Р. Дж Баркер - Костяные корабли [litres]

– Есть, супруга корабля, – донеслось сверху.

– Ветрогон! – крикнула Миас.

Говорящий-с-ветром бочком подошел к ним от поврежденного дуголука, который изучал.

– Миас? – сказал ветрогон.

– Дай мне ветер, сильный ветер. Я хочу, чтобы «Охотник» подумал, будто мы убегаем.

– Мы бросим морскую сестру? – спросил ветрогон.

– Если корабль начнет нас преследовать, да. Мы уведем его от кейшана.

Ветрогон кивнул, подошел к поручням и принялся хрипло каркать в сторону воды.

– Что он делает? – удивился Динил.

– Ветрогон, что ты делаешь? – спросил Джорон.

– Говорю морской сестре, что мы уходим. И что мы так поступаем ради нее.

– Несмотря на то что аракисиан медленный, а мы быстрые? – спросил Джорон.

Ветрогон рассмеялся своим странным смехом.

– Пусть даже и так, – сказал он, вернулся на свое место у главного позвонка и застыл. Давление увеличилось, и вокруг «Дитя приливов» взревел ветер.

– Развернуть главные крылья, – приказала Миас. – Хватит болтаться без дела, лентяи. Пора набирать скорость!

Команда помчалась к позвонкам, огромные черные крылья упали с рангоута, чтобы поймать ветер, и Барли налегла на рулевое колесо. «Дитя приливов» со стоном и скрипом начал поворачивать, и над палубой пронесся звук громкого хлопка.

Коксвард выругался и исчез внизу, чтобы послушать корабль, но Джорону не требовалось спускаться в трюм и прикладывать ухо к корпусу, чтобы понять: что-то случилось. Когда «Дитя приливов» накренился, сопутствующие звуки стали слишком громкими и неправильными, словно корабль был древним существом, которое жаловалось из-за того, что его заставляют покинуть насиженное место.

Если Миас о чем-то и беспокоилась, то виду она не подавала. Она подошла к главному позвонку и встала рядом с ветрогоном, который погрузился в собственный мир, вызывая ветер, толкавший «Дитя приливов» вперед. Грудь под его одеждой поднималась и опускалась, а давление на уши Джорона то усиливалось, то спадало, отчего звуки моря вокруг пульсировали, точно набегающие на берег волны. Миас осталась довольна курсом «Дитя приливов», приказала Барли выправить корабль, и скрип и стоны костей корпуса прекратились.

Миас вернулась на корму и встала рядом с Джороном.

– А теперь мы узнаем, прав ли ты был, хранитель палубы, – сказала Миас. – Эйлерин!

– Слушаю, супруга корабля?

– Если «Охотник Старухи» последует за нами, не думаю, что в нашем нынешнем состоянии нам удастся от него уйти, к тому же «Дитя приливов» не может совершать сложных маневров, поэтому мне нужны другие варианты. Возьми карты и отыщи мелководье, по которому «Охотник» не сумеет за нами следовать. – Миас дожидалась, когда Эйлерин уйдет в большую каюту, где хранились карты, но он медлил. – Что? – спросила Миас.

– Прошу меня простить, супруга корабля, но я полагаю, ты хочешь найти мелководье или возможность спрятаться. Но острова на севере не дадут нам такого шанса. Воды здесь глубокие, острова низкие, там негде скрыться от «Охотника Старухи».

Миас кивнула, и ее взгляд устремился в пустоту.

– Ладно, – сказала она. – И никаких признаков приближения бури. А мы не можем рассчитывать на туман. Что ты слышишь в песне ветра?

– Северный Шторм оживился, приближается время гнева. Но ярость его ветра усиливается очень медленно.

Миас снова кивнула.

– Итак, никакого тумана, нам негде спрятаться, и нет шансов устроить какой-нибудь хитрый фокус, – подытожила она.

– И что мы будем делать? – спросил Динил.

– Будем тащить их за собой столько, сколько сможем, – ответила Миас.

– Но наша миссия, – сказал Динил. – Кейшан должен умереть возле Северного Шторма, и…

– Успокойся, Динил, – прошипела Миас.

Тот посмотрел на Миас, и Джорон увидел, как подозрения Динила возвращаются.

– Ты забыла о нашей миссии? – тихо спросил Динил.

– Даже не думай напоминать мне о том, что я помню или забыла, – заявила Миас, стиснув зубы. – Задай подобный вопрос при команде еще раз, и ты будешь разжалован.

Динил склонил голову и сделал шаг назад.

– Конечно, супруга корабля, – сказал он.

Они летели дальше, корабль скользил по волнам, и через десять поворотов песочных часов сверху донесся крик.

– Он следует за нами. «Охотник Старухи» идет за – нами!

Миас отошла к самой задней точке кормы и поднесла к глазам подзорную трубу.

– Он уже гораздо больше в подзорной трубе, чем мне хотелось бы. Должно быть, Кири не щадит своего ветрогона.

– Как долго? – спросил Джорон.

У него не было нужды выдавать дополнительные подробности.

Миас смотрела в подзорную трубу и не спешила с ответом. Море продолжало равнодушно катить свои волны.

– Недостаточно долго, хранитель палубы, – наконец ответила она. – Спускайся вниз, Джорон, найди ящик с хийл-болтами и позаботься о том, чтобы до них было легко добраться. И положи туда три крылоболта. Если до этого дойдет, выбросим его за борт. Мы не дадим Кири дополнительных болтов.

Джорон огляделся, чтобы убедиться, что рядом нет никого из команды.

– Почему бы не сделать это прямо сейчас? – спросил он.

– Потому что Динил прав: у нас есть обязательства, и я еще не отказалась от надежды на победу. Я лучшая супруга корабля, чем моя сестра. Мы еще можем стать победителями. – Она снова подняла подзорную трубу. – У тебя есть работа, Джорон, – добавила она, и он понял, что пора спускаться вниз.

В трюме ему пришлось нелегко, там было душно и сыро, к тому же сильно воняло, но он сумел отыскать ящик с хийл-болтами. Когда Джорон с трудом тащил его вверх по лестнице, он оказался лицом к лицу с ветрогоном.

– Джорон Твайнер, – сказал тот.

– Ты не нужен на палубе? – спросил Джорон.

– Ветер изменился, – ответил ветрогон и дважды фыркнул. – Я чую смерть, Джорон Твайнер.

– Именно по этой причине «Охотник Старухи» преследует нас, а не аракисиана. – Он кивнул в сторону ящика. – А это приманка, – добавил он.

Ветрогон подошел ближе.

– Не лги, Джорон Твайнер, – сказал он, коснулся когтем крыла клюва, и Джорона окутал запах горячего песка. – Я пробовал твою кровь.

Неожиданно Джорон понял, что все изменилось – запах дождя в воздухе, чужие знания о течениях вокруг корабля, все это он воспринимал при помощи чувств, которыми не обладал, а через мгновение смотрел на себя со стороны. Темная кожа, похожие на проволоку волосы, выбившиеся из-под однохвостой шляпы, плотно прилегавшей к голове, и ложь, выделявшаяся на лице, точно яркая краска, разбрызганная на дверном проеме. А потом он снова стал собой, и его взгляд уперся в нарисованные на маске глаза ветрогона.

– Это не мое решение, – сказал Джорон.

– Миас?

– Да. – Джорон чувствовал, что ветрогон заслуживает объяснения. – Она хочет спасти жизни.