Ирада Нури - Шанталь. Ход королевы [litres]

Высокого роста, мужчина несмотря на полувековую службу на «хлебном» посту в доме одной из знатнейших семей королевства, так и не смог разъесться до размеров уважающего себя дворецкого, когда солидное брюшко вываливается из пояса узких панталон, а румяные щеки настолько широки, что за ними не разглядеть буклей парика. Худой и высокий как жердь, без малейших признаков мускулатуры и бледный как платок, повязанный на его тощей шее, он всегда ходил с таким кислым выражением лица, что создавалось впечатление, что вместо крови в его жилах течет чистейший уксус, добываемый из плодов местных виноградников.

– А ну пошли прочь отсюда, оборванцы! Сброду вроде вас нечего делать на территории поместья! Живо! Вон!

Вызывая в воображении ассоциацию со взбесившейся мельницей, он, хаотично размахивая несоразмерно длинными руками, попытался прогнать нас с крыльца, когда я, слишком утомленная для того, чтобы долго поддерживать маскарад, потеряла терпение и, старательно копируя знакомый нам обоим тон, оборвала его на полуслове, заставив замереть с выпученными, как у рыбы, глазами и открывающимся и закрывающимся, как от недостатка кислорода, ртом:

– Пьер, бездельник этакий! Вот как ты встречаешь дорогих гостей? Скройся с глаз моих, негодяй, иначе отведаешь кнута!

– Господи милосердный! – трижды перекрестившись, будто встретился с привидением, пробормотал несчастный, но уже в следующий миг лицо его озарила широкая улыбка: – Госпожа Шанталь, неужели это вы? Вы живы?! Ущипните меня, я, наверное, сплю…

Бедняга Пьер. Откуда же ему было знать, что прямолинейный, не знакомый с деликатностью Нино буквально воспримет его слова?

С воплем подскочив на месте после того, как мой спутник в точности выполнил его просьбу, старый слуга, пользующийся особым доверием своей хозяйки, держась за пострадавший бок, отпрыгнул в сторону, в то время как Нино лишь недоуменно пожал плечами при виде его реакции.

– Чего это он? Сам же просил ущипнуть…

Мне оставалось лишь развести руками. Ох уж эти мужчины! Вечно они все понимают не так, как следовало бы…

– Почему тебя так удивило мое появление? С чего тебе вообще пришло в голову считать меня погибшей? А бабушка? Только не говори, что и она поверила в эту чушь.

Виновато пряча глаза, слуга кивнул:

– Ее светлости пришлось очень нелегко. Сначала она вступила в открытую конфронтацию с его величеством, обвинившем ее в пособничестве ваших капризов и организации побега. В ответ она заявила, что ей известна причина, заставившая ее внучку в спешке бежать из страны, где жизнь, равно как и честь наследницы боравийского престола, находились в постоянной опасности. Король был вне себя от гнева. По его августейшему велению дерзкой придворной было предписано покинуть королевский двор, что она и сделала, заявив напоследок, что отныне ноги ее больше не будет в этом рассаднике зла и порока.

После возвращения в поместье потянулись недели, в течение которых герцогиня ждала вестей из Италии о том, что вы благополучно добрались до своей родни. Но известий все не было. А потом пришло письмо от отправителя, пожелавшего остаться неизвестным, в котором сообщалось, что внучка ее светлости была замечена в столице Боравии и арестована по обвинению в подстрекательстве к мятежу. «Увы, – писал все тот же аноним, – принцесса Шанталь трагически погибла во время попытки к бегству, сорвавшись с крепостной стены и разбившись о камни. Изуродованное тело достать не удалось, его смыло в море, ставшее ему последним приютом вместо ложа в семейном склепе Баттиани рядом с великими пращурами».

– Наглая ложь! – в поисках поддержки я повернулась к стоящему рядом Нино, чье лицо выражало те же самые чувства, что и мое. – Ну же, Пьер, посмотри на меня! Разве я похожа на хладный труп? – в порыве возмущения я схватила мажордома за грудки и отчаянно затрясла, будто бы он был повинен в том, что произошло. – Давай я ущипну тебя, и ты сам убедишься в моей материальности…

– Нет! – взвизгнул старый слуга, рванувшись из моих рук и на всякий случай становясь подальше. – Я вам верю, ваше высочество! – он покосился в сторону стоящего с растерянным видом Нино, до которого только сейчас стало доходить, кто все это время находился рядом с ним. Наморщив лоб, он переводил пытливый взгляд с меня на Пьера и обратно, не забывая окидывать взором сам дворец, принадлежавший, как оказалось, настоящей знатной даме, которая, как он понял из разговора, приходилась мне кровной родственницей.

– Я сейчас же доложу о вашем приезде хозяйке! То-то она обрадуется! Что уже говорить о вашем друге маркизе де Розене, находящимся сейчас у нее с визитом. Он ведь, как и ее светлость, считал вас погибшей…

– Розен?! – перебила я. – Что же ты мне сразу не сказал?! – Я даже подпрыгнула от восторга, предвкушая встречу со своим бывшим опекуном.

Поручив Пьеру проводить Нино на кухню и позаботиться о том, чтобы его вкусно накормили, я прямиком направилась в гостиную, собираясь доложить о себе сама. Но как же поразило меня то, что представилось глазам. Пьер говорил правду о траурном настроении герцогини. Жемчужно-серый оттенок, которым она любила себя окружать, исчез. Его заменил траурно-черный цвет, который был абсолютно во всем, начиная от бархатных портьер и заканчивая обивкой мебели. В тот же жуткий колер было окрашено шелковое платье хозяйки дома, полуутонувшей в любимом кресле, напротив которого на диванчике расположился так же облаченный в непривычно темный камзол маркиз.

Волосы зашевелились на голове при виде скорбно поникших фигур моих любимых и печальных выражений застывших лиц. И если первоначально я собиралась ворваться в помещение и, оглушив всех радостными криками, зацеловать их до потери сознания, то при виде представшей картины мне пришлось отказаться от своих намерений из страха навредить им. Вместо этого, я очень медленно, шаг за шагом, мимо застывших в ужасе лакеев и неистово крестящихся горничных, сбежавшихся поглазеть на чудо, приближалась к тому месту, где сидели бабушка и ее гость, моля Творца о том, чтобы он дал им сил пережить потрясение от встречи с ожившей «покойницей».

Первым мое появление заметил маркиз. Он попытался было вскочить, но ноги отказались его слушаться, и он вынужден был вновь тяжело опуститься на свое место. Глубочайшее потрясение на его лице и странное поведение вызвало невольный интерес у герцогини скорее из вежливости, чем из любопытства повернувшей голову в том направлении, куда уставился ее гость.

– О Господи! Девочка моя…

По завершении изысканнейшего ужина, состоящего из нескольких перемен блюд, показавшихся настоящей амброзией после солонины и галет, составляющих корабельное меню, мы вновь собрались в гостиной, где я познакомила близких с Нино, представив его как своего товарища и телохранителя. Не успели мы рассесться, как к нашей компании присоединился где-то до этого пропадавший Арно, бесцеремонно влетев в устеленное редчайшими персидскими коврами помещение прямо в перепачканной одежде и в грязных башмаках, принеся вместе с собой устойчивый запах конюшни, где по свидетельству домашних он проводил все свое время, вместо того чтобы изучать дисциплины, положенные воспитаннику знатной особы. С животными, в отличие от людей, у него была особенная связь, и именно с ними он предпочитал общаться, предпочитая искренность и верность последних лживому и лицемерному человеческому обществу.