Р. Дж Баркер - Костяные корабли [litres]

– Зачем останавливаться, супруга корабля? – спросил он. – Мы корабль мертвых, мы здесь, чтобы умереть.

– На то есть причина, Джорон. – Ее голос был хриплым, и он пожалел, что у него нет для нее воды. – Мы умираем ради цели. Позвонки сломаны, и мы больше не можем сражаться. На нижней палубе хаос. Посмотри на борт, если сомневаешься в моих словах. – Он не сомневался. – Мы постараемся выиграть время для вихрезмея, чтобы он уплыл как можно дальше. Это единственное, что мы можем сделать.

– Ты хорошо сражалась, Миас, сестра моя. – Крик с другого корабля казался странно нереальным, его искажало расстояние и грохот волн между двумя кораблями. Супруга корабля «Охотник Старухи» стояла на поручнях, держа в руке конус для усиления голоса. – Тебе нечего стыдиться. У тебя не было ни единого шанса на твоей развалине. И против меня. Мне будет приятно, когда ты расскажешь матери о моей победе. Пусть она услышит, что я превзошла тебя, и тогда я сохраню жизнь твоей команде.

Миас не ответила. Она лишь стояла и смотрела на другой корабль.

– Она лжет, – спокойно сказала Миас. – Она всегда лжет.

– Иди сюда, Миас, – крикнула Кири.

– Ты должна называть меня «супруга корабля»! – крикнула Миас в ответ. – Ты не заслужила права называть меня по имени. Ребенок мог победить нас на таком корабле, как у тебя. Так что ты будешь обращаться ко мне «супруга корабля». И, если ты намерена игнорировать мое звание и рассказывать матери, что ты меня победила, тогда прихвати с собой клинок и заслужи право это сделать.

Шум волн, ударявших в корпус «Дитя приливов». Журчание воды внутри поврежденного корабля.

– Признай, что над тобой одержала верх супруга корабля, которая лучше тебя, – прокричала Кири. – Я не позволю тебе вынудить меня на поединок до последней капли крови ради славы. Мои луки заряжены. И нацелены на твой корабль. Я разнесу его на кусочки, твоя история закончится здесь и сейчас, и никто не узнает о твоей отваге в последней битве. Я расскажу матери, что Великая Удачливая Миас вместе со своим кораблем напоролась на риф и погибла вместе с командой.

Джорон увидел, как Миас сделала глубокий вдох и прошептала:

– Спускайся вниз, Джорон. Ты еще можешь уцелеть. – Она отвернулась от него и закричала: – Я ничего тебе не дам. Так что пусть твои луки стреляют, трусливая сестра!

– Очень хорошо. У меня нет желания… – Кири неожиданно смолкла.

Дети палубы, собравшиеся вдоль поручней «Охотника Старухи», показывали в сторону «Дитя приливов».

Почему?

Джорон не понимал. И тут со стороны «Охотника Старухи» раздался крик. Рев.

– Кейшан! – Слово растянулось, оно длилось и длилось, команда была охвачена изумлением, восторгом и ужасом. – Кейшан всплывает!

Джорон повернулся – за ними поднимался фонтан бурлящей воды, выше, чем остров Шипсхьюм, а из него возник кейшан с разинутой пастью – пещера зубов – белые глаза горят, на коже переливаются миллионы меняющихся оттенков цветов. Он звал так громко, что «Дитя приливов» содрогнулся, и на миг Джорону показалось, что сейчас их корабль развалится на мелкие кусочки, но морской дракон нырнул, и «Дитя приливов» взлетел на огромной гладкой водяной горе, которая уносила его к самому небу.

Джорон бросился к поручням, забыв о боли в ноге, и стал смотреть через борт на огромное тело проплывавшего под ними вихрезмея, бледная кожа которого стала синей, когда аракисиан нырнул. Джорон увидел, как тени плавников дважды поднялись и опустились, и форма тела изменилась.

Он поднимался из воды.

Кейшан поднимался.

Белые глаза горели в глубине.

Джорон услышал песню, песню, песню.

Такую громкую. Огромный рот открывался.

«Дитя приливов» поднимался вместе с кейшаном!

А также «Охотник Старухи».

Поднимался над морем. Огромный корабль в центре корпуса сжали челюсти вихрезмея, которого «Дитя приливов» охранял в течение всего путешествия через моря Разбросанного Архипелага.

Зверь.

Громадный.

Страх и трепет, обретшие плоть.

Женщины и мужчины закричали, когда «Охотник Старухи» взлетел над водой, выставив на всеобщее обозрение ярко-зеленый от водорослей корпус под ватерлинией. Его держали челюсти длиной с большой корабль, кейшан продолжал всплывать, его тело росло и становилось все огромнее по мере того, как восставало над водой благодаря мощно работавшему хвосту. Джорону казалось невозможным, чтобы столь громадное существо могло подняться так высоко. Он смотрел, как дети палубы с криками падали за борт, а потом, в самой высокой точке, аракисиан сомкнул могучие челюсти. Его зубы, каждый размером с высокого мужчину, размололи корпус «Охотника Старухи». Джорон представил ужас и панику на нижних палубах корабля, когда его кости стали смыкаться, давя людей.

А потом кейшан позволил себе повалиться боком в море, и «Охотник Старухи» рухнул в воду, развалившись на две части. Огромная волна поднялась над тем местом, куда упал кейшан, заливая «Дитя приливов», и, если бы крик Миас не заставил ошеломленных детей палубы вернуться к насосам, их корабль ушел бы на дно под тяжестью обжигающе холодной воды. Джорон сразу промок с ног до головы.

Но вода смыла с него кровь и грязь сражения.

– Джорон Твайнер. – Он повернулся. Рядом с ним стоял ветрогон в полном великолепии своего оперения. – Мы пели, Джорон Твайнер, – сказал он. – Мы пели, и он услышал.

И, словно в ответ, кейшан затрубил, невозможно громкие звуки наполнили Джорона страхом, благоговением и красотой.

Он был жив.

А живым быть хорошо.

«Дитя приливов» качался на воде, пока его женщины и мужчины – те, кто выжил или не находился, как внушавшая страх Нарза и верная Анзир, в каюте у Руки Старухи, – работали с его костями, пытаясь сделать пригодным для плавания. Под внимательным взглядом мастера костей Коксварда они заделывали пробоины, мастера крыльев доложили, что один целый и две половинки позвонков позволяли поставить такелаж и крылья – и тогда они смогут снова плыть по морю. И пока они приводили корабль в относительный порядок, огромный кейшан неподвижно лежал рядом, и его глаза сверкали в воде.

Джорон находился в трюме, где разбирал вещи, которые следовало выбросить за борт, чтобы облегчить корабль, когда услышал шум, который – пусть и не чуждый, – но он не должен был прозвучать в этот момент, когда вся команда боролась за «Дитя приливов». Более того, эти звуки вызвали у Джорона страх. Скрип рукоятей, жалобы костяных плеч дуголуков, гудение натянутой тетивы.

Кто-то поворачивал их единственный уцелевший дуголук.

Джорон побежал.

Вверх к лестнице, перепрыгивая через обломки рангоута и куски костей, разбросанных повсюду на нижней палубе. Куски тел. Кровь, делавшую передвижение опасным. Что теперь? Кто их атакует? Так нечестно. У них ничего не осталось. Они сделали все что могли. Сражение закончено. У них нет больше сил. Они отдали все, что у них было.