Анатолий Нейтак - Мийол-призыватель [СИ]

И это их беда.

Потому что на всю ораву потомков попросту не хватает еды. Несмотря даже на то, что только-только рождённые алурины часто умирают, несмотря на то, что они давно не являются чистыми хищниками и могут есть растительную пищу. Могут даже жить только на ней — плохо, с последствиями для здоровья, но могут.

Еды не хватает.

Поэтому к отбору тех, кто достоин есть досыта, подходят со всей строгостью. Очень легко оступиться и перейти в ряды тех, кто живёт впроголодь (а вот обратный переход ох как не прост!). Чуть сложнее, но тоже достаточно легко оказаться изгнанным из семьи, из рода и из страны. Лишь строжайшее следование уложениям и полное повиновение воле своих старейших и сильнейших сородичей может отодвигать призрак гибели от истощения.

Судьба же изгнанных незавидна — Сашширти тому мёртвый свидетель. Её выкинули из Ирришааха только за то, что она родила фрисс.

— И как это переводится? — спросил Хантер.

— Синяя.

— Что?!

— Несчастливый цвет, злой.

— То есть единственная вина твоей мамы…

— Если бы вина была больше, — сказала Шак почти спокойно, — её бы просто убили. Но она не изменяла мужу, это проверили сразу же, как увидели мой мех. Она просто… родила фрисс. Поэтому мою сестру оставили в роду, а маму проводили через диколесье до людских земель, не…

— Идиоты, — простонал Хантер. — Из-за какого-то вшивого рецессивного гена… во имя всех добрых богов, какие же идиоты!

— Не говори так об… алуринах, — попросила обладательница меха несчастливого оттенка. — Они спасаются от смерти, как могут.

— А контролировать рождаемость они не пробовали?

— Это как?

— Рожать меньше!

— Но матери должны много рожать. Чем больше детей, тем выше… положение. Матери так же гордятся рождёнными детьми, как отцы — убитыми врагами.

— И поэтому они…

— Они — что? — спросила Шак, не дождавшись проглоченного окончания фразы от Хантера, что уже не гладил её по голове, а массировал висок прямо сквозь капюшон.

— Ничего. В смысле, потом продолжим. Нам ещё гномам послание доставлять, так что давайте собираться в дорогу.

— Поистине удивления достойно, — сказал маг, отключая Среднее Сканирование Лимрана , — но ты справилась. Огрехи, конечно, есть, для первого раза они были неизбежны. Но ты успешно гравировала Управление Памятью и можешь смело активировать своё первое заклятье.

— Сейчас? — слегка удивилась Шак.

— Ну да. А чего тянуть? Мне не терпится продолжить твоё обучение. Меж тем именно эти чары отлично подходят для эффективного усвоения знаний в больших объёмах.

— Я бы с этим подождал.

— Рикс?

— Что — Рикс?! — Воин вспыхнул. Благодаря связанности в нём легко читались смешанные чувства, от лёгкой зависти в адрес алурины до комка смутных суеверных страхов. Пожалуй, этот комок Хантер оформил бы как «если всё идёт слишком уж хорошо, надо ждать какой-то крупной пакости». — Мы посреди диколесья. Да на границе дальнего диколесья притом! Синие Увалы — вон они, половина дня пути! Хотя, можа, мы уже в Синих Увалах щас, а не в холмах. Уже в дальнем диколесье. Тут пограничных камней нету…

— И что?

— Осторожность надо иметь, — Рикс понизил голос, следуя собственным словам. — Вот что. Знаете, скока баек охотничьих ходит про слишком расслабившихся? И все кровью кончаются. Все. Никому ошибки не прощаются. А мы тута идём, блош , как по ровному.

— Потому что лидер силён, — заметила Шак.

— Дак я с тем и не спорю! Не, я понимаю, и маг наш не слаб, и червяк наш летучий дюже силён… но дальнее тут диколесье, дальнее!

— И что? — не без удовольствия повторил Хантер.

— А зверодемоны тут. Не иногда забредают по делам, как в среднее. Живут они здесь. Если мы на такую тварину нарвёмся…

— Не нарвёмся.

— Слышал, — вздохнул Рикс. — Свои методы и всё такое.

— Так почему больше не веришь?

— Так зверодемоны!

Настал черёд вздыхать уже Хантеру.

— Наверно, это моя вина, — признал он. — Надо было раньше и лучше объяснить… начать надо с того, что на самом деле зверодемоны — это не демоны никакие. Вообще ничего общего.

— Но…

— Как пишет в своей «Природной истории» грандмастер Нимаротуф из Ольхетта, создания, коих меж людьми принято именовать зверодемонами — это просто сильные магические звери. Младшие зверодемоны — пятый уровень, старшие — шестой, древние — седьмой, вечные — восьмой, мифические — девятый, божественные — десятый. От обычных магических зверей первых четырёх уровней их отличают три основных черты. Во-первых, наиболее наглядный признак: размеры. Нет и быть не может младшего зверодемона, который имел бы вес тела менее тринадцати пудов. Во-вторых, это объём накопленной энергии. Нет и не может быть младшего зверодемона, сила коего уступает в объёме подмастерью магии, а в плотности — Воину шестого ранга. Признак последний — зависимость от Природной Силы. Нет и не может быть младшего зверодемона, способного жить вне её потока или даже в недостаточно сильном потоке, ибо границы плотского естества такие существа превзошли окончательно. Что как возвысило их, так и наделило слабостями.

— Это какими?

— Самая очевидная — размножение. Гляньте на это чудо, — Хантер махнул рукой в сторону ползущей в авангарде почти по-змеиному Амфисбены Урагана. — Помните, я говорил, что обычные сородичи моего призыва, в смысле, простые двуходки, — насекомоядные создания в локоть длиной и меньше? Но мало того. Положим, развившийся до пятого уровня магический зверь всё же встретит другого такого же, сходного уровня и — изначально — того же вида. И даже противоположного пола. Смогут ли они размножиться?

— Видимо, нет, — сказала Шак. — Это… различия вида? Каждый магический зверь идёт своим путём. Развивает разные стихии, а иногда не развивает. Получает разные способности.

— Всё верно. Каждый зверодемон — это представитель своего, единственного в своём роде вида. В тех крайне редких случаях, когда им всё же удаётся продолжить род, потомство чаще всего выходит ослабленным, калечным, искажённым… нежизнеспособным, одним словом. Уж точно не способным тоже быстро подняться до уровня родителей-зверодемонов. И это большая удача для всех разумных, потому что иначе…

Шак и Рикс одинаково поёжились, отлично понимая недосказанность.

— Низшие зверодемоны, те, что от пятого до седьмого уровней, — продолжил Хантер, — оказываются тем самым в своего рода ловушке. Оставлять потомство они уже не могут, но ещё не достигают окончательного разрыва с законами плотского естества.

— Окончательного? Это как?

— Ну, если верить всё той же «Природной истории» Нимаротуфа, вечных зверодемонов неспроста называют именно так. Они в самом деле вечны. Вернее, живут до тех пор, пока кто-то больший не придёт и не пожрёт. Или пока не совершат прорыв, становясь мифическими. Старости для них уже не существует… а также кое-каких других слабостей. Им, например, больше не надо есть, пить, дышать… зависимость от Природной Силы, правда, лишь усугубляется, да оно и понятно. Кстати, — хмыкнул Хантер, — существует забавная гипотеза, по которой божественные зверодемоны — это далеко не предел.