, расклад будет одинаковый?

– Конечно, если вселенная нас слышит, – улыбнулась в ответ Лисантэ и достала из сумочки потрепанную колоду.

Лисантэ перетасовала колоду и протянула Каллеате:

– Тяните любую, она будет означать вас.

Каллеата вытащила одну из нижних карт и показала ее близнецам. Это была карта Воробья.

– Слишком похоже на совпадение. – Лисантэ даже передернулась. – Давайте проверим.

Девушка вернула карту в колоду, перетасовала ее и протянула ханшеллийке.

– Еще раз.

Каллеата снова достала Воробья.

– Лис, уверен, в следующие разы будет то же самое, не теряй времени. Вселенная сказала свое слово: госпожа Каллеата воплощена Воробьем. – Голос Агнеды звучал глухо.

– Хорошо. Госпожа Каллеата, первые четыре карты, которые я положу под картой, вас воплощающей, связаны с вашим прошлым. Вы не против?

– Конечно, нет, – улыбнулась та. – Какие могут быть тайны у простого психолога!

– Вероятно, вы недооцениваете возможности карт, – тихо ответила Лисантэ. – Вы еще успеете отказаться, если у вас есть тайны.

– Если бы карты Шести действительно могли открыть что-то важное, то спецслужбы всех Шести миров уже давно бы их запретили, а шоу «Прорицатели против стратегов» объявили бы вне закона, – уверенно ответила Каллеата.

– Как знаете, – пожала плечами Лисантэ и выложила под Воробьем одну под другой четыре карты. Взглянув на них, она удивленно приподняла бровь и по диагонали вниз от Воробья выложила еще четыре карты. Недоумение на ее лице сменилось страхом.

– Что случилось? – почти хором спросили Каллеата и Агнеда.

– Госпожа Каллеата… Я… я не совсем понимаю, что это значит, но ошибки быть не может. Вы умерли. Вы давно не существуете, госпожа Каллеата!

До этого момента улыбчивая и невозмутимая Каллеата вскочила, а безупречные черты ее лица исказились гневом, как на маске яростной царицы Диуны традиционного театра карнат.

– Что за бред? – прошипела она, и Агнеда на всякий случай придвинулся поближе к сестре, чтобы защитить ее.

– Я… я понимаю, но смотрите сами. Вот, Защитник в стихии земли – а рядом Создательница в стихии огня… Это ваш выбор в прошлом между долгом и любовью. Вы выбрали любовь. А потом был суд – он здесь выражен картой Хранительницы в стихии земли, ее собака несет в зубах светильник: это значит, что стала известна губительная для вас правда. А после суда – приговор. Вас казнили, госпожа Каллеата.

– Что ты несешь, отродье Рукволы? – Голос ханшеллийки походил на утробное рычание.

– Мы уходим, Лис, нам больше не о чем с ней говорить. – Голос Агнеды стал леденящим. – Если бы она была мужчиной, я б ответил не словами.

– Нет! – Из всех троих Лисантэ казалась единственной, сохранившей спокойствие, и ее рука взметнулась в останавливающем жесте. – Нет, Агни, мы должны закончить, потому что она Воробей. Она наш сон.