Марцин Гузек - Слава Империи [litres]

«Возьми себя в руки, – подумал он. – Ты сражался с демонами, магами и склавянскими воинами. Уж как-нибудь сумеешь поговорить с собственной женой».

Несмотря на эту бодрящую мысль, он далеко не сразу поднялся с кресла, погасил свечи и осторожно вышел из комнаты. Амелия ждала его в комнате, выделенной Надей адор Бедриданд, доверенной фрейлиной Ольги, которая, похоже, правила этим замком железной рукой.

– Долго ты, – констатировала женщина, не отрывая взгляда от книги. Она лежала в широкой, удивительно удобной по местным стандартам постели.

– Дети не могли заснуть, – солгал он. – Ну и я боялся этого разговора, – признался он тут же, понурив голову.

– Эхм, – ответила она, все еще не глядя на него.

«Вот как это выглядит», – понял он, потом медленно разделся и влез под одеяло.

– Собираешься просто меня игнорировать?

– Это говорит человек, который сам принял решение отправиться на поиски приключений и оставить меня с детьми на произвол судьбы, – довольно зло ответила она.

– Дети неплохо себя чувствуют, – попытался он защищаться.

– Неправда. Им пришлось покинуть дом, очутиться на краю света, не понимая, что происходит и надолго ли тут останутся. И в придачу никто из детей не говорит с ними на одном языке.

– Ты сейчас говоришь о детях или о се…

– Разумеется, о детях! Я понимаю, что происходит, замечаю, как все это глупо, и знаю, почему ты должен гоняться за древними легендами. Что вовсе не делает ситуацию лучше.

Понимая, что разговор ведет в никуда, Люциус попробовал иную тактику. Он прижался к Амелии и наклонился, чтоб ее поцеловать.

– И что это ты делаешь? – спросила она с явным скептицизмом.

– Это будет лишь минутное удовольствие.

– Это для тебя будет минутное удовольствие, после которого ты просто уедешь. Для меня это минутное удовольствие, грозящее девятью месяцами пыток и, скорей всего, смертью при родах.

– Но оно все равно может того стоить, – рискнул он.

– У тебя сильно преувеличенные представления о своих навыках в этой области.

Повисла тишина.

– Ты же знаешь, что я вернусь, – сказал он наконец.

– Лучше для тебя же, чтобы так и было. Я не отношусь к типу ждущей вдовы. Зима близко, придется завести себе какого-нибудь большого и волосатого склавянина, чтоб составлял мне компанию и согревал постель.

– Тебе не о чем было бы с ним разговаривать.

– А я и не о разговорах думала.

– Имею в виду, он бы за неделю тебе надоел. – Люциус усиленно старался не впускать в голову фантазии на тему слов жены.

– Но оно все равно может того стоить, – передразнила его она.

Опять тишина.

– Тебе ведь есть чем тут заняться. Эдвин говорил, что ты обдумывала написание книги. Это была бы наверняка первая книга, написанная в этом городе, а может, даже в этой части света. Я бы точно предпочел спокойно писать, чем шататься по свету с ребенком-магом.

– А я нет. Но у меня нет выбора, правда? Ведь ты уже принял решение и утвердил меня на роль склочной жены, которая ругается и задерживает твою экспедицию, но в конце концов просто остается с детьми. А когда тебе придется туго, то ты будешь вздыхать, вспоминая меня, и черпать силы для дальнейшей борьбы во время твоего великого мужского приключения. – Ее голос стал уже абсолютно раздраженным.

Снова тишина.

– У меня нет выбора, – попытался он опять, но она тут же прервала его.

– У тебя был выбор, и ты его сделал. И я понимаю, почему, и я знаю, что у тебя нет аргументов, которые я бы уже не проанализировала, и ты знаешь, что я скажу. Потому что в этой ситуации добавить нечего. Есть так, как есть, и это все.

– Ты будешь плакать?

– Скорей ты расплачешься.

– Это весьма вероятно, – признал он, а потом схватил ее ладонь. Она не протестовала, так что он подвинулся ближе и обнял ее. – Да, я буду черпать силы из воспоминаний о тебе, потому что ты сильней, чем я когда-либо буду. Ты и дети – всё для меня, и я всегда к вам вернусь. Потому что иначе все это не имеет смысла. И давай честно, я не какой-то герой из легенд. Я просто мужчина, который пытается сделать что-то правильное и вернуться к своей чудесной семье.

Минуту она смотрела на него, а потом отложила книгу и погасила свечу.

– Ложимся спать? – спросил он удивленно.

– Уж не думал ли ты, что я отпущу тебя без этого минутного удовольствия?

– Так все же оно того стоит…

Он почувствовал ее ладонь на своих губах.

– Любовь моя, когда ж ты уже наконец научишься своевременно затыкаться…

Тюремщики медленно уложили тело старика на носилки, накрыли одеялом и вынесли из камеры. Магнус остался в помещении, задумываясь, насколько он виновен в том, что произошло. В конце концов он отбросил эти мысли, ситуация была такой, как была, и не стоило над этим философствовать. Он был человеком действия, по крайней мере, так всегда говорил себе.

Магнус медленно вышел в коридор и собирался уже подняться по ступеням наверх, но вдруг заколебался. Уже несколько недель он избегал посещать нижние уровни темниц, объясняя это себе нехваткой времени. Но сейчас он был уже здесь, почти на месте. Это сильно ограничивало количество доступных отговорок. Он неохотно развернулся и двинулся вниз.

Два охранника, сидящие в самом низу, вскочили при виде Магнуса и встали по стойке «смирно». Хватило одного жеста Императорского Советника, и они уже открывали тяжелые железные двери в самом конце коридора. Поставили внутрь кресло и свечку, вынесли помойное ведро, распылили в воздухе аромат. Хотели еще приковать узника к стене, но Магнус их остановил. Уселся в приготовленное кресло и велел закрыть двери.

Гроссмейстер Ордена Серой Стражи сильно исхудал за эти несколько недель. Его волосы и борода были в полнейшем беспорядке, одежда превратилась в грязные и драные лохмотья. Он щурил глаза, с трудом глядя на своего гостя. Внезапно он заговорил, как если бы был в середине разговора.

– Хуже всего эта жара. Можно было бы подумать, что так глубоко под землей будет прохладно, а может, и холодно. Но тем временем тут все время тепло.

– Все из-за горячих источников, – вмешался Магнус, прерывая этот монолог. – Один из ученых сказал мне, что их можно найти практически в любом месте под городом. Подозревают, что это из-за того, что мы так близко к вулкану.

Натаниэль минуту помолчал, как будто удивленный тем, что его вывод получил ответ.

– То есть я потею тут неделями из-за того, что Драконисы построили свой дворец около вулкана… типично. Сколько, собственно, недель?

– Чуть больше месяца.

– И это первый раз, когда ты меня навещаешь. Неужели пришло время попытаться меня казнить?

– Попытаться?

– Я не умру в этой камере. Или под мечом палача. – В голосе узника прозвучал невероятный уровень уверенности. – Не представляю себе, что случится дальше, но в этом я абсолютно уверен.