Р. Дж Баркер - Костяные корабли [litres]

– Я слышала, что ночью мы потеряли корабль, – сказала Миас.

Джорон почувствовал, как напряглись его плечи.

– Да, супруга корабля, – ответил он, протягивая ей подзорную трубу.

– Ты мог меня разбудить – многие поступили бы именно так. – Она спрятала подзорную трубу под курткой. Ветер трепал ее перевязь с красными и синими перьями, и Джорон ждал порицания. – Но ты поступил иначе, – продолжала Миас, – и принял правильное решение. – Джорон облегченно выдохнул. – А теперь иди и поспи.

– Благодарю, супруга корабля. – Он наклонился к ней. – Каханни переправляет кости аракисиана в нашем трюме.

Миас кивнула.

– Так я и думала.

– Я не уверен, что Куглину и его людям можно верить. Они объединились с Квелл, и она видит новые возможности, которые им может дать вихрезмей.

Миас снова кивнула.

– Это меня не удивляет. У Квелл есть татуировка семей доков, как у Каханни. Я должна подумать. Может быть, следует дать ей понять, что у нее еще будет возможность, на которую она рассчитывает. А сейчас больше не стоит об этом говорить.

Джорон кивнул и стал спускаться на нижнюю палубу.

Когда он проснулся, «Дитя приливов» больше не бороздил спокойное море, корабль содрогался и вставал на дыбы. Это не вызвало у Джорона тревоги, как бывало, когда Северный Шторм оскаливал зубы, скорее напоминало движение телеги по каменистой мостовой. Но холодный воздух на нижней палубе сказал ему, что погода за те несколько часов, что он спал, переменилась к лучшему.

На верхней палубе уже было не так тепло и спокойно. Джорон сразу увидел Квелл, которую сопровождали Хасрин и Спракин – они несли веревку к главному позвонку. Джорона охватил озноб, когда ветер попытался сорвать с его головы однохвостую шляпу, и ему пришлось быстро ее схватить и надвинуть поглубже на жесткие волосы. Корабль накренился на правый борт, когда главные крылья «Дитя приливов» наполнил ветер, свистевший в такелаже, и Джорон услышал голоса людей, стоны и звуки рвоты. Возле правых поручней снова сгрудились люди Каханни.

Океан за ними, постоянно менявшееся зеркало воды, принял на себя часть гнева Старухи. Мягко волновавшееся сине-зеленое море, практически не досаждавшее «Дитя приливов», стало серым, и вместо гладкой поверхности появились волны, которые набегали одна на другую. Передний позвонок, вздымавшийся над клювом «Дитя приливов», выписывал в воздухе спирали, но это не имело значения для Джорона, сына рыбака и моря, и его постоянные перемены настроения и движения были для него подобны сестрам и братьям – он прекрасно их знал. Миас стояла на корме корабля и смотрела на пепельную воду и далекий горизонт, где вздымался черный и суровый Хребет Скирит.

– Добро-день, хранитель палубы, – сказала она, когда Джорон к ней подошел.

Ей даже не пришлось оборачиваться, Миас узнала его по шагам.

– Добро-день, супруга корабля. – Он проследил за ее взглядом.

Небо еще оставалось голубым, но он видел, что вдалеке собираются тучи.

– Тучи на востоке, Твайнер, и мне это не нравится. Когда Северный Шторм целует Восточный, их дети неизменно приносят дождь.

– Мокрый сланец становится скользким, и легко потерять дитя палубы, – сказал Джорон. – Смотрящая-за-морем! – На его зов тут же прибежала Фогл, сгорбленная из-за какого-то врожденного недостатка.

– Слушаю, хранпал?

– Приближается дождь, – сказал Джорон. – Принеси песок для палубы; нам ведь не нужно, чтобы кто-нибудь поскользнулся и выпал за борт.

– Слушаюсь, хранпал, – ответила она и тихонько добавила: – Я и сама собиралась это сделать.

Женщина ушла, а Джорон сделал вид, что ничего не слышал. Он начал уважать Миас за выбор смотрящей-за-морем. И, хотя все на борту считали Фогл странной, она разбиралась в нуждах костяного корабля, как немногие другие. К тому же Джорон не видел ни малейших следов пьянства, которые так беспокоили Миас.

– Ты позволил, чтобы это сошло ей с рук, – едва слышно сказала Миас.

– Что ты говорила про Коксварда, супруга корабля? Ты даешь умелому человеку немного больше свободы.

– Но только совсем немного, не забывай, – сказала Миас.

Джорону показалось, что в ее голосе он уловил улыбку, но она продолжала смотреть на воду.

– Да, совсем немного, – кивнул Джорон.

– Я волнуюсь не только о том, что кто-то из команды упадет за борт, Джорон, – продолжала Миас. – Даже небольшой дождь на треть уменьшит видимость, а сильный – наполовину. И тогда нам придется бросить стоп-камень и ждать, когда дождь закончится, или рискнуть и двигаться дальше, но тогда вихрезмей может проплыть мимо, а мы его не заметим.

– Поворот часов! – послышался крик сзади.

– Расскажи нам о море, наблюдатель! – приказала – Миас.

– Корабль справа по борту, корабль слева по борту, супруга корабля. В остальном море спокойно.

Миас кивнула.

Джорон посмотрел вверх.

– Там Фарис?

– Да, хранитель палубы, – ответила Миас.

– Она провела там всю ночь?

– Она сказала: ты рассчитываешь на нее – что она сумеет первой заметить аракисиана, а потому отказалась спуститься вниз.

– Но я не имел в виду… – начал Джорон.

– Офицер должен быть осторожным, когда говорит с теми, кто его уважает, Джорон, – заметила Миас.

Джорон не знал, что ответить, ведь раньше его никто не уважал.

Песок пересыпался из одной части часов в другую.

– Должно быть, у нее устали глаза, супруга корабля. Ты могла бы приказать ей спуститься.

– Она молода. Ее глаза могут ей послужить еще некоторое время, не беспокойся. И я не стану приказывать ей спуститься – если вихрезмея заметит кто-то другой на борту «Дитя приливов», она почувствует, что подвела тебя. Дай Фарис еще десяток оборотов часов, Джорон, а потом поднимись наверх и скажи, что ей пора отдохнуть, только очень мягко. Тогда это будет твоим решением, и она не станет думать, что не справилась.

– Слушаюсь, супруга корабля, – сказал Джорон.

Миас отошла к поручням и стала снова смотреть на серую воду и сереющее небо.

Часы продолжали поворачиваться, небо быстро темнело, и Миас тревожилась все сильнее. Привязанные-к-камню продолжали блевать за борт. Первые холодные капли дождя упали на лицо Джорона, разрисовав его холодными мокрыми точками. Он расхаживал по палубе корабля и находил бесконечные мелкие задания для команды. Отец много раз говорил ему, что держать корабль на плаву – это работа, которой нет конца, и Старуха так сделала из-за того, что бездельничающее дитя палубы обязательно ждут неприятности.

Если бы метателю копья Хасситу поручили работу, то богоптица все еще летала бы, мальчик, так что чини сети и прекращай жаловаться.

Женщины и мужчины бросали на него злобные взгляды и бормотали под нос ругательства, но гораздо меньше, чем прежде, и Джорон решил не обращать на них внимания.