Ирада Нури - Шанталь. Ход королевы [litres]

– Вы не в духе, капитан? – несмотря на знаки, подаваемые ему старпомом, знающего его брата гораздо лучше, чем кто-либо, Ренард готов был рискнуть. – По-моему, та красотка обиделась на вас, – он кивнул в сторону удалившейся служанки.

Патрис лишь равнодушно пожал плечами. Бросив на стол несколько монет, он тяжело поднялся.

Странно. От количества выпитого им вина не окосел бы и ярый трезвенник, но ноги отчего-то отказывались слушаться, а перед глазами все плыло. Что за дьявольщина с ним сейчас происходила?

– Патрис, – обеспокоенный его состоянием брат подскочил к нему сбоку, подставляя под его руку свое плечо. – В вашем состоянии лучше вернуться домой. А письмо, я уверен, можно передать и завтра, в конце концов что может произойти за одну ночь?

– Многое. Достаточно одной ночи, чтобы почувствовать себя самым счастливым человеком на земле, или же, наоборот, стать самым несчастным…

– Вы имеете в виду Шанталь?

– Тш-ш! – зашипел брат, зажимая ладонью его рот. – Не смей произносить этого имени здесь, где даже у стен есть уши! – И когда брат послушно кивнул, он оттолкнул его в сторону, отказываясь от предложенной помощи. – Возвращайтесь домой, Ренард. Саид, присмотри за ним.

Нахлобучив шляпу на голову и завернувшись в плащ, он нетвердым шагом направился к выходу. Его спутникам только и оставалось, что недоуменно пожать плечами, глядя ему вслед. Страстная любовь к женщине, одержимой ненавистью и местью к своим врагам, делала его слишком уязвимым. И это же чувство, если капитан не одумается и не возьмет себя в руки, его погубит.

Выйдя на свежий воздух, Патрис вдохнул полной грудью. Он знал, кто такой де Кресси… еще один влюбленный в боравийскую принцессу олух, забывшей о долге и чести служить своему государю и готовый сложить голову ради прекрасных глаз их обладательницы. Шанталь передала для него письмо. О, как же оно жгло ему руки даже через перчатки. Знать бы, что в нем? Вдруг она признается легавому в любви, а он, Патрис, как последний болван в роли Купидона своими же руками роет себе могилу?

Порвать на клочки или доставить адресату? Жгучая ревность сводила с ума, но здравый смысл в конечном итоге победил. Он обещал служить своей королеве несмотря ни на что, и его долг выполнить в точности ее поручение. Ну что ж, – он оглянулся в поисках наемной кареты и свистом подозвал к себе:

– Улица Байель. Дам экю, если доставишь за десять минут.

Так и не сомкнувшая глаз до того самого момента, пока не пришло время сойти вниз, я была несказанно удивлена, когда, постучавшись, в комнату вошли две горничные, разложившие на разобранной постели комплект мужской одежды, состоящей из батистовой сорочки, штанов, жилета, камзола и подбитого мехом бархатного плаща. Венчала сию живописную композицию шляпа-треуголка и завершали сапоги с высокими голенищами из мягкой кожи, в которых я тотчас же узнала те самые, что иногда позволяла себе надевать во время конной прогулки в бытность при дворе.

С помощью девушек я умылась и облачилась в новую одежду, пришедшуюся впору, словно была сшита по моим меркам.

Небо за окнами начало светлеть, когда я спустилась к ожидающей во дворе карете, запряженной четверкой гнедых, возле которых, притоптывая от холода, стоял Нино, выглядевший на зависть отдохнувшим. Счастливчик. В отличие от меня он не маялся проклятой бессонницей, отнимающей силы и способность трезво мыслить.

Я была несказанно удивлена, увидев рядом с каретой лакеев, устанавливающих на запятках большой сундук и надежно привязывающих его веревками, чтобы не свалился в пути.

– Что это?

– Твоя одежда, – прозвучало в ответ, и на крыльцо вышла герцогиня. – Надеюсь, ты не думала, что я позволю своей любимой внучке и дальше рядиться в рванье? Местные рукодельницы трудились всю ночь не покладая рук, так что внутри ты найдешь все самое необходимое. Раз уж взбрело в голову рядиться мужчиной, так хоть делай это со вкусом.

– Слушаюсь, капитан! – щелкнув каблуками, я по-матросски отдала ей честь, после чего бросилась на грудь, чтобы крепко обнять на прощание. Я запрещала себе думать о том, что это, возможно, последняя наша встреча. Что бы ни случилось, я обязана сдержать данное слово и выжить несмотря ни на что.

– И еще… Можешь не волноваться, что кто-нибудь узнает о твоем визите. Я лично прослежу за тем, чтобы слуги держали языки за зубами и не болтали лишнего.

– Напротив, мадам. Буду бесконечно признательна, если слухи о том, что принцесса Шанталь жива, дойдут до каждого, кто должен об этом знать, и в первую очередь до Папы и Святой церкви. Пока наследница жива, трона Боравии Айвану не видать!

– Ты сильно рискуешь, хотя не могу с тобой не согласиться. А как насчет Луи? Что, если он узнает обо всем?

– Сомневаюсь, что ему сейчас будет до меня какое-то дело. Всесильный монарх так запутался в собственной жизни, что вряд ли станет вмешиваться в чужую. Впрочем, пусть узнает и он, но только чуть позже, после того, как французский берег останется позади моего корабля.

Две сильные женщины. Ни одна из нас не пролила ни слезинки, обе держались из последних сил, и даже тогда, когда карета тронулась и я, высунувшись из окна, помахала на прощанье, ни на ее лице, ни на моем не было и намека на влагу.

Бросив последний взгляд на скрывшийся за поворотом дворец, я вернула занавеску на место и устало откинулась на сиденье. Ну, вот и все. Впереди еще одна встреча, и можно брать курс на Тахмиль…

По моим предположениям, мы проехали не менее двух лье, когда неожиданный звук, раздавшийся где-то под сиденьем, привлек мое внимание и заставил насторожиться. Я посмотрела на Нино, но он, кажется, ничего не заметил, разглядывая в окно проезжающий мимо ландшафт.

Прошло совсем немного времени, и звук повторился, только теперь к нему добавилось приглушенное тявканье, да такое громкое, что его услышал тут же навостривший уши Нино. Приложив палец к губам, призывая меня к молчанию, он велел кучеру остановиться.

Схватившись за оружие, я ждала, когда мой спутник выйдет наружу в поисках источника странных звуков, но даже я не готова была увидеть то, что он за шкирку извлечет из-под кареты. Продрогший и окоченевший, с синюшним лицом и скрюченными от мороза пальцами, передо мной понурив голову стоял Арно собственной персоной, неизвестно каким чудом не свалившийся по дороге под колеса несущегося на полном скаку экипажа.

– Что ты здесь делаешь, Арно? Хоть представляешь, что сейчас творится в поместье из-за твоего исчезновения, негодник?

Крепко зажмурившись, он был намерен хранить молчание, но странное шевеление под его одеждой, а затем последовавший за ним тонкий скулеж нарушили все его планы.