Кара Барбьери - Король гоблинов [litres]

Кого он назвал Эббой? Мама дала мне такое среднее имя, чтобы уравновесить мужское первое. Но никто раньше не обращался так ко мне. Зачем? Ведь я не могла быть женщиной, являясь наследником рода.

Высокая фигура выпрямилась, и мужчина подошел к моей постели. Это был Сорен и в то же время не Сорен. Я с приоткрытым ртом смотрела на него, где-то в глубине души чувствуя, что он был настоящим, как до того Лидиан и родители. Однако в этот раз он выглядел по-другому.

Несмотря на жару, молочно-белую, почти бесцветную кожу укрывал легкий плащ с капюшоном. Глаза из сиреневых превратились в ярко-розовые, почти красные. Волосы остались платиновыми, но без голубоватого оттенка. А еще Сорен, без всякого сомнения, был человеком.

Как он однажды рассказывал, необычную внешность ему придавала генетическая мутация. Значит, я оказалась в мире, где мы оба являлись людьми. Ничего удивительного, что врожденная черта осталась, лишь приобрела форму, привычную для нашей расы.

Как и все другие версии моей судьбы, эта действительность казалась абсолютно реальной, хотя и походила на мечту, идеальное течение жизни без кровопролития, жестокостей и насилия от гоблинов. Да еще и с человеческим вариантом Сорена, влюбленного в меня.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Я же была слишком шокирована происходящим, чтобы предпринять хоть что-то.

– Эбба, – прошептал Сорен так благоговейно, словно мое имя являлось для него глотком свежей воды после целого дня жажды. – Ты проснулась.

На лестнице раздались шаги, и в спальню ввалились сразу насколько людей, которые тут же столпились вокруг кровати. Мама громко и уверенно приказывала всем расступиться, чтобы дать доступ воздуху. Отец, Сорен и сестры подвинулись, пропуская лекаря. Еще в спальне находился мужчина, лицо которого казалось знакомым. Он, как и я сама, был смуглокожий, а темные волосы падали на лоб непослушными кудрями. Неужели в этом мире у меня имелся старший брат?

Лекарь наклонился, положил ладонь мне на лоб и укоризненно произнес:

– Заставила же ты нас поволноваться, девочка.

– Я… Что… Что происходит? – Я ничего не понимала: слишком уж много информации скопилось, и сознание не вмещало ее, пытаясь принять новую действительность, которая сильно отличалась от моей, но казалась такой правильной.

– А ты разве не помнишь? – забеспокоилась мать и принялась суетиться, поправляя одеяло и щупая мой лоб.

Раньше она никогда так не делала. Наши отношения были теплыми, но отстраненными. Я не знала, что послужило тому причиной: мое положение наследницы или необходимость отдать меня гоблинам после совершеннолетия. В этом мире ничего из вышеперечисленного не случилось. Но даже в прежнем мире я не винила мать. Понимание, что дитя вскоре заберут у тебя, наверняка накладывало сильный отпечаток и заставляло возводить внутренние стены заранее.

– Ты упала в обморок и металась в горячке больше двух недель, – сообщил лекарь.

– Я… что? – Я снова заморгала, стараясь сфокусировать зрение, хотя перед глазами все плыло.

– Вполне возможно, что бедное дитя пока не вполне оправилось, – сказал целитель. – Болезнь протекала тяжело и наверняка повлияла на умственные способности и память. Но скоро все придет в норму.

– Магда, – обратился к женщине Сорен, – а как же?.. – Он умолк, не договорив.

На его лице явно читалось беспокойство, в отличие от моей версии молодого лорда, который с детства учился контролировать эмоции.

Лекарь прижал ладони к моему небольшому, но заметно выпиравшему животу.

– Так как выкидыша не произошло во время горячки, то ребенок должен быть в порядке.

Ребенок? Я беременна?

Я невольно потянулась и положила руку на небольшую выпуклость. Она казалась плотной на ощупь и определенно сформировалась не от чрезмерного питания или несварения желудка. В ту секунду, как я дотронулась до живота, меня окатило волной жара и неукротимой нежности. Ребенок? От Сорена?

Я и раньше об этом думала, но сомневалась, что это возможно. Силы оленя в человеческом обличье негативно повлияли бы на беременность. А даже если нет, то разве получилось бы у меня забыть об обязанностях на несколько месяцев или даже лет? Не говоря уже о том, что ребенок короля с самого рождения находился бы в смертельной опасности со стороны тех, кто пожелал бы его устранить или использовать в качестве разменной монеты. Сорен же не хотел подвергать такому риску ни меня, ни дитя. Так что завести ребенка мы даже не мечтали.

Сейчас же мечты сбылись.

– Слава всем богам, – с облегчением выдохнул Сорен и положил свою большую ладонь поверх моей.

От его загрубевших пальцев исходило тепло, и я лишь с изумлением и восторгом смотрела на наши соединенные руки, переваривая мысль о беременности.

Беременность . В прежней жизни я принимала отвар, который останавливал ежемесячное недомогание и вполне мог повлиять на вероятность завести ребенка, и хотя не раз благодарила судьбу, что выпила снадобье незадолго до нападения на деревню Лидиана, мысли о рождении собственного дитя уже давно казались несбыточными.

И вот я оказалась в мире, где стало возможным забеременеть от человеческой версии Сорена и выносить его ребенка, наблюдая, как тот растет и развивается. В груди разлилось счастье, перемешанное с отчаянием. Тихий голос в сознании напоминал, что осталось пройти последнее испытание, сбежав из этой реальности с помощью железа. Пока я справлялась, так как знала, что друзья рассчитывают на меня. Но нежная, ослепительная улыбка любимого в человеческом облике прогнала все другие мысли.

– Ты так нас напугала, солнышко, – прошептала матушка, отводя с моего потного лица прядь волос. – Все произошло так внезапно.

– Кажется, я не все помню, – сглотнув, призналась я, вглядываясь в лица людей, окруживших постель.

Некоторые из них оставались для меня незнакомцами. Сорен, темноволосый парень, Магда, все они были мне незнакомы. Даже новая, более открытая версия матери, казалось, отличалась от прежней. Пожалуй, и я сама являлась для себя незнакомкой. Последняя мысль неотвязно шевелилась в сознании, заставляя испытывать тревогу.

– Долгая болезнь могла оказать подобное действие, – понимающе кивнула Магда. – Скорее всего, память вернется уже через пару дней. А пока тебе следует отдыхать. Забота и любовь – лучшее лекарство для вас с ребенком.

Я поняла, что согласно киваю, тогда как должна искать способ вернуться к друзьям в мире мертвых. Вот только как же хотелось принимать заботу и любовь вместо того, чтобы беспокоиться о конце света и обитателях Пермафроста. Никогда еще мне не удавалось ощутить тепло и уют ничем не обремененной жизни. А потому разве так плохо, что я хочу насладиться непривычным комфортом хоть еще несколько часов?